Война амазонок - Альбер Бланкэ

– Боже мой… у меня темно в глазах… Какие слова… Мне дурно, матушка, я умираю.

Бедная девушка упала без чувств, и если бы мать не поддержала ее, она разбила бы себе голову.

С помощью соседок, безмолвных и испуганных зрительниц этой сцены, госпожа Мансо перенесла дочь в комнату.

С самого утра малютка Мария была заперта одна в доме. Увидев мать, она бросилась к ней навстречу с улыбкой на лице и с глазами, полными слез: бедняжка не понимала, зачем ее оставили одну.

Но она перестала улыбаться, когда увидела без чувств сестру, которую положили на постель.

– Что с нашей Маргаритой? – спросила она.

– Ничего, – ответила мать, отстраняя ее.

– Не хотите ли, матушка Мансо, чтобы я увела с собой Марию на рынок? – спросила одна из соседок.

– Нет! – воскликнула бедная мать, с жаром прижимая к груди свою малютку, – как бы и ее не украли!

– Какие глупости!

– Вчера еще радость царствовала в нашем доме, а теперь!

– Чего же горевать? Дочь ваша вам возвращена.

– Возвращена! – повторила госпожа Мансо, бросая мрачный взгляд на Маргариту.

Неподвижно лежала Маргарита, не отвечая на вопросы, не пошевельнувшись от спрыскивания холодной водой.

– У нее лихорадка! – сказала соседка.

– Надо сбегать за доктором Робером, – заметила другая, – он пустит ей кровь.

– Нет, – возразила госпожа Мансо, – напротив нас живет господин Мондор, сходите за ним.

– За этим шарлатаном?

– Это настоящий ученый доктор, – настаивала госпожа Мансо, суетясь около дочери.

– Но он теперь у Нового моста продает свои лекаретва.

– Правда? Так сходите за господином Робером.

Одна из женщин поспешно вышла, но почти в ту же минуту вернулась, ведя за руку толстого старика с большим веселым лицом, которому тот старался придать выражение суровости и величия.

– Вот и господин Мондор, я захватила его у порога его дома, – сказала соседка, сторонясь, чтобы уступить дорогу лекарю.

Толстяк подошел к больной и с важностью какой-нибудь знаменитости медицинского факультета взял ее за руку, чтобы пощупать пульс.

– Тут нет никакой опасности, просто обморок от сильного волнения.

– Но она умирает, – сказала госпожа Мансо.

– Говорю вам, нет никакой опасности. Если Богу будет угодно, бедная малютка завтра же пойдет с вами на рынок, и я буду любоваться ею с моих подмостков.

– Если Богу будет угодно!

– Я сказал «если Богу будет угодно» потому, что теперь по милости злодея Табарена я изгнан с Нового моста.

– Ради самого Бога, господин Мондор, обратите внимание на мою бедную дочь.

Доктор, призванный вернуться к делу, поставил свой ящичек, открыл его с таинственным видом и, вынув пузырек, дал понюхать Маргарите.

Она тотчас пришла в себя и протянула обе руки к матери, которая бросилась к ней, рыдая и проклиная виновников похищения.

– Тише, милая матушка, – сказала Маргарита, – помолчим, пока придет батюшка: о таких делах должны рассуждать мужчины.

– У твоего отца нет другой воли, кроме моей, а я непременно требую мщения!

– Но госпожа де…

Маргарита вдруг остановилась, увидев вокруг себя много посторонних. Желая отвести от себя общее любопытство, указала матери на толстого Мондора, неподвижно стоявшего у постели и, казалось, предававшегося самым глубоким и мрачным соображениям.

– Сколько я должна вам заплатить, господин Мондор?

– Ах, любезнейшая госпожа Мансо, если бы этот мошенник Табарен не изменил мне так коварно, я считал бы за счастье быть вам полезным, но теперь у меня впереди только нищета, по такому случаю осмелюсь у вас попросить один ливр.

Торговка пошарила в своих громадных карманах и достала оттуда маленькую серебряную монету, которую бедняк принял с благодарностью. Предписав некоторые легкие домашние средства, он вежливо раскланялся с кумушками и вышел с величественным видом.

Мало-помалу разошлись все соседки, и через час Маргарита была на ногах.

– Матушка, пойдем сейчас же на рынок.

– Как это можно! Ты больна, Маргарита!

– Молва об этом приключении распространилась повсюду и могла дать повод к разным сплетням, а как меня увидят, то прикусят языки.

– А какое нам дело до них? Тебя похитили вместо госпожи де-Лонгвилль, и я очень рада за нашу добрую герцогиню.

– Ах! Матушка, разве вы не знаете?…

– Что такое?

– Ничего, – отвечала Маргарита, спохватившись, – успела ли герцогиня уйти безопасно?

– Ее проводили, как только рассвело, твой дядя Тома и Ренэ. Твой кузен вернулся сообщить мне, что она в безопасности, а дядя ушел в Гонесс.

– Бедный Ренэ! – вздохнула Маргарита, но тотчас же, прогоняя печальные мысли, взяла мать за руку и сказала: – Идем же, матушка, на рынок.

– Опять.

– Это необходимо.

Маргарита произнесла эти слова с такой твердостью, что мать, непреклонная и властолюбивая, беспрекословно покорилась дочери.

Госпожа Мансо пошла наверх, где послышался голос маленькой дочери, и вскоре вернулась, держа ее за руку. Маргарита подхватила малютку и с восторгом расцеловала. Затем они вышли втроем и, заперев за собой двери, попросили соседей сказать синдику, что ушли на рынок.

– Так это бездельники метили повыше, когда похищали тебя? – спросила госпожа Мансо, увидев, что от ходьбы на открытом воздухе на щеках дочери опять заиграл румянец.

– Не знаю, но верно то, что они действовали по злому умыслу, потому что злодейски поступили с молодым человеком, который пытался защитить меня.

– Однако они не убили этого великодушного человека?

– Кажется, ему не легче от того, что его не убили: когда я выходила из гостиницы, мне сказали, что какая-то дама с Сент-Антуанской улицы, бывшая, вероятно, свидетельницей его благородного поступка, приказала перенести его к ней в дом.

– Уж не жена ли это советника, госпожа Мартино?

– Именно так.

– Ну, конечно, она большая охотница до красивых молодцов и ловких воинов, – заметила торговка, улыбаясь.

Страшная суматоха царила на площади, когда госпожа Мансо с детьми показалась там. Везде видны были грозные, взбешенные лица торговок, и в каждой отдельной кучке непременно было несколько мужчин, явно старавшихся подзадорить женщин.

– Ну, я так и думала, – сказала Маргарита.

Она подошла к толпе и тотчас услышала, что причиной всех толков и угроз было ее похищение; об этом происшествии толковали вкривь и вкось. Маргарита хотела было объяснить им, в чем дело, но, к несчастью, она попала в толпу, где никто ее не знал. Малютка Мария, которую она держала на руках, расплакалась, когда все эти грозные лица обратились к ним.