Восстань и сияй. Закрой глаза - Элина Уэйнрайт

– Серьезно? – тут уже не выдержала я, – И как там? Красиво? Классно? Ты видел кого-то из знаменитостей? А катался на американских горках? – засыпала его вопросами я.

– Хэй, помедленней, – улыбнулся он, – Да, там реально круто. И да, я катался на всем, что у них есть. Самым крутым аттракционом были модели.

В моей груди что-то кольнуло. Я знала, что это была ревность.

Да, мы с ним не состояли в отношениях, и да, знал он меня не больше трех дней, но ведь я знала его около семи лет.

Я постаралась не показать виду и продолжить разговор.

– Кажется, ты говорил, что будешь более милым, – напомнила ему я.

– А говорить про приключения запрещается? – удивленно спросил он, – Тогда ладно. Придется пропустить добротную половину моих рассказов, когда буду общаться с тобой, – выдохнул он.

– А что, ты много гулял? – я подняла брови.

– Я пытаюсь быть милым, поэтому, закрываем эту тему, – пожал плечами он.

По дороге мы говорили о разных вещах, и я даже не поняла, как мы оказались у школы.

Леша открыл мне дверь и сел в реверанс.

– Если будешь настолько милым, то можешь не рассчитывать на дружбу, – съязвила я.

– Тебя не поймешь. То будь галантным, то будь черт знает каким.

– Будь собой и этого будет вполне достаточно, – парировала я.

– Тебе не понравилось, когда я вел себя, как обычно.

Если верить моим снам (а я верила им всегда), то Леша был очень чувствительной и доброй натурой, а не тем, кем он пытается быть сейчас.

– Быть собой и вести себя как обычно – две разные вещи, – парировала я, войдя в гардеробную.

– Но я действительно такой, каким пытаюсь себя показать, – продолжал доказывать он.

– Самовлюбленный идиот с синдромом Бога? – я подняла одну бровь.

– Ну, не все видят меня таким, каким хотелось бы, – пробурчал он.

– Не обижайся, – пожала плечами я, – Скоро ты сам от меня отстанешь.

– С чего такая уверенность? – он стянул с себя куртку.

– Все люди, окружающие меня, рано или поздно покидают меня, даже не помахав вслед ручкой.

Он уставился на меня, впитывая в себя каждое слово.

– А ты не думала, что Бог забирает у тебя одно, а взамен отдает другое? – предложил он более вдумчиво.

– Что, например? ЕГЭ и бессонницу? – съязвила я.

Он усмехнулся:

– Ну, например, у тебя есть какой-то талант, а котором ты и не подозреваешь.

– Ну-у-у, – протянула я, – Я умею плести фенечки.

Он рассмеялся:

– Я не это имел в виду.

– Тогда я полностью бездарна, – выдохнула я.

– Это еще не факт. Просто ты не знаешь. Тебе всего лишь шестнадцать. Вся жизнь впереди.

– Ладно, философ, – поспешила закончить разговор я, – Пойдем. У нас история и нужно готовиться.

– Сядешь со мной? – с надеждой в голосе спросил он.

Будь я проклята, если смогла бы отказать ему.

– Ладно, – закатила глаза я, хотя на самом деле ликовала в душе.

Стоило нам зайти в кабинет, как я уже пропиталась этим вселенским недовольством. Что-то было не так.

Я заняла последнюю парту второго ряда и ко мне тут же подошла Ичеткина.

– Прикинь, – она села на стул передней парты, – У нас контрольная! – со злостью в голосе сказала она.

– Контрольная? – удивилась я, – У нас же еще и урока толком не было. Что она собралась проверять?

– Не знаю, но одно я знаю точно – я ничего не знаю.

– Ладно, разберемся, – махнула рукой я.

Спустя пятнадцать минут я смотрела на белый лист и понимала, что единственное, что я помню по истории, это дату своего рождения, и то я пыталась вспомнить секунд двадцать точное число, ибо перепутала девятку с десяткой.

Что уж было говорить о Леше. Он уставился на листок так же, как и я, а потом просто взял и уткнулся лицом в ладони. Отчаялся парень…

Стоило ему это сделать, как Пелагея, сидевшая впереди, меня тоже закрыла глаза и прикрыла руками лицо. Странно.

Не прошло и пяти секунд, как Леша быстро взял в руку ручку и принялся заполнять все пропуски датами. В это же время Пелагея спокойно продолжала работать.

– Хэй, – я толкнула локтем парня.

– Дать списать? – шепотом спросил он. Грех от такого отказываться.

– Да, – сказала я, желая потом спросить, что это было.

Спустя пять минут моя работа была готова, и я надеялась, что она была правильной, хотя, это даже лучше, чем ничего.

Прозвенел звонок, и я сдала работу. Но меня не покидал вопрос, как Леше удалось вспомнить все двадцать пять дат за такое короткое время?

Я относилась к тому типу людей, кто не тянул кота за хвост и привык сразу во всем разбираться. Ну что ж, игра в детектива началась.

– Леш, – подозвала его к себе я, когда он разговаривал с парнями, – Можно тебя?

– Да. Что-то случилось? – спокойно спросил он.

– Что это было на истории? – я скрестила руки на груди.

– А что было? – озадачено спросил он.

– Ты ничего не знал, а потом – бац, – и ты чертов Эйнштейн.

– Эйнштейн был физиком, а у нас была история.

– Не дури меня!

– Но я не понимаю тебя, – уставился он на меня.

– Ты встал в позу отчаяния, следом за тобой в депрессию впала Пелагея, а потом ты начал писать со скоростью Флэша, а Пелагея пришла в себя. Я доступно объясняю? – улыбнулась я, дабы ему не показалось, что я упрекаю его.

– Я просто вспомнил и все, – он пожал плечами.

– Все двадцать пять дат? За пару секунд? Я что, похожа на блондинку? – уставилась на него я. Да простят меня эти светловолосые глупышки за избитый стереотип.

– У меня такой тип мышления, – продолжал оправдываться он, – Сначала вроде бы ничего, а потом знания сами наваливаются.

– А что тогда с Пелагеей? – не унималась я.

– Думаю, тебе стоит спросить это уже у нее, – выдохнул он, – Я свободен? – спросил он, впервые решив отделаться от меня.

– Да, – я продолжала подозрительно смотреть на него. Стоило ему отвернуться, как я позвала его, – Леш, ты же в курсе, что я не купилась, да?

Он посмотрел на меня, а затем, ничего не сказав, скрылся в толпе. И тут до меня постепенно начало доходить.

Мы жили в спокойном и никому ненужном поселке. Вероятность того, что в нашу школу заявится хотя бы один новенький, была ничтожна.

А тут сразу четверо, да и все в наш класс. Неспроста это все. Может быть, они члены какой-то секретной организации и пришли узнать какую-то информацию. Но какую?

Конец ознакомительного фрагмента.