Обреченный на скитания. Книга 2 - Сергей Мясищев

«Интересно получается, ЧИПа нет, а меня модуль признал со всеми статусами», – мысленно удивился я.

– Ну, вот и все! – Сказал я вслух, обращаясь к своим спутникам, – сейчас немного поговорю с модулем, то есть с храмом и пойдем.

– Ты разговаривал с храмом? – вырвалось у Быслава.

– Да, – кивнул я и мысленно добавил: «Назови свой номер».

«Ноль семь три восемь пять один два шесть», – прозвучало в голове. Сложновато.

– Создать второе имя Лес ноль один, – сказал я по-русски.

«Выполнено», – отозвался модуль.

– Запустить системы расконсервации и самодиагностики.

«Выполнено».

– Вывести сообщения в звуковой диапазон, – приказал я.

– Выполнено, – раздалось отовсюду. Мои спутники при этом аж присели от неожиданности.

– Это голос храма? – с хрипотцой выдавил из себя Быслав.

– Можно и так сказать. Он теперь носит имя Лес ноль один. Вы не пугайтесь. Это он мне ответил. Хорошо?

– Да, – кивнула бледная Жизнемира, – ты знаешь язык Древних?

– Если ты имеешь в виду тот, на котором я разговариваю с моду… храмом, то да, знаю.

– Ты – большая загадка, Алекс! – покачал головой Боромир.

– Не больше, чем вы, – парировал я.

– Диагностика закончена, вывести результаты? – раздался голос модуля.

– Нет, сообщить процент работоспособности.

– Общий процент работоспособности систем девяносто три. Данные не точны, необходим запуск резервных программ диагностики и восстановления, а также системы коммуникации с центром.

– Отставить, – приказал я, – у тебя есть программа «Возрождение»?

– Согласно программе «Возрождение» была произведена консервация систем стационарного модуля «Лес ноль один» и выход в ждущий режим.

– Запустить все доступные системы в режиме программы «Возрождение».

– Принято, выполняется, – ответил модуль, и наступило неловкое молчание.

– А о чем ты с ним разговариваешь? – спросила Милёна, которая уже освоилась и уселась на каменное кресло рядом со мной.

– Он долго стоял без дела, запускаю системы диагностики, чтобы знать, что он может сейчас, – пояснил я.

– Ты его лечишь? – радостно спросила девушка.

– Ну, да. Как-то так, – кивнул я.

– Основные тесты прошли удачно, прошу подтвердить запуск внешних датчиков и модулей подключения к инфополю, – раздалось очередное сообщение.

– Запуск подтверждаю, – сказал я.

– Выполнено, – раздалось через пару минут, – инфополе в контролируемой зоне повреждено на тридцать семь процентов от критического уровня по шкале Геб–Гольца. Связь с КУЦ невозможна. Подтвердите запуск автономного режима.

– Запуск подтверждаю, – сказал я, – задействовать поисковый режим активных модулей. При установлении связи с активными модулями сообщать мне.

– Принято, – раздалось в ответ.

– Включить поведенческую матрицу, – сказал я.

– Уже включено, – тут же сказал приятный женский голос.

– Ну, вот, другое дело! – кивнул я, – Лес ноль один, тебе известен всеобщий язык используемый местным населением?

– Да, было семнадцать посещений местными аборигенами, запись и лингвистический анализ производится в безусловном режиме.

«Лес ноль один, со мной общаться мысленно, с остальными – в звуковом диапазоне».

«Принято», – отозвался женский голос.

«К какой группе относится язык аборигенов?».

«Анализ подтверждает, что это диалект межгалактического языка, сильно искажен неправильным произношением».

«Понято. Сейчас каждого призовешь к сфере и снимешь слепки информации с них. Параметры, влияющие на уровень доступа, сообщишь мне. Я дам дальнейшие инструкции», – нужно как-то обеспечить им доступ сюда в мое отсутствие, решил я.

– Быслав, прошу наложить руки на сферу для снятия информации, – раздалось ниоткуда. Акустика тут отличная.

– Что он сказал? – в три голоса воскликнули мои спутники.

– Он попросил Быслава положить вот на эту сферу ладони, чтобы запомнить его, – пояснил я.

Старейшина опасливо сел на каменное кресло и напряженно прикоснулся к сфере ладонями. Прошло несколько секунд.

«Пси энергия третий уровень, генотип искажен на 40%. Рекомендовано лечение зед–энергией кольцевых полей в течение восьмидесяти часов. Доступ к функциям модуля невозможен».

Вот тебе и старейшина! Выходит, Модуль его не принял. Как же помягче сказать об этом?

– Информация получена. Доступ разрешен только в сопровождении, согласно программе «Возрождение». Рекомендованное время нахождения в облучателе – три световых дня, – озвучил модуль мои подсказки. Быслав быстро слез с кресла и выжидательно уставился на меня, впрочем, как и все остальные. Вот так вот, сразу и отдали мне пальму первенства! С другой стороны, это для меня привычно, что неодушевленные предметы разговаривают, ну, там телевизор, компьютер. Поэтому продолжал пояснять:

– Лес сказал, что тебе сюда одному приходить нельзя. И у тебя проблемы со здоровьем. Как их решить, поясню потом.

– Но я здоров! – громко возмутился Быслав.

– Я-то тут причем? Что ты на меня орешь? – парировал я.

– Извини, Алекс. Сорвался, – тут же примирительно ответил Быслав. Между тем модуль подозвал Боромира. У него тот же диагноз. Видимо магических способностей в мужиках нету совсем.

– Информация получена. Доступ разрешен с ограничением прав. Рекомендованное время нахождения в облучателе – тринадцать недель, – выдал модуль вердикт для Жизнемиры.

У нее высокий уровень пси энергии, говоря проще – магических способностей, но ей совершенно нельзя рожать. Все дети гарантированно будут мертвы.

– Тебе нельзя рожать, – сказал я Жизнемиры, – мертвые дети будут.

– Я это уже знаю, – невесело ответила женщина, – на собственном опыте.

«Пси энергия – двенадцатый уровень, искажение генотипа 65%. Рекомендованное время нахождение в торсионных полях альфа-облучателей – семь суток, с последующим квантовым облучением герро полями», – рассказал модуль про Милёну.

«Что это значит? Поясни», – попросил я.

«Эта женщина бесплодна на уровне генокода. Нужно серьезное вмешательство с помощью генной инженерии».

«При оплодотворении носителем генокода, какой процент вероятности зачатия и рождения живого плода?» – вспомнил я наставления ИРМЫ в КУЦ.

«При длительном воздействии на ауру женщины аурой носителя генокода в режиме активного взаимодействия возможно более быстрое исправление испорченного генома. Вероятность исправления экспоненциально увеличивается в случае полного снятия слепка ментальных тел и замены изъянов матрицей носителя генокода».

«Длительно – это сколько? Сколько по времени? Год, два? Сколько?» – ну вот, ничего не понятно. Одно понял, нужно долго чем-то на что-то влиять.

«Не менее восьми дней по три часа в день в активном режиме или не менее восьмидесяти в пассивном», – вот как хочешь, так и понимай! Что такое активный, что такое пассивный режим – фиг его знает!

– Почему он молчит? – вырвала меня из размышлений Милёна.

– Не знаю, – ответил я, – давай подождем.

«Лес ноль один. У этой девушки полный доступ, какой только возможен для ее статуса».

– Доступ разрешен для жизнеобеспечения с правом использования полного списка режимов жизнеобеспечения. Для восстановления детородных функций необходим контакт с эталонным геномом-носителем либо семимесячное нахождение в зоне альфа-облучателей, – выдал путаницу модуль, которую я и сам не понял.

На самом деле было все равно, что говорит Модуль, так как я переводил на понятный им язык. Это как медицинский рецепт, все слова по-русски написаны, а смысла для несведущего человека никакого!

– Что это значит? – заинтересованно спросила Милёна.

– Ты можешь приходить сюда, когда захочешь, сама без сопровождения. И ты… тебе нужна помощь…

– У меня не будет детей? – глаза девушки моментально наполнились слезами. Надо же самое основное выделила сразу. Жизнемира напряглась. Повисла гнетущая тишина.

– Если будешь меня слушаться и выполнять, что я тебе буду советовать, то через пару лет все будет нормально! – проговорил я в полной тишине. Милёна резко подошла ко мне и крепко прижалась:

– Вот видишь, Лес одобрил … Он дал свое благословение! – прошептала она.

«Не Лес, а Модуль!» – подумал я, но вслух сказал:

– Это не совсем то. Не нужно ничего придумывать. Хорошо? Отпусти, мне нужно еще кое-что сделать.

Милёна отцепилась, совершенно счастливо глядя на меня. «Господи как же от нее отвязаться, если что бы я ни сказал, она воспринимает только в одном русле?».

«Включи излучатели исправления генокода на полную мощность», – обратился я к модулю.

«Это потребует запуска дополнительных энергоблоков. Вывести интерфейс разработчика?».

– Выводи! – сказал я по-русски. Над столом возник шар, который рассыпался на множество элементов, соединенных линиями. Голограмма была очень красива. Вот оно – место работы древнего программиста!