Кровавый рассвет (=Ветер, несущий стрелы) - Павел Буркин

  Неведомое интриговало, заставляя снова и снова обдумывать увиденное. Михалыч сопоставлял наблюдения со своими, достаточно скудными знаниями по истории: не то чтобы его не интересовала эта наука, но всегда хватало более насущных дел. Сейчас Михалыч жалел, что так мало знает о средних веках - не больше, чем учили в провинциальной советской школе. Вроде бы не так уж мало, но сколько всего забыто за ненадобностью! Исключение составляла история военной техники, благо, образование и опыт работы на ТОЗе позволяли постичь больше, чем "гуманитариям".

  Интересно, что тут произошло? Не ядерная же война с "ядерной зимой"! Да, конечно, цивилизация, руины которой попадаются на каждом шагу, гораздо совершеннее той, в которой живут пленители. Но что-то не видно в руинах ни железнодорожных колей, ни полуобвалившихся заводских корпусов, ни ржавых остовов автомобилей и самолетов. Значит, ничего такого и не было, та, прежняя цивилизация была принципиально такой же - и не было в ней ни промышленной революции, ни механизированной промышленности, ни двигателей внутреннего сгорания. Ни даже огнестрельного оружия - о чем явно свидетельствуют остатки крепостных стен.

  А это, в свою очередь, значит, что его знания тут уникальны. И если найти неглупого правителя, который сумеет оценить их значение... Как ни мало Михалыч знал об истории средних веков, он помнил, что проложило Западу путь к мировому господству. По сути, всего две технологии: огнестрельное оружие и книгопечатание. Промышленная революция просто закрепила достигнутое.

  Постепенно мысли о том, как освоиться в новом мире, найти свое место и, быть может, даже разбогатеть, становились все конкретнее. Следует показать местным кузнецам, как получить чуть более чистое железо... получение легированных сталей и нормального чугуна оставим про запас. Еще стоит показать, на что способен порох - для начала порох черный, самый простой состав. Мушкеты и пушки позволят правителю, который решится принять его помощь, стать непобедимым. И этот правитель, если хватит мозгов, сделает для него все - просто чтобы сохранить источник невероятных и поистине чудесных для этого мира технологий. А значит... Михалыч и сам усмехнулся, хотя воспоминания о Лизе наводили грусть. Ты, кажется, мечтал о сыновьях? Ну, вот и возможность! За королевского фаворита пойдет любая.

  А если... проклятье, он совсем об этом забыл! Это в двадцатом веке спеца, владеющего технологиями века тридцатого, оторвали бы с руками. А тут... Увидят странного товарища, толкущего в ступе древесный уголь, серу да селитру - и отправят прямиком на костер! Или даже потом, когда получат все, что хотели, и чтобы не сделал чего-нибудь полезного соседям... Нет, тут осторожнее надо, и начинать с малого - с такого, что местные мастера легко поймут и оценят. Пока хорошо бы понять, что тут случилось - знания о мире, где приходится жить, бесполезными не бывают.

  - Уважаемый, - без остатка пуская в ход накопленный за последние месяцы словарный запас, произнес Михалыч.

  - Чего тебе? - невежливо буркнул сосед - рослый дровосек, помогавший Михалычу грузить срубленные лесины в повозку.

  - Почему тут так много деревьев засохли? Это ведь не пожар, так?

  - Какой пожар, идиот? - буркнул дровосек из местных. - Кара Господа Арлафа, насланная на язычников. Великая Ночь!

  Михалыч уже кое-что знал о местных верованиях. Века два назад тут насмерть схлестнулись старая, языческая вера и новая, признающая Единого бога Арлафа и своей строгостью напоминавшей ислам. Но здесь схватка старого и нового закончилась в пользу старого. Короткая, но страшная религиозная война завершилась почти полным истреблением арлафитов. Их бог вошел в мифологию победителей как воплощение Зла. Их храмы были осквернены и разрушены. Немало побежденных отреклись от новой веры. А те, кто отказались сдаваться, были загнаны в подполье. На них охотились, как на зверей - но вера в Единого бога уцелела, немногие гонимые общины стойко сопротивлялись гонениям, отсутствие предателей не давало "язычникам" покончить с арлафитами.

  А вот про Великую Ночь они почти не рассказывали. По проговоркам и обмолвкам выходило, что то была жуткая катастрофа, может, и похлеще ядерной. Но в чем она заключалась, и из-за чего случилась - Бог весть. В смысле, Арлаф.

  - Вы никогда не говорили о ней. Что, в конце концов, тогда случилось?

  - Михалис-катэ, вам должно было быть лет пятнадцать или двадцать. Неужели такое можно забыть?

  - Меня тут не было.

  - Да везде так было...

  Михалыч почесал затылок. Как же выяснить, что к чему, и при этом не выглядеть идиотом? В дурку тут не упекут, но сумасшедшим нигде хорошо не бывает. А дровосек ведь не видел "чудесного появления" с бутылкой в руках. А, была не была...

  - И все-таки что-то не припомню. Может, память отшибло...

  - С луны свалился? - буркнул дровосек. Лун тут, как успел заметить Михалыч, было аж три - красная, голубая и зеленоватая. Обычно они появлялись поодиночке, но временами появлялись сразу две, а совсем редко - все три. Последнее считалось предвестником больших бедствий.

  - С какой именно? - отплатил той же монетой напарнику Михалыч.

  - Неважно, - отозвался дровосек и подозрительно оглядел Михалыча с ног до головы. Прежняя одежда осталась в чулане у старейшины сектантов, а ему выдали домотканые холщовые штаны, собранные на веревку, нечто, напоминающее лапти и портянки, белую просторную рубаху с каким-то национальным узором по краям и - в качестве верхней одежды - совсем уж непритязательный серый плащ с капюшоном. Со скотом тут, похоже, было плохо, вся ткань была льняная. - Точно не помнишь?

  - Неважно, - повторил Михалыч. - Расскажи.

  И дровосек рассказал. Михалыч уже догадывался, что беда была не менее масштабной, чем Вторая Мировая в его мире, но такого все же не ожидал. Пресловутая "ядерная зима" на полтора года минус радиация. Кошмар затронул не только людей, но и все живое. Для себя Михалыч решил, что виной всему извержение какого-нибудь гигантского вулкана. Наверное, продлись бедствие еще год - и в этом мире вообще не осталось бы жизни. Невиданные морозы, падающий с неба ядовитый пепел и какая-то черная пыль, от которой все болели и умирали, страшные землетрясения, нашествия варваров и отчаянные схватки на руинах за последние запасы зерна... Буйства одержимых, верящих, что настает конец мира, и, значит, отныне можно все. Разумеется, появились и каннибализм, и человеческие жертвоприношения. Наверное, такого не смогла бы устроить и ядерная война. Хотя... как знать, как знать. Трудно судить о том, чего никогда не было и, есть надежда, не будет.