В жару - Ричард Касл

Жара написала в блокноте одно-единственное слово:

— Букмейкеры.

— И, кроме того, были проститутки. У Мэттью были определённые, хм, вкусы, в которые не стоит углубляться — если вы не настаиваете, конечно — и он их удовлетворял с очень дорогими, высококлассными девочками по вызову.

Рук не смог удержаться.

— Ну вот, пара слов, которая всегда меня веселит, высококлассная и девочка по вызову. В смысле, это их профессия или секс-поза?

В ответ он получил их молчаливые взгляды и пробормотал, — Простите.

— Продолжайте.

— Я могу детально расписать как быстро прожигались деньги, но достаточно сказать, что эти и некоторые другие его привычки полностью съели все его финансы.

Прошлой весной пришлось продать фамильное имение в Хэмптонс-Стормфолл.

Ники вспомнилось, как расстроена была Кимберли Старр тем, что они не уехали в Хэмптонс, где по ее мнению убийства бы не случилось.

Теперь она поняла глубину иронии.

— Да, Стормфолл. Не нужно объяснять в какую баню мы попали с этим владением при нынешнем состоянии рынка. Продали его какой-то знаменитости из реалити-шоу и потеряли миллионы.

Наличные от продажи сделали лишь едва заметную вмятину в долге Мэттью.

Дела пошли настолько плохо, что он распорядился остановить выплаты по страховке жизни и дал ей потерять силу вопреки моего совета.

Жара записала два новых слова.

— Страховки нет.

— Миссис Старр знала об этом? — краем глаза она заметила, как Рук подался вперед в своем кресле.

— Да, она знала.

Я делал все что мог, чтобы оградить Кимберли от неприглядных подробностей расходов Мэттью, но о страховке она знала.

Я присутствовал, когда Мэттью ей рассказал.

— И какова была ее реакция?—

— Она сказала… — Он сделал паузу.

— Вы должны понять, она была расстроена.

— Что она сказала, Ной? Ее точные слова, если помните.

— Она сказала, "Я ненавижу тебя. От тебя мне никакой пользы, даже от мертвого".

В машине, возвращаясь в участок, Рук сразу перешел к скорбящей вдове.

— Ну же, детектив Жара, 'Нет пользы даже от мертвого'? Ты говорила о собирании информации, которая нарисует картину.

И какой же портрет нашей Саманты Стриптизеши мы здесь видим?

— Но она знала об отсутствии страховки. Какой здесь мотив?—

Он усмехнулся и снова съязвил.

— Блин, я не знаю, но мой совет — продолжать задавать вопросы и смотреть куда они приведут.

— Не нарывайся.

— О, теперь ты со мной жестко разговариваешь, когда появились новые возможности?

— Я говорю жестко, потому что ты задница. И я не поняла, о каких возможностях идет речь.

— Я имею в виду Ноя Пэкстона.

Я не знал что делать, то ли вылить на вас ведро воды, то ли притвориться, что мне позвонили и оставить вас наедине.

— Вот поэтому ты журнальный написатель, который только играется в полицейского. Ты больше воображаешь, чем придерживаешься фактов.

Он пожал плечами.

— Похоже я ошибся.

Затем он улыбнулся улыбкой, заставившей ее покраснеть.

Ну вот опять, чувствует себя неудобно перед Руком из-за ерунды над которой нужно было просто посмеяться.

Вместо этого она вставила в ухо наушник и связалась с Рейли?

— Рейли, это я.

Она повернулась к Руку и говорила отрывисто и официально, чтобы тот не пропустил смысл сказанного, хотя она и так излучала подтекст.

— Проверь прошлое этого парня Мэттью Стара по финансам. Его зовут Ной Пэкстон. Просто посмотри, что выплывет, предыдущие дела, подозрения, как обычно.

Когда она закончила, Рук выглядел довольным. Ни к чему хорошему это не вело, но она должна была спросить.

— Что?

И когда он не ответил, еще раз.

— Что?—

— Ты забыла поручить узнать какой у Пэкстона одеколон.

После чего Рук открыл журнал и углубился в чтение.

Когда Жара и Рук вошли в рабочее помещение, детектив Рейли выглянул поверх своего компьютера.

— Этот парень, которого ты просила проверить, Ной Пэкстон?

— Да? Нашел что-нибудь?

— Пока нет. Но он только что тебе звонил.

Никки увернулась от игривого взгляда, брошенного на нее Руком, и осмотрела стопку сообщений на своем столе. От Ноя Пэкстона было на самом верху. Она не стала его брать. Вместо этого спросила Рейли, есть ли что-нибудь от Очоа. Тот следил за Кимберли Старр.

Вдова проводила время в роскошном магазине.

— Я слышал покупки утешают обездоленных, — прокомментировал Рук.

— Или может веселая вдова возвращает несколько ковров от кутюр за наличные.

Когда Рук исчез в мужском туалете, Жара набрала Ноа Пакистона.

Ей нечего было скрывать от Рука; просто ей не хотелось выслушивать его подростковые шуточки.

Или видеть его улыбку, что доставала ее до задницы.

Она проклинала мэра, за возвращение чьих долгов, она была вынуждена иметь с ним дело.

Когда Пакстон взял трубку, он сказал:

— Я нашёл те документы о страховании жизни, которыми вы интересовались.

— Хорошо, я пришлю кого-нибудь.

— Ещё ко мне приходили судебные бухгалтеры, о которых вы говорили.

Они скопировали все мои данные и ушли. Вы не шутили.

— Вот на что идут ваши налоги—

Она не смогда удержаться и добавила,

— А вы платите свои налоги?—

— Да, но не верьте мне на слово. Ваши присяжные бухгалтера со значками и пушками на вид способны вам рассказать.

— Можете на них положиться.

— Послушайте, я знаю, что не очень-то сотрудничал.

— Вы хорошо сотрудничали. После того, как я вам пригрозила.

— Я хочу извиниться за это. Выходит, я не слишком хорошо справляюсь с горем.

— Вы не первый такой, Ноа, — ответила Никки.

— Поверьте мне.

В тот вечер она сидела одна на центральном ряду кинотеатра, смеясь и жуя поп-корн.

Никки Жара была ошеломлена, погрузившись в невинную историю и очарована всей привлекательностью цифровой анимации.

Её уносило, как лошадь привязанную к тысячи шаров.

Уже девяносто минут спустя она вновь чувствовала тяжесть пути домой по удушливой жаре, которая выносила затхлый запах от дверей метро и, даже в темноте, излучала дневной зной от зданий, когда Никки проходила мимо них.

В такое время, без работы, где можно спрятаться, без искусства, которое успокаивает, всегда начинался повтор.

Прошло десять лет, и все равно это было на прошлой неделе, и прошлую ночь, и каждую из ночей, слившився воедино.

Время не имело значения.

Не имело, когда она переигрывала Ту Ночь.

Это был её первые каникулы в колледже в честь дня благодарения, с тех пор как развелись её родители.

Никки провела весь день за шоппингом со своей мамой, традиция кануна дня благодарения превратилась в святую миссию, благодаря теперешнему маминому одиночеству.

Дочь была полна решимости сделать этот День Благодарения пусть не самым лучшим в жизни, но хотя бы настолько близким к нормальному как только можно, учитывая опустевший стул во главе стола и витающий призрак более счастливых лет.

Они толкались на стандартной по размеру Нью-Йоркской кухне в ту ночь, делая пироги к следующему дню.

За скалками и охлаждённым тестом, Никки защищала свое желание поменять себе основную специализацию с Английского на Театр.

Где были палочки корицы? Как они могла забыть полочки корицы? Молотая корица никогда не походила для маминных праздничных пирогов.

Она и свой собственный делала с палочками, и как только они могли проглядеть его в списке?

Никки чувствовала себя победителем лотереи, когда нашла упаковку палочек в отделе специй в Мортон Вилльямс на Парк Авеню Саус.

Чтобы удостовериться, она взяла мобильник и набрала дом.

Телефон звонил и звонил.

Когда включился автоответчик, Никки подумала, что мама не слышит звонка из-за миксера.

Но потом она взяла трубку.

После гудка обратной связи она извинилась, что не могла подойти, потому что оттирала с рук масло.

Никки ненавидела резкий звук автоответчика, но её мама не знала, как вырубить дурацкую штуковину, не отключившись.

Последний звонок до закрытия, нужно ли ей что-нибудь ещё в магазине? Она ждала, пока мама проверит сгущенку.

А потом Никки услышала звук разбивающегося стекла.

А потом крик своей матери.

Она почуствовала слабость в ногах и позвала маму.

Люди у касс обернулись.

Ещё один крик.

Когда она услышала, как упал телефон на другом конце провода, Никки бросила упаковку палочек корицы и побежала к двери.

Черт, дверь.

Она с силой её открыла и выбежала на улицу, чуть не попав под велосипед курьера.

Два квартала.

Она держала телефон у уха, пока бежала, умоляя маму сказать хоть что-нибудь, взять трубку, что случилось? Она слышала чей-то голос, шум борьбы.