Твоя маленькая ложь (СИ) - "Alena Lavr"

— Почти 50000€, — негромко проговаривает она, нервно теребя краешек кофты.

Я хватаюсь за лоб, громко выдыхая воздух. Это просто неподъёмная сумма, особенно сейчас, перед моим поступлением в университет. Откуда взять столько денег?

— Мам, я найду хорошую работу, а в университет поступлю в следующем году, — проговариваю я на одном дыхании, стараясь не расклеиться на глазах у матери.

— Нет, нет, — она берет мое лицо в свои тёплые ладони, — только не порти себе жизнь ради моей. Я пока похожу на химиотерапию, а потом посмотрим.

Она поджимает губы, пытаясь изображать улыбку сквозь набивающиеся слезы.

— Что значит посмотрим? — шепотом проговариваю я, с трудом узнавая свой голос. — Мы обязательно что-нибудь придумаем. Возьмём кредиты, в конце концов…

Мама аккуратно прижимает меня к себе, словно хрустальную вазу, целует в макушку, и мы сидим в абсолютной тишине еще несколько отчаянных минут.

Я укладываю ее спать, сомневаясь, что в таком состоянии она сможет заснуть. Трясущимися руками добираюсь до ванной комнаты, чтобы умыться холодной водой и немного прийти в себя после всей этой ситуации, подсознательно надеясь, что она смоет всю ту информацию, которую я никак не могу принять. На меня из зеркала смотрит другая Элизабет, будто из спальни мамы только что вышел совершенно другой человек.

Выходя из ванной, я направляюсь в гостиную. Меня резко захватывает в плен мгновенная головная боль, увеличивающая от каждого звука и резкого движения. В гостиной помимо мигающего телевизора царит тишина, наводящая ужас одним своим видом. В голову мгновенно начинают лезть неприятные мысли о том, что возможно я останусь в этой квартире совсем одна, без мамы, но я тут же стараюсь отогнать их подальше. Хотя, казалось бы, с другой стороны, подобные мысли служат мне мотивацией, дополнительным стимулом для того, чтобы не сидеть, сложа руки.

Я неуверенно жму на кнопку пульта и прибавляю звук телевизора. По новостям показывают репортаж про очередное нападение мятежников на титулованных особ. Пропускаю половину новостей мимо ушей, постепенно погружаясь в свои мысли.

Почему плохие вещи случаются с хорошими людьми, а плохие люди живут себе припеваючи? Впрочем, сейчас бесполезно размышлять почему и зачем; моя главная задача сейчас — найти хорошую работу или даже две…

— Дворец Фреденсборг полностью готов к заселению и уже ожидает прекрасных девушек Дании. Может быть, именно ты несколько месяцев будешь жить в королевских хоромах! Не упусти свой шанс, осталось только три дня для подачи заявки на отбор! — доносится вещающий голос из телевизора.

Никогда бы не подумала, что скажу это, но репортёр чертовски прав. Я быстро вскакиваю с дивана так же резко и неожиданно, как пришла мне в голову эта идея, совершенно забывая о головной боли, которая всего несколько минут назад сковывала каждое движение. Схватывая телефон с комода, я судорожно набираю сайт с анкетой для подачи заявки. После того как указываю обязательную информацию о себе, на экране высвечивается то, в чем я больше всего хочу удостовериться: те, кто пройдёт первый отборочный тур получают еженедельное пособие в виде кругленькой суммы.

Несколько минут смотрю на свою анкету и бесконечное количество раз перечитываю преимущества тех, кто пройдёт в первый полуфинал и своими глазами увидит принца. Неуверенно жму на кнопку «отправить» и быстро блокирую телефон, усаживаясь обратно на диван.

Никогда бы не подумала, что сделаю это добровольно своими руками, а не под дулом пистолета у виска. Но опять же, полностью полагаться на отбор не стоит. Сколько таких как я подали заявку? Сто или может быть тысячи девушек? И я практически уверена, что принцу уже подобрали какую-нибудь дочь герцога или известного бизнесмена…

Стоит подыскать более надёжный вариант. Похоже, мне следует навестить ресторан, в котором работает Карен.

Я наблюдаю, как Карен поправляет свою униформу, состоящую из белой рубашки, чёрного жилета, черной бабочки и классической юбки до колен.

— Не знаю, подруга, — из заднего кармана юбки она достаёт пачку тонких сигарет с ментолом вместе с зажигалкой и делает первую затяжку, — тебя могут взять поначалу только на испытательный срок, возможно на месяц, и если ты им понравишься они тебя могут взять и, то не факт. Сама понимаешь, элитный ресторан всё-таки и титулованные особы здесь не редкие гости.

Я наблюдаю, как озорной ветер перебирает короткие рыжеватые волосы подруги, разбрасывая их в разные стороны, чуть прикрывая глаза.

— Ты же знаешь, у меня есть опыт в работе официанта, — напоминаю я, — я уже согласна и посуду мыть и полы.

Карен делает затяжку и выдыхает белый дым в небо.

— Знаешь, иногда приходится обслуживать таких высокомерных стерв, — подруга закатывает глаза, отгибая мизинец правой руки вверх и тут же хватается за голову, нахмуривая брови.

— Да, не стоило вам с Гретой столько пить вчера, — ухмыляюсь я. — Ты же знала, что тебя в любой момент могут вызвать на смену.

— Тихо! Не учи, — щурится Карен, — зато классно потусили.

— Это точно! — я подавляю смешок, оглядываясь по сторонам и останавливаю взгляд на служебной двери ресторана. — Когда мне смогут позвонить по поводу работы?

Карен выдыхает прозрачный дым, поднимая голову вверх и задерживая взгляд на небе.

— Думаю, в самое ближайшее время, — говорит она, все ещё не опуская взгляд, — тебе здесь сам бог велел работать, как раз рядом с твоим домом, так что не переживай, все будет хорошо, — подмигивает подруга, ободряюще похлопывая по плечу.

Я выдавливаю еле заметную улыбку и, крепко обнимая подругу на прощание, выхожу на дорогу, ведущую к моему дому.

***

Проведывая маму в спальне, я убеждаюсь, что она продолжает крепко дремать и, прикрывая дверь спальни, улавливаю резкий стук входной двери, от звука которого я нервно вздрагиваю. За то время, пока я иду к двери, в голове проносятся тысячи нелепых и ужасных мыслей.

Я вздыхаю с облегчением и одновременно напрягаюсь до корней волос.

За дверью стоит Чак в чёрной бейсболке, прикрывающей его короткие светлые волосы. Удерживая руки в карманах и запрокидывая голову на небо, он рассматривает еле проступающие звезды. Сейчас на нем сидит простая черная футболка с белоснежной надписью и чёрные слаксы.

— Надо же, ты сегодня не в рубашке, — проговариваю я, открывая дверь и усаживаюсь на диван, моля о том, чтобы чувства при виде него не взяли вверх.

— Надо же, ты ещё не готова, — вскидывает руки он, прикрывая дверь. — Лилибет, мы же договаривались…

Не могу взглянуть ему в глаза.

В любое время и в любой момент, как только я вижу его, мне сразу же хочется тут же расплакаться на его плече, рассказать все то, что навалилось на меня за то время, пока мы не виделись, рассказать, как мне ужасно жаль маму и за что ей такое наказание, рассказать насколько я отчаялась и отправила свою анкету на отбор…

Но я поклялась самой себе, что никому не расскажу о своих проблемах.

— Где мама? Она дома? — спрашивает Чак, бегло оглядывая гостиную и кухню.

Я продолжаю бесцельно смотреть в одну точку в телевизоре, не передвигая взгляд, в глубине души надеясь, что Чарли не встанет напротив меня и не увидит мое состояние. Вопрос про маму ещё сильнее задевает мои чувства, и я стараюсь подавить бурю эмоций, которая так и норовиться вырваться наружу.

— Почему молчишь? — по голосу Чака я могу предположить, что он медленно, но верно приближается в мою сторону.

— Я не смогу поехать на ужин к твоим родителям, — резко подрываясь с места, выпаливаю я, быстрым шагом направляясь к окну, пытаясь подавить нервную дрожь в руках.

В ответ я наталкиваюсь лишь на безмолвную тишину, разрезающую глухое пространство между нами.

— Эли, — негромко произносит Чарли, едва касаясь моего плеча, — что-то случилось?

Прикрываю глаза и крепко сжимаю губы, чувствуя, как по щекам катятся жгучие слёзы. Пряча лицо под ладонями, я всеми силами пытаюсь сдерживать всхлипы, которые предательски стараются вырваться наружу, но все мои труды оказываются напрасными и эмоции берут вверх над возможностями.