Страница истории одного семейства из графства Тирон - Джозеф Ле Фаню

— Откуда вам известно, что она голландка? — торопливо осведомилась я, поскольку горела желанием узнать хоть что-нибудь, проливающее свет на таинственную историю слепой, судя по всему, решившей во что бы то ни стало разрушить мой брак.

— Потому, миледи,— ответила Марта, — что господин частенько бранит ее голландской ведьмой и поносит по-другому, так что мне и сказать-то перед вами стыдно. Но я точно знаю, что она не англичанка и не ирландка, ведь между собой они говорят на какой-то странной тарабарщине, и быстро, не уследить. Впрочем, миледи, мне о ней и упоминать заказано, а не то, мол, откажут от места. Хотя теперь, когда вы и сами ее видели, в этом, думаю, греха нет.

— И давно эта дама здесь живет? — продолжала расспрашивать я.

— Она появилась на следующее же утро после вашего приезда, еще засветло, — сказала Марта. — Но молю вас, не задавайте мне более вопросов, а не то хозяин живо выбросит меня на улицу за то, что осмелилась о ней говорить, тем более с вами, миледи.

Я не стала дольше терзать бедную старушку расспросами, понимая, как не хочется ей об этом говорить.

Нетрудно поверить, что, поскольку я располагала лишь весьма сомнительными сведениями, поскольку мой муж принес торжественную клятву, опровергая возводимые на него обвинения, и поскольку я едва могла доверять своей осведомительнице, я не в силах была предпринять никаких серьезных мер. И хотя странная женщина, дважды вторгавшаяся непостижимым образом в мою спальню, и внушала мне определенные опасения, она, даже в моих глазах, не представляла собой настолько серьезной угрозы, чтобы заставить меня уехать из Кэргиллах-Корта.

Спустя несколько дней после описанной мною сцены лорд Гленфаллен, по своему обыкновению, рано удалился в свой кабинет, предоставив мне развлекаться в гостиной, как мне заблагорассудится.

Неудивительно, что я снова и снова мысленно возвращалась к событиям, невольной участницей которых стала.

Предмет моих размышлений, мое одиночество, тишина, поздний час и подавленное состояние духа, в котором я часто пребывала в последнее время, вызвали то нервное возбуждение, что целиком отдает нас во власть воображению.

Чтобы хоть как-то успокоиться, я попыталась направить свои мысли в более приятное русло и тут услышала — или мне только почудилось? — как совсем рядом странный, полунасмешливый голос произнес: «Миледи, у вас на шее кровь».

Иллюзия была настолько полной, что я вскочила и невольно схватилась за горло.

Я обернулась, чтобы разглядеть того, кто произнес эти загадочные слова, но тщетно — за моей спиной никого не было.

Я направилась к выходу и выглянула в коридор, едва не лишившись чувств при мысли, что там могло притаиться какое-то страшное бесформенное существо и сейчас оно набросится на меня.

Наконец, убедившись, что в коридоре пусто, я громко произнесла, чтобы вернуть себе самообладание:

— В последнее время я изводила себя, мои нервы не выдерживают напряжения.

Я позвонила и, когда на мой зов явилась старая Марта, отправилась к себе в спальню.

Пока служанка, как обычно, ставила на ночной столик лампу — я привыкла не тушить лампу всю ночь, — я раздевалась перед большим зеркалом, высотой не менее шести футов, занимавшим значительную часть стены, на которой оно крепилось. Это зеркало заменяло целую панель в обшивке стены напротив моей постели.

Я не простояла у зеркала и мгновения, как вдруг зеркало скрыло от меня какое-то подобие черной гробовой пелены.

— О боже, — в ужасе вскричала я, — я снова ее видела, Марта, это она, черная завеса!

— Господь да смилуется над нами, — пробормотала Марта, затрепетав и дрожащей рукой творя крестное знамение. — Не иначе как нагрянет какое-то несчастье.

— Нет-нет, Марта! — прервала ее я, тотчас собравшись с духом, ибо хотя я и была нервна от природы, но не суеверна. — Я не верю в зловещие предзнаменования. Вы же знаете, что я и прежде видела эту черную пелену, но ничего скверного тогда не случилось.

— На следующее утро приехала голландка, — возразила она.

— Едва ли ее появление заслуживало столь жуткого предостережения судьбы, — ответила я.

— Странная она, миледи, — сказала Марта, — и она еще не уехала, не забывайте.

— Что ж, Марта, — откликнулась я, — я недостаточно хитроумна, чтобы изменить ваши взгляды, и не склонна менять свои собственные, а потому и говорить об этом не будем. Спокойной ночи.

Тут Марта вышла, а я осталась наедине со своими размышлениями.

Протомившись почти час без сна, я наконец забылась какой-то дремотой, но мое воображение по-прежнему без устали порождало необычайные галлюцинации, поскольку от беспокойного сна меня пробудил голос, который произнес у меня над ухом: «Миледи, у вас на шее кровь».

Вслед за этими словами тотчас раздался взрыв смеха.

Дрожа от ужаса, я проснулась и услышала, как в комнату вошел мой муж. Даже это было мне облегчением.

Однако как ни испугало меня мое разыгравшееся воображение, я все же сочла за лучшее притвориться спящей, промолчать и не пытаться вовлечь в разговор мужа, так как вполне могла вообразить его настроение и догадывалась, что он меня ничем не утешит.

Лорд Гленфаллен отправился в свою гардеробную, располагавшуюся справа от постели. Дверь за собою он не закрыл, я хорошо могла разглядеть его на диване и вскоре по его глубокому и ровному дыханию поняла, что он заснул.

Когда сон не приходит к нам, мы склонны испытывать немалое, хотя и не объяснимое рационально раздражение, осознавая, что кто-то рядом с нами наслаждается благом, в котором нам отказано. По крайней мере, я всегда ощущала в часы бессонницы подобную зависть, и с особенной силой — в ту ночь.

Множество тревожных образов осаждали мое возбужденное сознание, всякий, даже давно знакомый предмет, на который падал мой взгляд, принимал странный, призрачный облик. Колеблющиеся тени, отбрасываемые мерцающим светом лампы, словно превращались в причудливых, сверхъестественных существ, и стоило мне взглянуть на спящего мужа, как начинало чудиться, будто его черты до неузнаваемости искажают демонические, поистине ужасные судороги.

Старинные часы равнодушно отбивали время, и с каждой минутой, если такое вообще возможно, мне все менее хотелось спать.

Стрелки часов приблизились к четырем, когда мой без устали блуждающий взгляд случайно упал на большое зеркало, закрепленное в обшивке стены, как я уже упоминала, прямо напротив изножья постели. Я прекрасно могла разглядеть его сквозь щель между занавесками полога. Пристально смотря в зеркало, я заметила, как его гладкая поверхность медленно смещается. Я не шевелилась и не сводила с него глаз: сомнений не было, зеркало, точно само собой, медленно сдвинулось, открыв в стене проем шириной с обычную дверь, и в этом темном проеме показалась какая-то фигура, которую мне не удалось рассмотреть в неверном свете лампы.