Civilization - Виктор Коллингвуд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако, дело сделано, и идет война. И, как не крути, а канаков лучше сдерживать на дальних подступах. Когда города завоюют независимость, мы примем их в Миттанский союз, и будем защищать наших союзников и от бывших и от нынешних хозяев. Стены там крепкие, города богатые. И горожане готовы нас поддержать!
Решено, даю Юэю добро.
Совет Союза информировать нельзя. Наверняка кто-нибудь сообщит канакам об этой сделке. А ведь надо, чтобы Совет проголосовал за присоединение! То есть закулисные переговоры, заранее проведенные с авторитетными аристократами крупнейших городов, просто необходимы.
Нужно действовать исподволь, обработать наиболее влиятельных суффектов и стратегов. Важность выхода к морю все, в общем-то, понимают — вопрос в том, захотят ли они платить за это адекватную цену.
Обдумав все еще раз, я понял, что все эти вопросы требуют от меня ввести новую структуру. Государственные органы Миттанского союза ведь, в общем-то, не мои — это муниципалы городов. Мне же нужна «личная канцелярия» чтобы проворачивать вот такие вот хитрые и тонкие комбинации, и, вообще, управлять моими — лично моими — делами.
Итак, я назначил «министров» — один занимался всеми вопросами, выступая моим доверенным лицом во всех сферах, — это Первый министр; второй — Министр оффиций, — будет ведать разведкой и дипломатией, третий — наукой, четвертый — торговлей, пятый — военным делом, шестой — судебными вопросами, седьмой — религией.
С торговлей было проще всего — у меня уже были доверенные люди из торговцев, которые водили мои караваны, перевозили мои грузы, управляли моими поместьями и мастерскими.
Военное дело тоже оказалось несложной вакансией — стратег Артарон, привлекший мое внимание здравыми суждениями и честностью, оказался тут к месту.
Более-менее решился вопрос с судопроизводством — секретарь суда Рашад оказался человеком, сумевшим усвоить от меня саму концепцию права как формализованной справедливости. С разведкой и дипломатией было сложнее. Был подходящий субъект — бывший суффект Агаде по имени Диллим — он очень хорошо проявил себя в общении с посольством Амидаллы, но он был немолод и не очень хорошо знал ситуацию в Митте. Но лучше никого не было.
С религией было все плохо. Дело в том, что жрецы — муниципалы крайне отрицательно относились к идее какого либо контроля над ними. Они видели в этом возможность возрождения старого жречества — или просто спекулировали аналогичными страхами горожан. Даже самые простые вопросы — упорядочивание ритуалов поклонения богам — вызывало отторжение в городах Союза.
Подходящего назначенца на науку я тоже не нашел — придется, видимо, отложить это на следующий раз.
Так или иначе, посланцы Суфенга получили 7000 ауров и 500 комплектов воинского снаряжения, а также два отряда ахайров для выполнения своих обещаний, с чем они и отбыли на родину. Я же отправился в стасис, запретив поднимать меня досрочно. Если дело провалиться, я буду как бы ни при чем, и к моему выходу из стасиса все уже позабудется. А если получится — то, может быть, удастся отмазаться перед Амидалой, что я тут не при чем. Ну а если не удастся — да и хрен с ним.
Глава 31
Ход 38
Прошло 584 года.
Мой новый выход прошел нормально. Жрецы и прислуга почтительны и услужливы. Мне вручили красивые и удобные сандалии из кожи белого верблюда (как хорошо, что я догадался оставить слепок своей ноги для обувщиков примерно 140 лет назад! До сих пор радуюсь). Красивая ст’ола из ткани, очень похожей на лен, прекрасно выбеленной, с роскошным золотым шитьем по краям. Роскошный стол, на котором, хм, полным-полно зрелого манго и крупных золотисто-коричневых ананасов. А похоже, фокус-то у нас удался!
Жрецы знали мою манеру не спешить с вестями. Все ведь уже случилось, несколько лет назад, так что, узнаю я об этом на полчаса раньше или позже — не имеет особого значения. Но, похоже, среди «комитета по встрече» зародилась практика материальных ребусов — когда у нас появились верблюды, мне на первый обед после выхода из камеры преподнесли верблюжье мясо и молоко (очень вонючая штука кстати), теперь вот — ананасы рекою.
Итак, я получил желанные и ожидаемые вести — Суфенг и Ма-рао объявили сначала о независимости, а потом о вступлении в Миттанский союз. Гарнизон канаков в Суфенге был вырезан с необыкновенной ловкостью. Дело в том, что накануне туда под видом партии рабов прибыли два отряда ахайров. Их ввели в города в цепях, но сразу же, поместив в казармы на невольничьем рынке, тайно освободили и дали оружие.
Ночью они заняли несколько домов перед входом в цитадель Суфонга. Утром, когда канаки открыли ворота цитадели для смены постов, ахайры их внезапно атаковали и захватили ворота.
В проход тут же ворвались вооруженные горожане, и канаки были уничтожены.
В Ма-рао ситуация развивалась по схожему сценарию. В порт зашло несколько кораблей, в трюмах которых был очень специфический груз. Канаки ничего не заподозрили. Самое смешное, что коменданту гарнизона за несколько часов до восстания пришло письмо с предупреждением, но он был занят очень срочной пирушкой и не прочел его, отложив «на потом». Как несложно догадаться, «потом» его связали и бросили с пирса в море, предложив напоследок «плыть туда, откуда явился».
В Совет Союза явились посольства от восставших городов. Значительная часть членов союза была предупреждена, с остальными начали работу мои «министры». Военный министр рассказывал всем как важно иметь выход к морю для безопасности миттанцев, произнеся по тому поводу убедительную речь в Совете; торговый министр убедительно выступил в пользу развития торговли по Аре и Южным морям, призывая всех принять участие в задуманных торговых операциях; судебный секретарь пояснил, что справедливо и разумно принять в союз людей, которые сами этого хотят и рискуют жизнью ради этого. Главный дипломат Диллим обещал все уладить и с
