Возрождение - Дмитрий Анатольевич Воронин

— Тавр, ты не потерял игломёт? — теперь Войтен говорил обычным тоном.

Лидер телохранителей фыркнул, словно предположение о том, что генетически созданный воин способен потерять оружие, являлась неудачной шуткой.

Увы, это было не так. Сражаясь и проигрывая, теряя товарищей и отыскивая спасение в бегстве, многие из суашини лишились вооружения. Из последней схватки Фрейр вообще вышел с голыми руками, сумев остановить охотника шан-де-синн, попросту свернув тому шею. Жаль только, что таким образом убить противника было невозможно… да и никаким иным, известным суашини способом, тоже.

Тавр расстегнул сжимающий запястье массивный браслет и протянул оружие хозяину. Суаши не слишком жаловали механические приспособления, больше полагаясь на боевую магию, но устроенный безжалостными врагами геноцид заставил искать новые способы борьбы. Пока — весьма малоэффективные. Пятьсот игл, толщиной около десятой доли миллиметра и длиной в сантиметр, таили в себе сильнейший яд, действовавший мгновенно на любое известное суаши живое существо. Почти на любое… и вся проблема заключалась именно в этом «почти». Убийц, поставивших себе задачу уничтожить Властелинов Пути, как иногда выспренно называли себя суаши, этими иглами можно было только остановить. На время. Потом они возвращались — с ещё большей злобой, с ещё большей ненавистью… и, как ни печально, с ещё более отточенными навыками выполнения своей грязной работы. В последнем бою воин ша-де-синн сумел поставить на пути потока ядовитых игл магический щит, отразивший крошечные снаряды. Это означало, что и игломёт уже нельзя считать надёжным средством. То, что удачно вышло у одного охотника, рано или поздно становилось достоянием всех остальных. И тот факт, что этому умельцу в конечном итоге таки раздробили шейные позвонки, особой роли не играл.

Войтен коснулся выступа на браслете. Крошечный, с ноготь, дисплей высветил несколько значков.

Два десятка игл… каждой достаточно, чтобы уложить крупного зверя. Всех вместе не хватит даже на то, чтобы отбиться от сравнительно небольшого отряда, скажем, местных воинов, чьи тела укрыты архаичными куртками с нашитыми бронзовыми или медными бляхами. Металл, а в иных случаях и толстая просоленная кожа служили почти непреодолимым препятствием для очень прочных и острых, но лёгких шипов.

— Гэль, Фрейя, нам предстоит много работы, — Войтен осторожно, словно величайшую ценность, положил браслет на плоский камень. — Тавр, Фрейр, обеспечьте охрану. Таэрра, Туарр, ваша задача — добыть еду. После репликации нам понадобится много еды.

Таэрра коротко кивнула и тут же начала трансформацию. Линии её тела потекли, стремительно изменяясь, становясь тоньше и изящней, в то время как высвободившаяся мышечная масса переместилась в плечи, формируя мощные крылья. Несмотря на дарованную им возможность полёта, мало кто из гарпий получал от этого процесса удовольствие, слишком много сил приходилось затрачивать на то, чтобы подняться над землей. Но для охоты в этих местах, где лесов было немного, зато хватало лугов и, как следствие, травоядной добычи, крылья подходили больше, чем быстрые ноги. Закончив преображение и щёлкнув длинными бритвенно-острыми когтями, химера взмыла в непроглядно-тёмное небо, в мгновение ока затерявшись среди звёзд. Только чуть слышный визг, находящийся почти за гранью слышимости, пронёсся над землей. Изменившиеся органы слуха гарпии позволяли ей улавливать отражение звука от твёрдых предметов и, благодаря этому, более или менее сносно ориентироваться в полной темноте. Правда, окружающим этот визг удовольствия не доставлял. У всех тут же заныли зубы, Войтен поморщился, Тавр пробормотал что-то насчет «летучей стервы». Гарпия прекрасно знала о том, что временами изрядно раздражает лидера суашини… и ей это нравилось.

Её напарник, последний «кровавый охотник» из созданного Войтеном выводка, обошёлся без подобных театральных эффектов. Он просто растворился в темноте — только что, вроде бы, стоял у невысокого дерева, и нет его. В отличие от гарпий, «кровавые охотники» обнаруживали потенциальных жертв по выделению тепла. Поначалу это давало им известные преимущества в стычках с ша-де-синн… а потом, как это бывало часто, преимущество обернулось недостатком. Убийцы научились маскироваться — и часто химера замечала врага слишком поздно, когда ни скорость реакции, ни выдающаяся физическая сила (Туарр без труда мог бы раскидать пятерых таких, как Тавр) уже не могли гарантировать победу. Ко всему прочему, при выращивании Туарра и других ему подобных из выводка, Войтен допустил пару ошибок — его создание, во-первых, весьма плохо переносило пребывание под прямыми лучами солнца и, во-вторых, не могло усваивать никакую пищу, за исключением прямой выкачки энергии из гемоглобина.

Тавр не слишком любил гарпию, это верно, но, в сравнении с кровососами, крылатая тварь казалась вполне милым созданием.

— Будете подпитывать меня энергией, — кивнул Войтен девушкам. — И учитесь, кто знает, когда понадобится.

Редко случается, что маг, достигший значительных успехов в одном из направлений применения силы, сумеет столь же далеко продвинуться и в других. Способности, в известной степени, определялись генами, но умение уверенено управлять магическими потоками требовало многолетней практики, изучение «всего и сразу» (даже из перечня генетически доступного) приводило, как правило, к тому, что маг, толком не определившийся с приоритетами, так до конца жизни и оставался посредственностью, нахватавшись понемногу ото всего, но не освоивший ни одного умения в достаточной степени. Здравомыслящие соотечественники Войтена предпочитали совершенствоваться в одном, максимум, в двух направлениях, и сам старик не стал исключением.

Будучи мастером в области управления биоэнергией со специализацией в генном конструировании, Войтен не мог похвастаться особыми достижениями там, где правили бал энергии стихий, то есть ни в боевой магии, ни в погодной. И репликацией (основа — контроль трансформации материи), которой собирался заняться сейчас, он владел лишь на уровне основ. Лишившись информационных кристаллов, изготавливать которые удавалось лишь настоящим знатокам, он не мог рассчитывать на пополнение знаний в необходимой ему сейчас области. Оставалось лишь надеяться, что минимального врождённого дара и практических навыков, полученных в юности, хватит для реализации задуманного. На сто процентов он был уверен лишь в своей способности удалить из игл яд и наполнить их элементами генокода суаши. Но для осуществления плана нужна была не только филигранная работа с генами — требовалось снабдить уцелевших слуг инструментами, с помощью которых те сумеют разнести его наследие по этому дикому миру.

Магия репликации по праву считалась четвертой по сложности, после геноконструирования, формирования кристаллов памяти и создания пространственных порталов. Он на мгновение ощутил иррациональную зависть к Гэль — та, будучи, в отличие от Фрейи, не самым лучшим боевым магом, строила порталы легко и изящно, инициируя сложнейшие формулы, остававшиеся