Владимир Высоцкий: Эпизоды творческой судьбы - Олег Терентьев

Утром Полока пошел в ЦК с этим прошением. Но все было бесполезно. А то письмо, как рассказывал Геннадий Иванович, до сих пор осталось без ответа». (8)

«[Володя] очень был заинтересован в результате. Когда с картиной начались сложности (а я уже говорил, сколько он ставил на эту роль), для него было это потрясением. Он написал письмо в защиту фильма и попросил подписаться всех актеров. Именно актеров, не меня. И что было поразительно в этом документе — не было демагогических фраз, выражений, даже цитат из газет. Высоцкий этого себе не позволял. Он даже назвал его прошением, но ничего унизительного в этом человеческом документе не было». (1)

«Весть о том, что картину положили на полку, была для него тяжким ударом. В числе основных обвинений в адрес «Интервенции» было «изображение большевика Бродского в непозволительной эксцентрической форме».

Трудные наступали времена...» (3)

«Двух совершенно противоположных людей я играл одновременно, и снимали мы это в Одессе (...). Второй человек, который находится по другую сторону баррикад,— он действует тоже в девятнадцатом же году и тоже в городе Одессе, и тоже примерно в таком же возрасте. Только это был белогвардейский поручик Брусенцов». (9)

«Не предполагал совсем, что буду здесь так долго торчать,— думал, что буду в Измаиле, но тут на днях пришла «успокоительная телеграмма» — Не волнуйтесь... тчк. Ваши съемки — сентябре. Я был прямо в ужасе. Ведь в сентябре — театр и павильоны «Интервенции» в Ленинграде. Как быть? Дупак здесь, я ему сказал про «2-х товарищей». Он реагировал не бурно, и я малехо успокоился. Ладно! Бог с ним, а то и так голова кругом идет...

...А у Вити Турова во время этой злополучной поездки успел я чуть-чуть сняться, теперь должен лететь в Минск на 2 дня спеть на свадьбе «А вот явились к нам они — сказали «Здрасте». Спою и уеду, как спою, так сразу и уеду... А что мне еще — спел, да уехал. Все эти поездки мелкие съемки хочу закончить до 20 числа, после чего поеду в Измаил и заставлю что-нибудь снять, чтобы было легче потом. Еще надо вспомнить себя на лошадях и познакомиться со своей новой лошадью, которая будет играть Абрека. Эго ло шадь, которая в сценарии.

Мое утверждение проходило очень трудно. Т. е. все были за меня, а Гуревич, тот, что начальник актерского отдела на «Мосфильме-», кричал, что дойдет до Сурина[26], а Карелов тоже кричал, что до него дойдет. Тогда Гуревич кричал, что он пойдет к Баскакову[27] и Романову[28], а Карелов предложил ему ходить везде вместе. Это все по поводу моего старого питья и «Стряпухи» и Кеосаяна. Все решилось просто. Карелов поехал на дачу к больному Михаилу Ильичу Ромму, привез его, и тот во всеуслышанье заявил, что Высоцкий де, его убеждает, после чего Гуревич мог пойти уже только в ж,.., куда он и отправился незамедлительно.,.»[29] (13)

«Режиссер Евгений Карелов, для которого мы написали сценарий фильма «Служили два товарища» («Мосфильм», 1968 год. Роль: поручик Брусенцов. Фильм вышел на экран 21 октября 1968 года.— Лат.], сказал, что хочет попробовать на роль поручика Брусенцова актера с Таганки Высоцкого (...). Впрочем, сам Карелов относился к своей идее с некоторой робостью. В кино действовало железное правило, каким должен быть поручик: эталоном служил аристократически красивый Говоруха-Отрок из «Сорок первого» в исполнении Олега Стриженова. Мы посмотрели кинопробу и поняли, что именно таким, как его играл Высоцкий, и должен быть Брусенцов. Да, невысокий, кряжистый, какой-то «непородистый». Зато в каждом движении — характер, яростный темперамент, а в глазах — тоска и ум.

Когда в просмотровом зале зажегся свет, оказалось, что пришел посмотреть на себя и сам Высоцкий. Он сидел, слегка смущенный, застенчиво улыбался и, по-моему, не очень верил в то, что роль отдадут ему: знал, что стереотип режиссерского мышления — великая и недобрая сила... (Надо сказать, что Карелов на всякий случай уже попробовал на роль Брусенцова и Олега Янковского. Получилось совсем неинтересно: Олег играл на пробе всех поручиков, которых видел до этого в кино. А вот когда ему досталась в этом же фильме роль Некрасова, он сыграл его, по общему мнению, просто великолепно — и ни па кого не похоже)». (6)

«Судьба подарила мне радость сниматься в фильме Е, Карелова «Служили два товарища», в котором были заняты актеры, впоследствии ставшие ведущими актерами советского кино: А. Папанов, И. Саввина, В. Смехов, Ю. Будрайтис, Р, Быков, О. Янковский и Володя Высоцкий.

Сценарий Фридом и Дунским был написан прекрасно. Е. Карелов работал над фильмом с удовольствием, в легкой ироничной манере. Вообще, надо сказать, в этой компании было какое-то бурное присутствие интеллекта и юмора. Мне, человеку новому в кино и провинциальному, было очень интересно наблюдать все это со стороны.

Сперва моя проба была на роль поручика Брусенцова. Но то ли опыта не хватило, то ли таланта — пробу не прошел. Тогда предложили сыграть полковника Васильчикова. У нас образовалось трио: Высоцкий, Смехов и я — «белая гвардия»... К сожалению, монтаж потребовал подрезать сцену с Бароном, но вообще-то режиссер относился к сценарию бережно, почти ничего не переделывал.

Первая встреча с Володей была обычной — на съемках (в землянке). Появился невысокий человек с хриплым низким голосом, ничем меня, в общем, тогда актерски не поразивший, хотя от его друга В. Смехова я слышал восторженные отзывы о Володе, как о прекрасном актере театра, о его Хлопуше и т. д. Теперь, когда прошло столько времени, когда многое пришлось переосмыслить, многим перекипеть, оцениваешь истинную величину его личности. Воистину, большое видится на расстоянии. Он был гениальный трубадур времени.

В перерывах между съемками Володя дарил нам свои песни, которые на нас производили удивительное воздействие: ведь время-то какое было — шестидесятые годы! После съемок Высоцкий с гитарой ехал в интерклуб, где пел, пел до утра...» (14)

«По-настоящему я познакомилась с Высоцким на съемках фильма «Служили два товарища», хотя в действительности мы были уже знакомы раньше, даже снимались вместе лет за пять до этого в картине «Грешница». Но, к стыду своему, я Володю напрочь забыла — и съемки эти, и его самого. Потом иногда сталкивались, и я еще удивлялась: молодой человек, совершенно мне незнакомый, так приветливо здоровается и разговаривает, словно хорошо меня знает. Это уже потом Володя напомнил мне те ранние съемки...

Самое смешное в том, что я знала: существует такой поэт — Высоцкий, Песенник. И пели его везде. Актер Высоцкий тоже был мне известен. Но эти две фамилии никогда в сознании не соединялись. И лишь когда мы начали сниматься — это был первый съемочный день “И в перерыве пошли перекусить (не в буфет — в комнату группы: бутербродики там какие-то, чай), то там стояла гитара. Володе ее дали, и он начал петь. Он был легкий на подъем, особенно тогда: вот стоит гитара, он ее берет и поет. И первое, что я услышала от него лично, было «Лукоморье». Когда он спел, я в ту же секунду влюбилась в его песни. Ну абсолютно, понимаете? Вся целиком, без остатка. Вокруг тоже восприняли его пение с восторгом, Тогда он воодушевился, спел еще несколько песен (уже не помню сейчас, каких), и я, что называется «с открытой варежкой», спросила: «Володя! А кто все это сочиняет?» Он посмотрел недоуменно, и вся труппа с явным подозрением, что я немножко не в себе... И только поняв по моему лицу, что я не издеваюсь, а действительно — темнота непробудная в этом плане, он спокойно сказал: «Моя жена! Все песни мне сочиняет моя жена». Вот после этого до меня и дошло, что это один и тот же человек». (15)