Рассвет - Октавия Батлер

Прежде чем ей удалось заставить себя взять полуотрубленную чувственную руку Никани и приложить ее к необходимому месту, Лилит предприняла две безуспешные попытки. Рука была сплошь испачкана липкими жидкостями телесных выделений, а со стороны рубленой раны свисали полоски красных и серых тканей и сухожилий.

Наконец ухватив руку как следует, она прижала ее к ране-обрубку, от которого та не так давно росла, так крепко, как только могла.

Но этого было недостаточно, наверняка требовалось что-то еще, о чем она не знала. Она не верила в то, что такой массивный, сложный орган мог вновь прижиться на теле своего хозяина безо всякой другой помощи только лишь потому, что его прижимали туда руки человека.

— Дыши глубже, — хрипло шепнуло ей Никани. — Дыши спокойно и размеренно. И держи мою чувственную руку обеими руками.

— Левой рукой держать трудно — ты ее крепко держишь и вошло в нее в нескольких местах, — выдохнула в ответ она.

Никани издало уродливый и скрипучий стон.

— Я с трудом могу управлять своим телом. Сейчас я полностью отпущу тебя, а потом опять начну все снова. Если смогу.

Через десять или около того секунд дюжина «игл» была извлечена из тела Лилит. Осторожно, насколько это было возможно, она повернулась возле Никани и повернула его самого, так, чтобы его голова легла ей на плечо и чтобы сама она могла держать его отрубленную руку обеими руками. Так она сможет прижимать руку Никани к положенному ей месту неопределенно долгое время. Локоть одной ее руки при этом опирался о землю, а другая лежала поперек тела Никани. В таком положении, если никто не побеспокоит их, они смогут находиться столько, сколько будет нужно.

— Вот так, теперь хорошо, — проговорила она, сжавшись и снова приготовившись к атаке множества игл.

Но ничего не произошло. Никани осталось недвижимым.

— Никани, — испуганно прошептала она.

Тяжело пошевелившись, Никани проникло в нее столь неожиданно и в таком большом количестве мест, что она содрогнулась от боли и вскрикнула. Ее тело рефлекторно изогнулось, но далее этого она не двинулась.

— Дыши глубже, — шепотом подсказало ей Никани. — Я постараюсь… чтобы тебе больше не было так больно.

— Я смогу вытерпеть и не такую боль. К сожалению, я просто не знаю как помочь тебе.

— Твое тело все знает, оно поможет мне. Дыши глубже.

Больше Никани не издало ни звука, не произвело ни стона, никаким другим образом не выразило свою боль. Она лежала рядом с ним, по большей части с закрытыми глазами, безразличная к тому, как утекает время, потеряв счет минутам и часам. Время от времени к ней прикасались чьи-то руки. Когда впервые она ощутила на себе чье-то прикосновение, то открыла глаза и увидела над собой оанкали — он смахивал с ее щеки и плеч насекомых.

После этого, снова потеряв сознание, она, когда открыла глаза, с изумлением обнаружила, что вокруг все погружено в темноту; кто-то приподнимал ее голову и пытался что-то под нее подложить.

Кто-то укрыл ее чем-то. Что это было — ее запасная смена одежды? Кто-то подложил под затекшую сторону ее тела скатанную в валик одежду, чтобы она смогла привалиться на тот бок и немного расслабиться.

Она слышала вокруг себя голоса, человеческую речь, но не смогла никого узнать. Часть ее тела сначала совершенно онемела, потом чувствительность начала туда постепенно возвращаться, без какого-либо участия с ее стороны, ужасно долго и мучительно. Ее руки болели, потом в них словно влилась новая сила, хотя она так и не изменила положение, в котором находилась. Кто-то поднес к ее губам воду, и она с жадностью сделала несколько глотков.

Она различала свое собственное дыхание, размеренное и глубокое. Больше никто не напоминал ей о том, что дышать нужно глубже, ритм вдохов и выдохов установился сам собой. Ее тело взяло дыхание под свой контроль. Она дышала только через рот. Тот, кто находился рядом с ней и следил за ней, заметил это и потому стал давать ей воду чаще. Небольшими порциями, только для того чтобы смочить рот. Ощущение влаги навело ее на мысли о том, что будет тогда, когда ей станет необходимо облегчится, но до этого так и не дошло.

К ее губам поднесли несколько кусочков еды. Она не различала, что это было, не чувствовала ни вкуса, ни запаха, но пища придала ей сил.

В какой-то момент она разобрала, что рядом с ней находится Ахайясу, подруга Никани, и что именно она дает ей пищу и поит водой. Это смутило ее, потому что она не могла разобрать, где находится — то ли еще в джунглях, то ли ее и Никани отнесли вглубь корабля, туда, где жила его семья. Но как только на небе забрезжил свет, она увидела, что по-прежнему окружена деревьями — настоящими деревьями, опутанными лианами и тут и там пестреющими яркими цветами. Над ее головой на суку находилось гнездо термитов, размером с бейсбольный мяч. Ничего подобного не могло существовать в продуманных, экономно благоустроенных обиталищах оанкали.

Потом она снова провалилась в забытье. Позже, вспоминая этот период, она поняла, что большую часть времени провела без сознания. И тем не менее она не спала. Они ни разу не отпустила руку Никани. Она просто не могла позволить себе этого сделать. Ее руки совершенно потеряли чувствительность, мышцы превратились в туго натянутые канаты, застыв в раз заданном положении, в виде живого заменителя гипса, удерживающего чувственную руку Никани там, где та должна была находиться.

Временами ее сердце начинало бешено биться, словно она бежала изо всех сил, кого-то догоняя или спасаясь от кого-то.

На смену Ахайясу рядом с ней появился Дайчаан и теперь пищу и воду давал ей он, и он же отгонял от нее насекомых. Когда взгляд Дайчаан падал на рану Никани, его щупальца опадали и крепко прижимались к его телу. Лилит чуть приподняла голову, чтобы увидеть, чему так радовался Дайчаан.

Поначалу она не увидела ничего, что смогло бы хоть чуть-чуть порадовать ее. Из раны по-прежнему текла сукровица, быстро густеющая и темнеющая, и к тому же испускающая острый запах. Лилит похолодела, решив, что в ране началось заражение, но поделать все равно ничего было нельзя. В ране не было видно ни одного местного насекомого — ни одному из них она не показалась привлекательной — наверняка то же самое можно было сказать и о местных микроорганизмах. Если зараза действительно имела место, то скорее всего Никани принесло ее в тренировочный зал с собой.

Мало-помалу инфекция отступила, но прозрачная жидкость продолжала сочиться из раны. И до тех пор, пока это течение полностью не прекратилось, Никани не отпустило Лилит.

Как только их связь распалась, первым делом она осознала для себя то, что долгое время находилась в полубессознательном состоянии. Ощущение было подобно тому, какое она испытала после Пробуждения из долгого сна в зеленоватой «дыне», только на этот раз боли не было. Мышцы, которые обычно сводило после продолжительной неподвижности судорогой, теперь работали совершенно свободно и обычно, как всегда.