Город Пламени (ЛП) - Васкез Рина

"Моему отцу это не нравилось. Он слишком часто наказывал Дария, но, несмотря на все это, Дарий продолжал бунтовать, искал все, что доставляло ему удовольствие, и всегда говорил мне о каждом своем желании в ночь Ноктюрна".

На его губах мелькнула улыбка, но он ее скрыл. Откуда столько ненависти к нему из-за одной вещи, я не могу понять. Поэтому я прикусываю губу и задаю вопрос, который не могу расшифровать с тех пор, как узнала: "Почему он убил твоего отца?"

Он тяжело выдыхает через нос, как будто знал, что я спрошу об этом: "Я не знаю", — говорит он, его взгляд мрачен и устремлен вдаль: "Меня не было целый день, а когда я вернулся, то застал отца в ярости, кашляющего кровью и испытывающего мучительную боль. Он держался за руку и говорил: "Это сделал дракон". Я даже не заметил, что Дарий выглядывает из-за стены в дальнем углу комнаты, пока не поднял голову. А когда я обратилась к нему, он только покачал головой. Я был так напуган, зол и…" Его губы сжались, когда он подумал об этом слове: "- Я был в таком ужасе, что сказал ему уйти, но в тот момент его сила вышла из-под контроля, сжигая все: стены, столы… И хотя мне удалось вытащить отца, прошло совсем немного времени, прежде чем он умер у меня на руках от укуса".

Я не знаю, что сказать, что подумать. Они были так юны тогда. Братья, семья, которая закончилась трагедией: "А Дарий?"

Его взгляд возвращается ко мне, пустой: "Он сбежал".

Наши глаза не отрываются друг от друга, и я понимаю, что он не хочет ничего объяснять.

"А ты не думал о том, что, возможно, это была не только его вина?" Я знаю, что не должна говорить об этом, когда меня не было рядом, когда я верила, что Дариус мог так поступить без всякой причины, кроме того, что он перевертыш. Когда Лоркан уставился на меня, словно не веря моим словам, я пролепетала: "У тебя с ним были хорошие воспоминания, он даже кажется…"

"Кажется, что Нара?" Его голос приобретает жестокий оттенок, прежде чем он качает головой в ответ на мое молчание, и под его челюстью мелькает мускул: "Генерал был прав, конечно, ты будешь его защищать".

Я могу только расширить глаза, глядя на него с недоверием: "Ты себя слушаешь?" Я бросаю на него взгляд, полный разочарования: "Генерал этот, генерал тот… Какую бы ложь и чушь он тебе ни скормил, ты так легко ее принимаешь".

Он нахмуривает брови, в его глазах проскакивает раздражение, словно он решил не думать иначе.

"Он пытался превратить меня в то, чем являешься ты". Я подхожу к решетке и сжимаю руками прохладную сталь: "И кто может сказать, что он не придет сюда и не попытается сделать это снова?"

"Он бы не…" Он делает напряженный вдох и меняет слова: "Я бы не позволил этому случиться с тобой". Его рука тянется к моей, чтобы коснуться ее около решетки. Первым делом я отдергиваю руку, но грубое прикосновение его пальцев к моей руке остается на моей коже как незваное присутствие.

Его взгляд становится умоляющим, как вчера вечером, когда он говорил, что любит меня. Я отступаю еще дальше, загибая пальцы на груди.

"Если таково твое представление о любви". Мое горло сжимается, чем дальше мы смотрим друг на друга, и я шепчу: "Тогда я не хочу и никогда не приму ее".

Я замечаю перемену в его глазах, боль, вспыхивающую в них, когда его рука опускается с решетки. Он кивает один раз, как будто понимает, но это не так. Я не думаю, что он когда-нибудь поймет, пока не осознает, что за человек на самом деле этот генерал.

Просто уходи, — говорит мой взгляд, и он подчиняется, останавливаясь у факела. Он смотрит в сторону и сжимает кулак, после чего превращается в силуэт и уходит.

"Что скажешь, Амброз?" говорит Адриэль через минуту или около того, когда я стою здесь, глядя на пламя факела. Я ничего не отвечаю: "Если только это не сам Крелло, не влюбляйся".

Его тон — слабая дразнилка, возможно, для того, чтобы успокоить себя и меня.

Я закрываю глаза и обнимаю себя за живот, чтобы успокоиться. Мои слова мягко звучат на языке: "Я не буду".

Глава 47

К моменту моего появления в пещерных проходах арены уже собралось немало учеников. Несколько человек пристегивают оружие за спиной, в ножнах и на груди. Я не успела ничего схватить — венаторы прибыли через несколько часов после ухода Лоркана и бросили мне одеяние стажера.

Вдыхая затхлый и сырой воздух, я отдергиваю руки от венаторов и смотрю им вслед, пока они уходят.

Фрея протискивается мимо двух стажеров, колчан со стрелами висит у нее на спине, а широко раскрытые глаза смотрят на меня. Она обхватывает меня за шею, притягивая к себе, и выдыхает мое имя с таким беспокойством, что оно глубоко врезается в мою грудь: "Слава Солярису, с тобой все в порядке", — говорит она и отступает назад, чтобы взглянуть мне в лицо. На ее лбу проступают морщины: "Я не знала, что делать, когда узнала, куда тебя увезли, отец убедил меня, что я не могу туда спуститься, а потом испытания перенесли на сегодня…"

Я качаю головой, чтобы прервать ее, и сжимаю ее руку: "Мои братья? Они…?" Слишком трудно даже произнести это.

"Они в безопасности", — отвечает она, понимая, что я имею в виду, что мне нужно было услышать: "Я сделала то, о чем ты меня просила".

Я киваю, выпуская короткий вздох, когда она с легким весельем щурит глаза: "Однако Идрис был в ярости".

Я так и представила, даже от этой мысли у меня дрогнули губы: "Я знала, что он будет в ярости. Удивительно, что он до сих пор ничего не предпринял". Меньше всего я ожидал, что Идрис будет спокоен.

"Он хотел, пока мне не удалось его успокоить", — задумчиво говорит Фрея, ее взгляд задерживается на месте над моим плечом.

Мои глаза сужаются, я смотрю на нее и больше всего удивляюсь тому, что Идрис смог выслушать кого-то, кто не является его капризной персоной.

"О!" Она вырывается, щелкает пальцами, нащупывая что-то в своем колчане: "В обеих руках она держит клинок, который подарил мне Идрис, и протягивает его ко мне: "Я берегла это для тебя".

Я делаю глубокий вдох, забыв о жжении, колющем глаза, и осторожно беру его у нее. Прежде чем сделать что-либо еще, я обнимаю ее и шепчу слова благодарности, несколько раз моргая, чтобы мысли о моих братьях улетели, как стаи птиц.

Когда я отпускаю ее, она открывает рот, словно хочет сказать что-то еще, но тут из-за плеча Фрейи появляется Райдан и усмехается: "Ты все еще жива!"

Я бросаю на него суровый взгляд, Фрея поворачивается к нему и шлепает его по плечу: "Райдан!"

"Что?" Он нахмурился, переведя взгляд с Фреи на меня: "Я волновался".

У меня вырывается вздох, прежде чем я закатываю глаза и встаю на носочки, чтобы обнять его.

"Начинает казаться странным, что ты продолжаешь обнимать меня, Амброуз", — говорит он, и я качаю головой, смеясь над его способностью раздражать меня, заставляя улыбаться.

"Откуда ты знаешь, что я не…"

"Мисс Амброуз…"

Мои плечи напрягаются от голоса Лоркана, раздавшегося справа от меня, и я нерешительно отстраняюсь от Райдана. Я не смотрю, не поворачиваюсь к нему лицом, я просто не хочу этого делать.

Он неловко прочищает горло, так как я не реагирую: "Надеюсь, вы все готовы к испытаниям".

На этот раз я не могу не повернуть голову в его сторону. Мой взгляд пронзает его внешность, и я сжимаю кулак вокруг своего клинка: "Не то чтобы у меня был выбор".

Выражение его лица наполняет меня раскаянием, а грудь сжимается от гнева и воспоминаний о тех временах, когда я считала его искренним.