Не нужен нам берег турецкий - Анатолий Спесивцев

— У…у… балке наши кони, — с заметным усилием выдавил из себя ещё недавно грозный атаман.

— Какой балке?!!

— У… у… у… — заело от ужаса Гната. Махнув на него рукой, Аркадий приказал Юрке как самому доверенному взять с собой пяток казаков и одного разбойника как проводника, и пригнать коней сюда. Один из бандюков уже успел признаться, что с лошадьми осталось всего двое членов шайки. Ещё трём казакам попаданец скомандовал со связанным атаманом съездить на указанное им место и выкопать спрятанный клад. Узнав об имеющемся невдалеке роднике, распорядился готовиться к привалу. Пришлось послать человека и к оставленному сзади каравану.

Только начал было отходить от перипетий схватки, как увидев в подгоняемом табуне высоченного вороного ахалтекинца, распсиховался опять. Сердце заколотилось, будто бежал спринт, в глазах на секунду потемнело. Показалось вдруг, что это Чёрт, жеребец Васюринского.

Выхватил атамана бандюков — его как раз связывали для путешествия за кладом — за грудки, легко подтянул тщедушного мужичка вверх, лицом к своему лицу, ноги у того, на двадцать с лишним сантиметров меньшего ростом, естественно зателепались в воздухе. Гнат наверняка бы тут же обделался бы, если бы не опорожнился полностью во время предыдущего испуга. Лицо его стало не бледным уже, а голубоватым, с некоторым налётом синюшности.

— Чей вороной жеребец?

— М… м… мой.

— Где взял?! — не очень громко, но не сказал, а скорее проревел знаменитый колдун, о котором так много слышал раньше Безухий. Самого-самого жуткого и ужасного слышал. Впервые в жизни он пожалел, что не погиб в бою. Несколько раз открыв и закрыв беззвучно рот, он, наконец, из себя выдавил:

— У киевского шляхтича отобрал. Из униатов, их же казакам положено убивать.

Подержал ещё несколько секунд урода на весу, у того нервная система не выдержала и дала сбой, глаза закатились, он опять потерял сознание, обвиснув в руках попаданца безвольной тушей. Только тогда Аркадий бросил его на землю, где он и распластался.

— Приведёте его в сознание, — обратился Москаль-чародей к тройке казаков, уже отряжённым за кладом. — Привяжите к седлу и езжайте, куда он поведёт. Заподозрите, что обманывает — пригрозите, что немедленно ко мне вернёте. Думаю, — знаменитый колдун нехорошо улыбнулся, — он не захочет меня огорчать.

Весьма впечатлённые увиденным, ребята мигом привели в чувство отвратительно воняющего атамана разбойников и отправились с ним за кладом.

Каша, после вчерашнего разноса за подгорелость, сегодня была недоваренной. Нельзя сказать, что совсем уж сырой, но ел её Аркадий с немалым трудом, запихивая в себя невкусное варево. После всех треволнений аппетита у него не было.

"Вот ещё мне, дураку забывчатому, напоминание, что нельзя откладывать на завтра то, что надо было делать позавчера. Первым делом по приезде в Азов возьмусь за полевые кухни. Чёрт, в глотку не лезет, да и вообще жрать не хочется. Но надо. Сил это путешествие, чувствую, ещё много заберёт, в еде привередничать нельзя".

С огромным волевым усилием, но кашу доел. Пошёл посмотреть, как устроились на ночёвку подопечные. Дождя сегодня не предвиделось, так что обустройство было самым примитивным — люди расстилали войлочные подстилки, на которых ночью, накрывшись чем-то тёплым, лягут спать. Если днём всё ещё было тепло, наверное, градусов семнадцать-двадцать, то к утру, температура не дотягивала и до десяти по не родившемуся ещё Цельсию.

Спать не хотелось совершенно, да и не может себе позволить завалиться на боковую глава каравана. Отправился проверять пленников. Их тоже покормили, сводили опростаться, и вот они уже устраивались на ночёвку. Связанными, конечно, под присмотром специально приставленного к ним часового. Сравнение себя с казаком крысюка с большой дороги почему-то занозой засело в душе попаданца. Ему категорически не хотелось проведения таких аналогий, возможно именно оттого, что для отличия образа жизни настоящих казаков от бытия таких разбойников надо было пристально присматриваться.

"Вот ещё одна проблема. Часовых надо выставлять больше, а людей у меня стало меньше. Стану вечером на стражу сам, все равно ведь не смогу заснуть быстро. И надо будет с командиром охраны поговорить об изменении схемы ночных дежурств, к счастью, он в момент нападения не в авангарде ехал. Не повезло другим… судьба или, там, божья воля… но эти уроды у меня ответят по полной программе, быстрым утоплением не отделаются".

Когда стемнело и люди укладывались спать, прискакала тройка казаков с пленным атаманом разбойничьей шайки. Аркадий пошёл к костру, чтобы рассмотреть привезённый ими клад. Его ждало разочарование. Пара горстей простеньких, без камней, золотых украшений, пяток золотых монет, с полкилограмма серебряных изделий и несколько выколупанных откуда-то камушков, вряд ли слишком дорогих.

"Да… вот тебе и разбойничий клад. Атаманский, кстати. Столько легенд о таких захоронках слышал, а здесь… у меня состояние во много раз больше. Добытое, хм… чего перед собой таиться, схожими методами. Только ходили мы грабить не своих, а врагов. Хотя, думаю, и здесь можно было бы награбить намного больше. Если не пугаться каждого шороха, рисковать. Эти же гады нападали только на беззащитных, а много ли у слабых может быть богатства? Оно испокон веков силу любит. Хочешь много награбить — выбирай кого посильнее".

Невольно скривив губы, Москаль-чародей глянул на бандюка.

— Пане, не убивайте! Прошу вас, у меня больше ничего нет, я всё отдал, разве что в нашей хате немного осталось. Но то не моё, общее!

— Далеко ваша хата?

— Что?.. Ах, нет, нет, не далеко. Как раз времени кулеш сварить хватит, если ехать на коне.

— Хорошо, завтра заедем, посмотрим.

— Пане, добренький, не убивайте, богом-Христом прошу, отпустите. Я больше не буду…

— Не будешь пробовать сбежать, потом отпущу. Всех вас отпущу. И даже ничего обрубать не буду.

Зримо потеряв интерес к допрашиваемому, Аркадий обернулся к начальнику охраны, Василю Вертлявому.

— Добычи с трупов и пленных много собрали?

— Да почти столько же, — мотнул тот на вываленный около костра клад. — Это по злату-серебру. Ну и оружия немало, есть неплохое, хоть большей частью поганенькое. Ну и лошади.

— Тогда разделим всё следующим образом: злато-серебро — родным погибших. Они ценой своей жизни нас от засады уберегли, дали возможность стереть с лица земли эту пакость. — Аркадий махнул рукой в сторону пленников. — Оружие поделите между собой, все, кто в бою участвовал, мне доли в нём не надо. Лошадей поделим завтра утром. Я себе хочу вороного жеребца взять и гнедую кобылу той же породы. Из их хаты злато-серебро, опять-таки, родичам убитых, ну а вещи между собой делите. Все на такой раздел согласны?! — последнюю фразу попаданец постарался произнести погромче.

Теоретически его предложение мог оспорить любой из присутствовавших казаков и джур. Однако в реальности для спора с авторитетным атаманом, а по факту Аркадий был наказным атаманом каравана, простой казак должен был иметь очень серьёзные основания. Поэтому ответом Москалю-чародею было не слишком дружное, но, безусловно единодушное одобрение.

До хаты разбойников доехали часа за полтора. Построил её в неприметной балке, вероятно, один из тех рисковых селян, не желавших ни под каким видом работать на пана. Аркадий заходить в неё не стал из-за подозрений в густонаселённости кровососущими насекомыми, решил подождать результатов обыска на улице. На хозяйстве, по словам бандитов, у них оставался один приболевший подельник, попаданец не ждал от него серьёзного сопротивления, хотя и предупредил пошедших обыскивать об осторожности.

— Батьку, батьку, гляди, кто здесь есть!

Восклицание относилось явно не к бандюку, вытащенному из хаты со спущенными штанами. Вслед за ним казаки начали выводить на свет женщин, ни разу не упомянутых при допросах. Женщины, правда, выглядели не слишком привлекательными и молодыми, а уж об опрятности и чистоте их одежды и заикаться не стоило. Уже потом Аркадий узнал, что самой старшей из них было девятнадцать лет и до встречи с разбойничьей шайкой они все не без основания считались красавицами. Хотя разбойники регулярно пополняли свой общий гарем, не брезгуя и мальчиками, долго там никто прожить не мог.

Попаданец ожёг взглядом разбойничьего атамана, тот дёрнулся, будто в него действительно ткнули чем-то раскалённым. Решимость предать разбойников особо мучительной смерти после того эпизода у попаданца окрепла. О наличии у них пленниц ни один из них и не заикнулся во время допросов.

"И за позор, который они навлекали на звание казака, и за убитых ребят из сторожевого дозора, и за мучения несчастных женщин… слишком милосердно их будет просто повесить. Чёрт! Забыл я подробности отпускания с колом в заднице, надо будет в Азове поспрошать, наверняка среди старых казаков знаток найдётся".