"Фантастика 2023-185". Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Буторин Андрей Русланович

— Это как? — выгнула неимоверной дугой брови женщина.

— Ну… вы же говорили, что ваш муж является, когда вы… так сказать… это самое…

— Когда я хочу отдаться мужчине?

Брок подпрыгнул, приложил палец к губам, закивал и замотал головой во все стороны одновременно, умудряясь при этом делать возмущенно-круглыми глаза и ими же непрестанно подмигивать:

— Тс-с-ссс!!! Да-да!.. Нет-нет!.. Да как же вы… Да что вы уж так-то?.. Так-то оно, конечно, но… Тс-ссс!.. Ну, нельзя же столь открыто, так сказать… Ну, в общем, да. — Он снова сел и устало отер лоб ладонью.

— И вы хотите, чтобы я соблазнила соседа? — словно не заметив обезьяньих ужимок сыщика, напрямик спросила Венера Адамовна.

Брок смирился с судьбой и так же откровенно и прямо ответил:

— Да.

— А если Сережа заявится снова?

— Тогда я верну вам деньги.

— Все?

— Плюс сотню сверху. За моральные издержки.

Госпожа Хренько раздумывала недолго.

— Хорошо. Я согласна.

— Но если вы перепутаете последовательность действий, претензии не принимаются! — поспешно заметил Брок.

— Что я вам, девочка, действия путать? — возмущенно фыркнула Венера Адамовна, поднялась с кресла, запахнула шубу и, не прощаясь, под звон колокольчика скрылась за дверью.

Глава 5

Мирон показывает странную заметку, Брок убеждает его податься в писатели, а в итоге Муза посещает его самого

На пару минут в офисе повисло непонятное молчание. То ли наговорились все за последние сорок минут до отвала, то ли вспоминали, на чем же прервала их беседу Венера Адамовна Хренько.

Уж кто-кто, а Мирон, видимо, точно об этом вспоминал. Вспомнить, может, и не вспомнил, но заговорил первым:

— Олег Константинович, вы что-то и впрямь, как мне думается, цену несусветную назначили. Не мое, конечно, дело, но…

— Вот именно, что не твое! — Брок будто бы даже обрадовался, что тишина нарушилась. — Ишь, думается ему!.. Есть чем думать-то?

— У меня высшее юридическое образование, — поправил очки Мирон. В голосе его сквозила неприкрытая обида.

— И что? Можно теперь грубить старшим?

— Я не грублю… — растерянно пробормотал парень.

— И пререкаться можно? И обвинять в алчности и прочих, не побоюсь этого слова, грехах?

— Да нет же! — умоляюще сцепил пальцы Мирон. — Но шестьсот рублей — это же… Это невообразимо дорого! Тем более, всего лишь за консультацию. Вы ведь обычно за такое раз в десять меньше берете. Ну, пусть сто рублей — это уж самый что ни на есть максимум…

— Что? — захлопал ресницами Брок. — Сто рублей?!.. — Сыщик начал возмущенно багроветь, но пришедшая вдруг в голову идея прервала этот процесс посередине, оставив на сыщицком лице легкий здоровый румянец. — Вы, стало быть, считаете, что сто рублей — достойная сумма за нашу, так сказать, работу? — неожиданно перешел он на «вы». — Что она не обесценивает наш труд, не унижает нас, как специалистов высокого уровня?..

— Ну конечно не унижает! — замахал руками Мирон. — Это ведь очень большие деньги.

— То есть, ты хочешь сказать, — вновь снизошел до «тыканья» Брок, — что для тебя, — выделил он голосом, — сто рублей — это много?

— Разумеется!

— Отлично, — потер сыщик ладони и обернулся к Сашеньке: — Александра, выдай из расходной кассы сто рублей молодому человеку. Расходник не оформляй, вычтешь потом у меня из зарплаты.

Саша достала из кармана джинсов сторублевку и протянула ее Мирону. От неожиданности тот взял купюру и заморгал, уставившись на Брока:

— Но… зачем?

— Я плачу тебе эти большие деньги, чтобы ты оставил нас в покое! — стукнул кулаком по столу сыщик. — Считай, что я дал тебе расчет.

— Я… уволен? — пролепетал Мирон.

— Если ты продолжаешь считать, что был когда-то принят сюда на работу, то да.

Юноша побледнел и медленно, будто сомнамбула, прошел к вешалке. Снял длинное, почти до пят, черное пальто, обмотал вокруг шеи длинный, черный же шарф и побрел к выходу.

Возле двери остановился, оглянулся назад. Бросил долгий, полный немого укора взгляд на Брока, с грустью и нежностью посмотрел на Сашеньку.

Девушка, не выдержав, шмыгнула носом. Сыщик демонстративно повернул голову к окну и стал что-то насвистывать.

— Не свистите, Олег Константинович, денег не будет, — глухо вымолвил Мирон, решительно распахнул дверь и под звон колокольчика скрылся за нею.

Брок облегченно выдохнул. А вот вдохнуть не успел. Колокольчик над дверью вновь испуганно звякнул, и в офис ворвался Мирон. Парня не было всего-то секунд десять-пятнадцать, но за это время с ним произошли разительные перемены. Во-первых, он был теперь не бледным, а красным. Во-вторых, он трясся так, будто не секунды, а часы провел на морозе. В-третьих, глаза парня стали занимать чуть ли не пол-лица, а очки и вовсе заползли на лоб.

В мучимых жестоким тремором пальцах Мирон держал полученное «выходное пособие», размахивая им, словно матрос семафорным флажком.

— Чт-то?.. — заклацал зубами парень. — Чт-то эт-то?..

— Ну-ууу, батенька, — жалостливо пробормотал Брок. — Да ты совсем плох. Я подозревал, конечно, но чтобы до такой степени!..

— Это деньги, Мирон, — испуганно вжалась в спинку стула Сашенька.

— Н-нет, вот эт-то что? — Мирону удалось наконец приунять трясучку, и он сумел ткнуть пальцем в центр купюры.

— Это Большой театр, молодой человек! — нахмурился сыщик. — Стыдно, знаете ли…

— Я знаю, что это Большой театр. — Мирон перестал вдруг трястись и спросил почти жалобно: — А где Государь?

— Кто? — дуэтом выдали отец с дочерью.

— Государь Император Всероссийский, — не без торжественности в голосе произнес парень. — Его Величество Николай Третий.

— Ах, император? — переспросил Брок, жестами показывая Сашеньке: звони, мол, скорей, куда следует. — Николай Третий, вы говорите? Ну как же, как же! Конечно, любезный, как я вас понимаю! Второй был, а третьего — хоп! — и нету. Непорядок. Безобразие просто! Сейчас разберемся, ты только не волнуйся, Мироша. Присядь вон пока. Видишь, Сашенька уже звонит.

— К-куда? — вновь затрясся парень. Не столь сильно, как до этого, но все-таки ощутимо.

— Как это куда? Насчет императора осведомиться. Где, дескать, лежит у вас… то есть, где он, куда подевался дорогой наш Государь?

— Не ерничайте! — взвизгнул вдруг Мирон. — Государь — это свято! Неужели вы и впрямь предали Россию?..

Теперь уже и сам Брок схватился за телефон. Но услышав, что Сашенька уже говорит в трубку что-то насчет императора, звонить передумал. Да и из Мирона словно разом выпустили воздух. Он сник, опустил голову. Руки его плетьми повисли вдоль тела. Из разжавшихся пальцев вылетела и желтым осенним листком опустилась на серый ковролин злосчастная купюра.

— Папа, — громко зашептала Саша. — Они говорят, что императоров им больше не надо. Перебор уже.

Мирона от слов Сашеньки тряхнуло так, словно в него попала молния. Но уже в следующее мгновение он вновь будто бы выпал из жизни.

— Так это ж не он император! — зашептал в ответ сыщик, косясь на впавшего в прострацию Мирона. — Скажи, что наш-то как раз и мечтает на Государя Императора взглянуть.

— Я его уже видел, — глухо, без интонаций, проговорил вдруг Мирон, не поднимая головы. — На церемонии награждения покорителей Марса. Меня сам Максим Вотчицев пригласил. То есть, вас. А вы меня с собой взяли.

— Ага, — хлопнул челюстью Брок. — Как же, как же. Коне-е-ечно! Разуме-е-еется! Типичный, знаешь ли, случай. Покорители Марса нас с тобой систематически приглашают. То туда, то, как говорится, сюда.

— Олег Константинович, не надо издеваться, — по-прежнему глухо, но очень внятно попросил Мирон. — Я понял уже, что происходит нечто странное. Случилось какое-то чудо… По-моему, я даже догадываюсь, кто его сотворил.

— Чудес не бывает! — строго отчеканил сыщик. — А вот умственные расстройства случаются. Ничего, Мирон, ты молодой — может, еще и вылечат. Медицина, знаешь ли, идет вперед семимильными шагами. Не надо отчаиваться.