Механизм "Ноль" - Стаснислав Коронько

И только эти эмоции, скрытые глубоко, в самом потаенном уголке сердца подполковника, убедили Ена, что только что они все действительно слышали правду. Сверкающую своей наготой, беспощадную правду, от которой становится дурно и мерзко, потому что она обнажает истинную сущность людей. Сущность зверя, скрытую под гладкой, ухоженной кожей, изящными манерами и умными речами.

Наверное, стоило разозлиться, впасть в ярость и дать выход своим чувствам, как поступил бы любой нормальный человек, узнай он, что последние четыре года своей жизни его нагло обманывали, что все жертвы его и его товарищей были ради небольшой компании людей, решившей быстренько обогатиться и упрочить свою власть и положение, однако Ен не позволил себе потерять голову. Он спокойно встретил направленный на него взгляд Исайи, слегка дернул краешком рта и ровным тоном произнес:

— Скоро мне надо будет кое-куда сходить и кое с кем побеседовать. Для вашего же блага, Исайя, советую вам не препятствовать мне.

Глава 5

Что значили эти слова, поняли все. Мгновенно.

— Хорошо, — кивнул подполковник, — я надеялся, что вы скажите что-либо подобное.

— Что, — криво усмехнувшись, дерзко произнес Ен, — неприятно было бы возиться со мной?

Подполковник ответил так честно, как это только было возможно.

— Конечно, да. Не в наших правилах отказывать колонистам убежище, если они смогли все таки добраться до нас, но мы предпочли бы избежать вашего присутствия на наших кораблях. — Исайя подался вперед и навалился на стол широченной грудью, словно стремясь создать между собой и Еном интимное расстояние, дабы больше никто в этой комнате не смог бы его услышать. Впрочем, это было всего лишь невыполнимым желанием. Подполковник это понимал, но все равно понизил голос до шепота. — Понимаете, лейтенант, мы не можем поступить с вами так же, как с вашими товарищами. Мы с радостью предоставим им убежище и возьмем с собой на Землю, но вы — особый случай. Если вы будете настаивать, мы, конечно же, возьмем вас с собой, но гарантировать вашу безопасность мы не сможем. Так уж получилось, что у вас слишком много поклонников, и кто-нибудь из них обязательно захочет снова повидать вас. Ваше лицо уже известно многим, и даже охранники не смогут оградить вас от опасности. Вдобавок…

— Можете не оправдываться, — прервал неуклюжие объяснения Исайи Ен. — Я прекрасно понимаю, что я лишний на вашей территории, и я не собираюсь стеснять вас своим присутствием. Я догадываюсь, зачем вы показали мне эту запись, и у меня нет оснований подозревать вас в мистификации и подтасовке фактов, хотя бы оттого, что мы находимся в полной вашей власти и, чтобы просто избавиться от меня, вам бы не понадобилось прикладывать столько усилий и пытаться меня в чем-то убедить. — Он подбородком указал на консоль с замершим с открытым ртом докладчиком. — Как бы выразился ваш аналитик, вам это невыгодно, если вы не преследуете некую дополнительную цель.

Исайя наклонил голову и, удивленный спокойным, ровным тоном голоса Ена и сделанными им хладнокровными умозаключениями, искоса посмотрел на него.

— Надеюсь, этот факт не повлияет на ваше желание пообщаться с премьером, — сказал он.

— Не повлияет, — покачал головой тот. — Я уже привык, что все меня используют.

Не зная, куда девать руки, Исайя схватил свою консоль и начал крутить её перед собой. Так продолжалось в течение нескольких секунд пока он наконец не произнес:

— Хорошо, лейтенант. Я постараюсь помочь вам хотя бы добраться до купола. Можете просить у нас все что угодно.

Ен открыл рот, но его опередил Илья, нежно поглаживающий давно немытые, спутанные волосы брата, который сидел поставив на стул ноги, уткнувшись лицом в колени и беззвучно плача. Каждый раз, когда докладчик произносил название родного города Марата, он непроизвольно вздрагивал, и давно насильно забытые воспоминания снова оживали в его памяти. Первое время мальчик крепился, стараясь не подавать вида, что эта запись так сильно его задевает, но когда пришло время финальной части выступления и докладчик назвал возможные причины гибели города, то тут Марат уже не выдержал. Осознание того, что его семья и друзья пали жертвами непомерных амбиций премьера, никак не укладывалось в сознание мальчика, отскакивало от его представления о мире, о людях, да и вообще от всего его естества. Он искренне хотел бы никогда не слышать слов аналитика, еще на чуть-чуть остаться в детстве, таком сложном и опасном, но все таки правильном, каким оно и должно было бы быть, однако было уже слишком поздно. Прямо на глазах окруживших его людей ему приходилось взрослеть, и от этого ему становилось нестерпимо больно. И только тихий голос брата, сыплющего фразами ободрения, и прикосновение его руки удерживали Марата от громкого, надрывного вопля. Однако следующие слова Ильи заставили его забыть о себе и вцепиться в одежду Ильи обеими руками.

Отвечая на предложение подполковника о помощи, он сказал:

— Нам нужна будет рабочая броня, оружие и ваш челнок, если Генрих согласится подкинуть нас до купола.

— Нет!!! — заорал Марат и с недетской силой встряхнул брата. — Ты никуда не пойдешь! Ты не оставишь меня с землянами одного!

Крепко сжав кисти рук мальчика, Илья отцепил его от себя, грустно улыбнулся и твердым, не терпящим возражений тоном сказал:

— Пойду. И переубедить меня не сможет никто. Не забывай, что и у меня тоже есть к премьеру свои личные счеты.

Лицо Ильи выражало крайнюю степень решимости, и Марат, знавший его лучше всех, понимал — брат своего решения не изменит ни за что. Слишком упертым он был, слишком долго он держал в себе всю боль и ненависть, чтобы отступиться теперь, когда представился шанс поквитаться с отнявшим его прошлое человеком. Но и отпускать на верную гибель Илью, давно ставшему ему больше, чем просто названным братом, Марат не желал. Одним рывком освободив свои руки от хватки Ильи, он снова вцепился в брата и, опустив голову, сквозь всхлипы начал бормотать:

— Не смей, не смей, не смей…

— Да, Илья, — пришел на помощь мальчику Тэм, — не стоит так просто бросаться своей жизнью. Нет никаких доказательств в причастности премьера к гибели города. Вполне возможно, что это действительно была случайность или несчастный случай. Ни один нормальные человек не способен на такую жестокость.

— Тебе ли не знать на какую жестокость способен наш премьер. — Илья тряхнул головой, словно отгоняя от себя сомнения и, посмотрев на подполковника, спросил: — Я могу рассчитывать на то, что вы позаботитесь о Марате?