Мертвые души - Михаил Гоголь

[— “Однако ж, по ва<шему>]

— “Только я всё полагаю, что здесь что-нибудь другое кроется под именем мертвых душ”.

— “Я признаюсь, Анна Григорьевна, сама то же думаю”.

— “А что б вы, однако ж, думали?” — спросила.

— “Однако ж, как по вашему?”

— “Право, Анна Григорьевна… Это превосходит мое воображение. Конечно, можно бы предполагать, что он хотел Коробочку, понимаете… силою мужчины… но [ведь] она стара, около 60 лет и совсем, говорят, не хороша…”

— “Поверьте мне, Софья Ивановна, что и мертвые души и Коробочка, это всё больше[это всё только] так, для примера, а настоящее его намерение — он хочет увезти губернаторскую дочку и перевенчаться с нею в первой церкви”. Последние слова были произнесены тоже почтенною чиновницею очень тихо и почти таинственно.

— “Ах, боже мой! — вскрикнула, всплеснув руками, почтенная чиновница и вся побледнела, как мел. Автор должен, и действительно нужно, сказать, что она при этом случае чрезвычайно как потревожилась. [как мел и она потревожилась действительно. ]

— “Будьте уверены, Софья Ивановна, что это так”, — сказала тоже почтенная чиновница.

— “Вот уж точно никак неожиданное раскрытие!” — продолжала чиновница: “это, точно, превосходящее всякое описание!” [Здесь] Нужно также<?> еще <1 нрзб.> заметить, что почтенная чиновница кроме того, что тревожилась и чувствовала разные нервические волнения и была помешана[Над строкой написано: необыкновенный аппетит к] на всяких чрезвычайных происшествиях. Она совершенно <1 нрзб.> потерялась и только произносила: “Я бы этого уж никак не могла предположить”.

— “А я, Софья Ивановна, всегда это предполагала!”

— “Но представьте себе, Анна Григорьевна, каково после <этого?>[каково же теперь] воспитание в институтах: ведь [шестнадцатилетняя девочка, кажется] невинность!”

— “Какая невинность! Я слышала собственными <ушами> такие речи, что, признаюсь, не имею духу произнести”.

— “И мужчины от нее без ума. Я, признаюсь, совсем не нахожу ее красавицей”.

— “Манерна[Далее начато: чрезвы<чайно>.] нестерпимо”.

— “Напротив, Анна Григорьевна, напротив…”

— “Вся вертится, как юла”.

— “Напротив, Анна Григорьевна, она совершенная статуя, в лице никакого выражения”.

— “Юла, юла. Всё жеманство! в каждом пальчике жеманство”.

— “Статуя, [статуя, ] Анна Григорьевна”.

— “Юла, юла. Всё вертится и румянится к тому же”.

— “Ах, Анна Григорьевна, напротив, она бледна совершенно; лицо бледно, как у мертв<еца”>.

— “Румянится; я сидела возле нее, румянец в палец, так и отваливается кусками, как щекатурка, и ей вовсе не 16 лет, а целых двадцать. Мать скрадывает, чтобы самой молодиться”.[В рукописи часть текста утрачена. На отдельном листе наброски: <1>. Манерна страшно

“Напротив, Анна Григорьевна, напротив…”

“Вся вертится как юла”.

“Напротив, Анна Григорьевна, она как деревянная статуя. Уж совершенно без выражения”.

<2> “Ну, знаете, Анна Григорьевна”, сказала тоже почтенная чиновница: “это в ней уж я полагаю наследственно: ведь мать ее <6 нрзб.>. Этак вот как простая девушка Машка, которая сидит теперь за пяльцами”.

<3> “Только я не знаю: а лицо ее очень неприлично [манерна уж страшно]”.

“Ничего нет. Уж очень румянится страшно”.

“Ну, румянец пускай у ней и природный: ведь ей всего шест<надцать> лет”.

“Румянится, говорят, Анна Васильевна, на диво всем, и румянец в палец толщиною, как щекатурка, так и отваливается кусками. Ей лет вовсе не шестнадцать, а двадцать три. Мать скрывает, чтобы самой быть молодой.”]

— “Но, Анна Григорьевна, позвольте мне сказать, что она бледна. Еще именно я говорю на бале Манилову: Ах, как, — так говорю, — что она бледна; но я не понимаю это. Нужно быть просто круглому дураку, <как?> наш прелестник (здесь разумелся друг наш <Чичиков>) чтобы влюбиться. Да уж за это и он какая противная физиогномия. А ведь нашлись же даже дамы”.

— “Однако ж, и вы, Софья Ивановна, признайтесь, были немножко неравнодушны”.

— “Я, Анна Григорьевна? Вот уж никогда вы не можете сказать этого. Никогда. Никогда”.

— “Полно, Софья Ивановна, а кто прежде взял…”

— “Никогда, никогда, Анна Григорьевна, позвольте мне вам заметить, что я очень хорошо себя знаю. А вот с вашей стороны так может как-нибудь там было”.[А вот вы, так оно может быть]

— “Уж извините, Софья Ивановна. Уж позвольте вам сказать, что за мной подобных скандальозностей никогда не водится. [Далее было: Да, позвольте мне вам это заметить “Однако ж, [Софья Ивановна] Анна Григорьевна] За кем другим разве, а уж за мной нет”.

“Однако ж, Анна Григорьевна, ведь вы первая захватили стул у дверей”.

Ну тут уж после этого натурально не без грому разговор нечаянно сделался[Вместо “Однако ж ~ сделался”: “А кто прежде всех захватил стул у двери?” напом<нила?> тоже почтенная чиновница просто. Разговор, как читатель увидел, начал становиться] несколько жарким.

Обе чиновницы не на шутку стали[Далее начато: прек] пикироваться и может быть даже вспыхнула ссора, но дело, однако ж, окончилось довольно мирно: тоже почтенная чиновница вспомнила, что может не получить выкройки для модного платья, а почтенная чиновница тоже смекнула со своей стороны, <что> есть вещи, которых без Анны Григорьевны одной никак нельзя состряпать, и при том новое, чрезвычайное открытие, которое она сообщила ей, тоже действительно было [уж] очень чрезвычайно и она еще не выведала совершенно никаких подробностей. [чрезвычайное открытие она совершенно еще не знала в его главных подробностях. ]

Ну, уж после этих слов, произнесенных чиновницей, как и сам читатель может естественно заключить, что никак нельзя миновать было бури, [а. заключить, долженствовала грянуть буря совсем; б. заключить, должна была грянуть буря] но, к величайшему изумлению, [В подлиннике: изумленному] совершенно неожиданно для самого автора обе дамы [приутихли] и остановились и потом приутихли.

“Но, признаюсь”, сказала тоже почтенная чиновница после нескольких минут молчания, в продолжение которых[Далее начато: волнение грудей] их волнение почти совершенно утишилось. Нужно заметить, что обе дамы вообще никогда не думали друг друга обидеть, но так иногда нечаянно случалось им уколоть очень сильно дружка дружку, но так была иногда какая-то невинная страстишка кольнуть друг друга. Признаюсь, бывали подобные скандалы[подобные истории] вот хоть и с женой управляющего казенной пал<атой>, но уж такого, как Чичиков, этого уж ниг<де?>

Почтенная чиновница хотела бы очень выведать все дальнейшие подробности насчет похищения, то есть в котором часу[Далее начато: и когда еще б] и проч. Но просто почтенная чиновница сказала, что этого не знает. К чести почтенной чиновницы нужно сказать, что она вовсе не умела лгать и[лгать или <?>] прибавлять; предполагать — другое дело. И если уж в том было у ней[есть у ней] внутреннее убеждение, то так, убеждена как [Фраза не закончена. ] Убеждалась она до такой степени сильно, что уж тут решительно никто не мог ее переспорить… И потому обе дамы убедились[убедились совершенно] до такой степени Но и то[Далее начато: тогда] в таком случае, когда это предположение основывалось на внутреннем убеждении, а уж если почувствовала внутри, так уж тогда точно, она умела постоять за себя. Автор очень бы желал, чтобы нашелся какой-нибудь дока-адвокат, владеющий даром убеждать и побеждать мнения, и пусть-ка он попробует устоять хоть, например, против тоже почтенной <чиновницы>, увидит он, что значат его [внутренние] убеждения против внутреннего убеждения. Что обе дамы вскоре <?> совершенно убедились в том, что они предложили прежде только как предположение, в этом, по нашему мнению, ничего нет необыкновенного, когда наша братья, народ умный, как мы любим называться, [как любим выражаться] совершенно неизвестно почему и по какой причине, поступаем иногда почти так, и в доказательство все наши ученые рассуждения. Сначала ученый подъезжает необыкновенным подлецом, [Сначала ученый делает себя] почти робко начинает запросом: не оттуда ли, не с того ли, например, угла[Далее начато: проист<екает>] получила название Русь? или не принадлежит <ли> этот документ к другому времени позднейшему? или не нужно ли под этим городом разуметь вот какой город? И иногда[И берет] ту же минуту цитует тех и тех писателей, и чуть только видит намек или показалось ему только намеком, уже он смелый и бодрится и[а. и заставляет; б. и задает уже вопросы древним и отвечает за них] входит в такой вкус и разговаривает с древними писателями запросто и задает им вопросы и сам даже отвечает за них. Наконец, позабывает вовсе о том, что он предположил, а ему кажется, [предположил только, а уж кажется ему] что он это видит, и рассужденье заключается словами: [это видит и он заключает, наконец, рассужденье] так это вот как было, так вот какой народ нужно разуметь под этим, так вот с какой точки нужно смотреть на этот предмет. При этом, разумеется, и прихвастнет, а иногда, чего доброго, шлепнет это во всеуслышанье с кафедры. Мигом сформируется ранг последователей, и мнение пошло гулять по свету.