Охота на дракона (сборник) - Анатолий Бритиков

— Лежи спокойно! А то позову Ивана, и он тебя усыпит.

— Ладно, не буду, — я постарался улыбнуться.

В конце концов неизвестно, кому из нас сейчас было хуже, и мне вдруг захотелось приободрить ее. Удивить… Дальнейшее молчание было невыносимо.

— Роси, — спросил я, — а фонаккорд в доме есть?

— Есть, но никакого желания играть… Да и тебе, кажется, рановато. Зачем он?.. — она остановилась и растерянно посмотрела на меня. — Как ты узнал мое прежнее имя?

— Музыка помогла…

— Музыка? Но я не сочиняю с тех пор, как стала Вайлой… Так, импровизирую иногда по просьбе друзей.

— А гипносны, которые ты создаешь для Ивана? Музыкальный почерк удивительно походит на почерк Роены Зор, едва ли не всю музыку которой я знаю.

— Так уж и всю?

— Представь себе, Ведь я в некоторой степени музыкант, а она была для меня недостижимым идеалом…

— Не смущай меня…

— Это правда!.. Однако Росна погибла, и это ставило в тупик. Но тут ты сама помогла…

— Как?

— Аварию расследовал один мой приятель, и я, естественно, знал подробности. Между прочим, и то, что под обломками гравилета не обнаружили тела. Поскольку машина лежала на краю болота, тогда решили, что его выбросило ударом, и оно утонуло… И вот сегодня твой рассказ… Все встало на свои места. Сомнений не было: Росна Ойла Зор и Вайла Мария Дани — одно и то же лицо…

— Лица-то как раз разные… Поэтому называй меня по-прежнему Вайлой. Росна умерла…

— Хорошо, — я кивнул. — Но должен сказать, что именно это открытие позволило поверить в твой невероятный рассказ, отбросить версию с инопланетянами…

Пауза не затянулась. Вайла сменила тему разговора:

— Знаешь, я до сих пор не понимаю, зачем она напала на тебя у Мориса. Убивать, судя по всему, не входило в ее планы…

— Конечно, нет. Просто хотела привести меня в беспомощное состояние. Рассчитывала, что раненый я передам дело в ее руки и, само собой, расскажу о задании, которое дал шеф. Убивать, не зная сути полученных мною инструкций, было безответственно. На Салгу прибыла бы группа дознания, и неизвестно, до чего бы она докопалась. Кроме того, мое задание могло быть никак не связано с их деятельностью. Мало ли что… Короче говоря, наверняка Торну крепко влетело за проявленную самодеятельность. Вот почему, кстати, он и не пытался напасть на меня возле твоего дома, а ограничился лишь угоном гравилета с трупом. Теперь Рика взялась за все сама и, надо сказать, весьма преуспела. Во-первых, она выяснила, что я уверен во внешнем вмешательстве, то есть в деятельности на Салге инопланетян. Во-вторых, я не собираюсь вызывать группу дознания, пока не разыщу тебя и труп Нэя. Доказательств-то никаких!.. Все это было ей на руку. Выход напрашивался сам — убрать тебя, и все концы спрятаны. Правда, напоследок она решила воспользоваться твоей услугой: никто больше не мог восстановить Артура, а андроид им был необходим… Удайся ее замысел, и все мои розыски инопланетян или их сообщников ни к чему бы не привели. В конце концов я бы вызвал группу дознания, следствие затянулось и в итоге зашло бы в тупик. Была бы упущена уйма времени, а именно этого она и добивалась… Понятно теперь, почему твой гравилет взорвался?

Вайла кивнула.

— А о задании шефа ты ей так ничего и не сказал?

— Напротив! — я улыбнулся. — Выложил как на духу.

И в чем же оно заключалось?

— Хорошенько отдохнуть и набраться сил.

— Да ну тебя! Не хочешь — не говори, если это секрет, а насмехаться нечего…

— Вот-вот! И Рика так прореагировала. Однако это правда. Никакого конкретного задания я не получал! Другое дело — отпуск был неожиданным, и это заставляло думать, что предоставлен он неспроста. Бэр Нард, мой шеф, вероятно, имел какие-то подозрения относительно Салги и, без объяснений послав меня, рассчитывал, что если я столкнусь с чем-то странным, то не пройду мимо… Кроме того, накануне он позаботился, чтобы о моем отпуске узнало как можно больше сотрудников Службы. Видно, у него были основания полагать, что кто-то из них причастен к делу Салги. Вообще, неожиданный отлет Главного следователя кого хочешь насторожит, никто не поверит, что у него нет задания. Так и случилось!

— А твоя подруга? — Вайла упорно не желала называть Рику по имени. — Почему она оказалась с тобой? Или шеф ее подозревал?

— Не думаю. Скорее всего это совпадение… На Рику выбор пал, потому что мы давно симпатизируем друг другу, а отправляли-то меня в отпуск в конце концов! Все должно было выглядеть вполне естественно…

Я замолчал. Вайла задумчиво вертела в руке какую-то безделушку.

— Ну и работа у тебя… — наконец произнесла она.

— Что поделать? Ничего другого не умею…

— Что ж, будем прощаться…

Мы с Иваном уложили спящую Рику в гравилет и подошли к Вайле.

— До свидания, Вет, — доктор крепко пожал мне руку и, вдруг спохватившись, выпустил.

— Все в порядке, Иван, — я улыбнулся. — Жмите как угодно — отремонтировано на совесть! — И сам сжал его ладонь. — Всего доброго. Рад был знакомству.

— Еще бы! Ума не приложу, что вы будете без меня делать?

— Постараюсь не ломаться… До свидания, Вайла!

Она не ответила, а обняла меня.

— Я буду ждать тебя, Вет Ник… Ведь ты вернешься?

Впереди была большая работа. Неизвестно, что готовила судьба… Но я вдруг понял, что очень хочу этого. А потому, склонившись к ее уху, прошептал:

— Обязательно вернусь, — И уже вслух с улыбкой добавил: — Даже могу заранее сказать на сколько — на целых семь дней!

— Почему на семь?

— Столько осталось от моего отпуска. Но возможно, и задержусь…

Я поцеловал ее и, не оборачиваясь, пошел к гравилету.

1988 г., Москва

ПРЕКРАСНАЯ ВСАДНИЦА

Антон Гикиш

ОДИНОЧЕСТВО С ВЕРГИЛИЕМ

Кажется, мы смирились со своей, участью. Привыкли. Совсем забыли, что нам недостает беспорядка и женщин. Неумолимый Вергилий лишил нас и того, и другого. Малыш играет на полу пустыми пластиковыми тубами из-под продуктов. В 16.10 я должен включить ему очередную лекцию. Кассета лежит передо мной на пульте — “компьютеры системы Нойманна”. Лекция номер 12. Сколько их еще впереди?

Обретет ли когда-нибудь малыш мать, а я — жену?

Я сижу в кресле, передо мной, полукругом — экраны. На выпуклых стеклах отражается мое стареющее лицо. И лампа на потолке отражается в погасших экранах лужицей пролитого молока. Десять лужиц. Десять ламп. Не стоит так маяться, говорит Вергилий. Живи полной жизнью. Выбери из памяти, что хочешь. Если тебе недостаточно экранов, к твоим услугам Зал сновидений. И Зал настоящей жизни. Я ничего тебе не запрещаю. Все дозволено.

Мои пальцы осторожно касаются тонких неподвижных червячков. Булавочек. Сенсоров. Сколько у Вергилия в запасе историй и ситуаций? Сто? Пятьсот? Сто тысяч? Я не знаю. Погружаюсь в них, словно в нескончаемо бегущую реку. Глубокую и студеную.

Под нами — бездна.

— Кто это? Кто это говорит, дядя?

Это встрепенулся малыш, услышав голос Вергилия.

— Называй меня папой, — учу я его снова и снова, но малыш не понимает. — Сколько раз я тебе объяснял?

Кто его отец, я в точности не знаю. Объяснения Вергилия меня мало убеждают. А голос его действует на нервы. Если я буду разговаривать только с Вергилием, сойду с ума.

Я смотрю в детские глаза, доверчиво обращенные ко мне, и не решаюсь рассказать ему про Вергилия. К чему? Малыш — единственное, ради чего стоит жить. Сидеть в кресле, ходить в предписанные Залы на предписанные Вергилием занятия Что бы я делал без этого трехлетнего карапуза?

Сначала я долго жил здесь один. Первое время. Жуткие времена. Я перебрался сюда после ТОГО, полз по стене кабины, распластавшись, как паук. Совсем рядом шумел поток воды, настоящая Ниагара, бушевали зеленые волны, хлопья пены летели в лицо. Я попытался протереть глаза, но помешал шлем. Водопад грохотом в точности походил на Ниагару. Я ничего не понимал. Откуда столько воды, и почему я ее не ощущаю? Рот пересох, меня мучил кашель. К горлу подступила изжога, и я едва одолел рвоту, что-то подтолкнуло вверх, и я оказался под потолком.