Толлеус, искусник из Кордоса - Анджей Ясинский

- А он молодец! – успел похвалить заочного врага Маркус, как воздух в который раз наполнился оглушающим ревом зрителей. Толлеус лишь тяжело вздохнул: сам он не боец, чтобы сражаться за победу вот так, до последней капли крови. Пожалуй, ему все-таки не место рядом с этими суровыми людьми.

Толлеус. Подковы.

В поле зрения возник искусник из охраны и коротко кивнул Маркусу. Тот сейчас же подхватил старика под руку, увлекая в трибуну: прибыл посыльный с плетением.

- А если настанет моя очередь? – забеспокоился големщик, но посол успокаивающе похлопал его по плечу:

- Каждый имеет право отлучиться по нужде. Да, когда тебя объявят, появиться нужно будет быстро. Но мы успеем. Ты только не ломай ничего, чтобы в любой момент можно было начать выступление. Справишься с плетением – хорошо. Нет – так нет.

В небольшой комнате, большую часть которой занимали запасные големы, а также пятеро охранников, было неуютно. Но мрачные мысли тут же исчезли, лишь только старик дрожащими руками вцепился в свой посох. Все-таки без него искусник – не целый человек, а только половина.

Плетение, как Толлеус и предполагал, оказалось архейским. А значит, шансов разобрать его на составляющие почти не было. Единственное, что было более-менее реально – это выделить крупные модули, примерно определить их назначение, и пытаться воспроизвести что-нибудь похожее с помощью своего амулета-книги. Искусник сел на единственный табурет, прислонившись спиной к стене, закрыл глаза и привычно провалился в мир красочных нитей, кирпичиков-блоков и затейливой вязи плетений.

Трибуны периодически разражались криками, отчего комнатка начинала гудеть, точно колокол, но Толлеус не обращал на это никакого внимания. Возможно, он даже ничего не слышал, сосредоточившись на своей работе. Охранники какое-то время с интересом поглядывали на него, но быстро потеряли к этому интерес – големщик казался спящим, лишь некоторая аурная активность говорила о том, что на самом деле работа кипит. Маркус, который, как когда-то, приютился на борту голема, поерзал на своем месте минут двадцать. Раздираемый противоречивыми чувствами, он все-таки сдался: тихонько покинув свой насест, он выскользнул из помещения и помчался смотреть Турнир. С уходом начальства искусные стражи еще больше расслабились и уселись в кружок прямо на пол, достав кости. Все же они старались не беспокоить старика, поэтому разговаривали шепотом и сильно не размахивали руками, как это обычно бывает при такой игре. Один раз в дверь поскреблась улыбчивая девушка из обслуги, но на нее тут же шикнули и прогнали. В другой раз пришел еще один посольский искусник, оставил корзину с провиантом и водой, пошептался с сержантом и ушел. За все это время старик ни разу даже не пошевелился. Тем неожиданнее было, когда вдруг на стене напротив него стало расти какое-то плетение. Искусники, побросав кости, вскочили с мест, но тут же разобрались, что к чему. Толлеус открыл глаза и «со скрипом» встал, охая и держась за поясницу. Впрочем, разогнулся он быстро и поспешил к своему плетению, чтобы вблизи хорошенько рассмотреть его. Пожалуй, глупо было экспериментировать вот так, в помещении. Стоило бы задуматься над тем, что такой эксперимент чреват обрушением кровли в случае неудачи. Впрочем, обошлось. Сержант из-за плеча старика также с интересом пялился на искусный корень, вдруг выросший в стене. Големщик повернулся, довольно хихикнул и заговорщицки сообщил боевому искуснику:

- Эх, сейчас я!..

Что он имел в виду, осталось загадкой, потому что рот его внезапно закрылся, а взгляд опять затуманился. Охранники переглянулись, старший пожал плечами, и все вернулись к игре.

У старика все складывалось как нельзя лучше. Признаться, он сам не был уверен, что у него получится задумка. Однако же он справился с упрямым плетением, причем за очень короткое время. Что такое несколько часов по сравнению с днями упорной работы, как бывало прежде? – «Тьфу», а не срок. Правда, плетение было готово лишь в чернее и требовало дополнительной настройки, но это уже мелочи. Еще чуть-чуть, и можно будет переходить к испытаниям.

Вновь боевикам пришлось бросать игру и бежать в рассыпную к стенам, когда один из запасных големов зашевелился и начал разворачиваться в маленьком помещении. Потыкавшись носом в стену, Паук неуверенно поставил сначала одну, а потом и другую лапу на стену. Когда искусные корни заглубились в камень на полметра, старик овеществил их и взялся за следующую пару. Через минуту шестиног всеми лапами стоял на стене и падать совсем даже не собирался, хотя весил не мало. На губах искусника растянулась жабья, от уха до уха, улыбка. Он смотрел на дело рук своих и не мог налюбоваться. Откуда ни возьмись, появился Маркус и молча встал за спиной старика. В глазах его читалось благоговение.

- Неужели даже ходить может? – не выдержав, спросил он.

Толлеус встряхнулся и повернулся к начальнику:

- Как будто да, но медленно. Очень медленно. Время прорастания зависит от структуры стены. Правда, в камень очень глубоко зарываться не надо. Думаю, достаточно будет и десяти сантиметров. На будущее надо бы поставить амулет с разными вариантами и связать с «толмачом», а также понадобится какое-нибудь плетение, чтобы распознавать поверхность. Но такого у меня нет, да и стабильная работа требует многократных опытов. Думаю, настроить сейчас все под камень – если это удастся, путь Змеи будет для нас что Имперский Тракт!

- Как ты это делаешь? – не удержался от вопроса профессор, в смятении теребя лацкан своего камзола.

Старик снова расплылся в довольной улыбке:

- Это тоже мое изобретение! Совершенно замечательная вещь – я составил Великую Искусную Книгу, которая безошибочно помогает подбирать фрагменты. Я покажу тебе после Турнира!

Посол был прав в том, что «каждый может отлучиться по нужде». Искусник отсутствовал несколько часов, разрабатывая новое плетение и монтируя его на всех големов, но вызвали его именно в тот момент, когда он был в туалете. Заведение, надо сказать, маленькое, тесное и убогое с обыкновенной ямой в полу – совсем неподобающее для аристократов и чародеев сооружение. Спокойно помедитировать не удалось – хлипкая дверь заходила ходуном под мощными ударами с той стороны, а голос одного из охранников пробасил: «Скорее, ллэр Толлеус, ваша очередь!»

Старик в сердцах плюнул под ноги, но все же поспешно затянул пояс и заторопился на арену. Из Маркуса получился бы очень хороший пророк – судейская комиссия услужливо приготовила Змею. Не то, чтобы Турнир уже близился к концу. Просто других участников, желающих повторить подвиг Тигра, больше не было. Осталось лишь несколько «черепах» - все остальные готовились штурмовать Осьминога.

С какой-то внутренней дрожью Толлеус влез в Паука, ладони отчего-то покрылись холодным потом. Главный судья подошел убедиться, что посох искусника отсутствует.

- Я вижу какие-то изменения в конструкции! – он подозрительно щурился, разглядывая вязь нового плетения на ступнях голема. Тут же появился посол и очень вежливо осадил оробосца:

- Совершенно верно. Мы же с вами прекрасно знаем, что големщик зачастую привозит на Турнир больше материала, чем использует по факту. Более того, он может собрать такого голема, который по его мнению наиболее подходит для конкретной трассы.

Судья насупился, но не рискнул вступать с таким опасным противником в словесную перепалку.

Когда Паук важно вышел на площадку перед воротами, трибуна загудела, точно улей. Складывалось впечатление, будто все зрители разом стали разговаривать друг с другом, обсуждая искусника. Сперва по традиции требовалось показать удаль голема. Толлеус по просьбе Маркуса старательно готовился к этому, и вот теперь Паук, присев на задние лапы, оторвал передние и средние от земли и остался стоять всего на двух конечностях. Перед глазами искусника оказалось голубое небо с собственным полупрозрачным изображением в вышине. Было отчетливо видно, как голем ощутимо качнулся назад, прежде чем выровняться: старик тренировался, когда сам был снаружи, и сейчас его собственный вес чуть не сыграл с ним злую шутку. В принципе, на тренировке получалось даже встать на одну лапу, но сейчас Толлеус не рискнул проводить такой опыт. Впрочем, маленькое выступление еще не закончилось: Шестиног, подчиняясь команде големщика, стал опускаться вперед, но в последний момент поджал лапы и сделал кувырок. Шарообразное тело позволяло выполнять подобный трюк как нельзя лучше. Перекатившись через голову, Паук оказался на ногах, готовый к старту.

Толлеус. Паук и Змея.

Искусник чувствовал, что все взгляды многочисленных зрителей прикованы к нему. Ну, практически все. Двум чародеям, которые выступали одновременно с ним, внимания почти не досталось. Чего ждет от него эта серая масса, тысячами глаз следящая за ним? – Не победы, это уж точно. Тогда зачем столько внимания? Где-то в животе стало очень пусто и неуютно. Сейчас он один здесь, перед огромными воротами: никакой поддержки нет. Маркус и другие кордосцы остались там, за спиной. Сейчас они тоже часть толпы, наблюдающей за ним.