Без права на наследство - Уильям Коллинз

Добравшись наконец до первого этажа, Магдален столкнулась со стариком с обветренным лицом, который остановился и с любопытством уставился на нее. Это был тот самый старый моряк, которого капитан Редж видел на заднем дворе Сент-Крукса. Его все называли «рулевым адмирала», имя его было Мейзи. Шестьдесят лет жизни, трудности морских походов и обильная выпивка в кабаках по всему свету наложили печать на лицо морского волка. Долгие годы службы доказали его несокрушимую верность командиру и закалили характер. Теперь он нашел тихую гавань в доме адмирала и был за это бесконечно благодарен последнему. Поскольку никого другого вокруг не было, Магдален спросила у ветерана, как найти комнату управляющей.

– Я покажу тебе, дорогуша, – сказал Мейзи громким, странноватым голосом, характерным для тугих на ухо людей. – Ты новая горничная? Красотка, ничего не скажешь! Его честь адмирал любит, чтобы горничные были отменными и с носа, и с кормы.

– Не обращайте внимания на то, что говорит мистер Мейзи, – заметила управляющая, выглядывая в коридор. – У него есть привилегия говорить, что вздумается, он бывает ужасно надоедливым, но никому не причиняет вреда.

После чего миссис Дрейк показала Магдален сперва буфетную, затем бельевую, по дороге объясняя разные домашние правила и вводя новую горничную в курс дел. Когда церемония завершилась, они прошли в столовую, расположенную на втором этаже. Здесь Магдален получила наставления, как надо расстилать скатерть, как накрыть на одну персону – мистер Джордж Бертрам не вернулся с дядей в Сент-Крукс. Острый взгляд миссис Дрейк постоянно следил за новой служанкой и тем, как она исполняет обязанности. В итоге миссис Дрейк пришла к выводу, что девушка попалась толковая и знающая.

Часом позже на столе появилась супница, а Магдален стояла за спинкой стула адмирала в ожидании первого испытания.

Где-то в нижней части здания прозвонил большой колокол, в каменном коридоре раздались торопливые гулкие шаги, дверь резко распахнулась, и в столовую вошел высокий и сутулый старик с острым взглядом, узкими губами, беспокойными движениями. Его сопровождали два крупных лабрадора. Владелец дома быстро пересек комнату и сел на свое место. Собаки важно сели по обеим сторонам от его стула.

– Ай-ай-ай, у нас тут новая горничная! – проговорил он, подозрительно всматриваясь в Магдален. – Как тебя зовут, девочка? Луиза? Я буду называть тебя Люси, если не возражаешь. Снимай скорее крышку – я сегодня уже на минуту или две опоздал. Завтра надо быть пунктуальнее, я живу строго по часам. Как ты после путешествия в моей тряской коляске? Сытный горячий суп – обжигающе-горячий – напоминает мне тот, к которому я привык в Вест-Индии. Ты надела частичный траур? Встань сюда, дай взглянуть. Да ты прехорошенькая и опрятная. Бедная миссис Гёрдлстоун! Ты не боишься собак, Люси? А? Что? Нравятся собаки? Отлично! Надо всегда быть доброй к бессловесным животным. Эти две собаки ужинают со мной каждый день, кроме тех случаев, когда у меня гости. Пес с черным носом – Брут, а с белым – Кассий. Слышала когда-нибудь о Бруте и Кассии? Это древние римляне. Хорошая девочка. Читай книги и шей – и мы тебе непременно найдем славного мужа, когда придет время. Уноси суп, милая, уноси этот суп!

И этот человек хранил самую важную для Магдален тайну! Этот человек занял ее место в завещании Ноэля Ванстоуна!

За супом следовала рыба и жареное мясо, адмирал продолжал свой бесконечный монолог, обращенный теперь уже не к горничной, а к собакам. Магдален с легким удивлением отметила, что адмирал не бросал псам объедков. Они сидели спокойно, положив головы на стол, и с предельным вниманием наблюдали за тем, как ел их хозяин, но не претендовали на свою долю. После мяса Магдален заменила тарелку адмирала и сняла серебряную крышку с первого из двух блюд, стоявших по обеим сторонам от него. Но когда она стала накладывать одно из блюд, собаки внезапно оживились. Брут шумно сглотнул, а Кассий вывалил язык.

Адмирал съел немного, потом велел Магдален принести хлеб с дополнительного столика, а как только она отвернулась, молниеносно отправил содержимое тарелки в пасть Брута. Кассий жалобно взвизгнул, глядя, как товарищ слопал изрядную порцию.

– Тише, болван, – прошипел адмирал. – Ты следующий!

Магдален открыла второе блюдо. Старый джентльмен поступил так же, как в первый раз: съел часть порции, отослал ее к дополнительному столику, а сам скормил еду Кассию. Затем дело дошло до пудинга и некоего «крема», и предположение Магдален насчет роли собак за столом подтвердилось. Пока хозяин закусывал пудингом, лабрадоры уничтожили крем. Адмирал не хотел обижать повариху, но в не меньшей мере хотел избежать объедания. Брут и Кассий были натренированы ежедневно избавлять его от проблемы тяжкого выбора.

– Все отлично! – лицемерно заявил старик. – Передай поварихе, что крем – просто чудо!

Магдален поставила на стол десерт и вино и собиралась покинуть комнату, но адмирал остановил ее.

– Нет-нет, Люси, ты не знаешь наших порядков. Возьми еще один бокал для вина – самый большой, вон там, справа. Для десерта у меня есть третий верный пес – старый морской волк, разделявший мои странствия и испытания на воде и на суше на протяжении добрых пятидесяти лет. Да, этот бокал подойдет. Хорошая девочка – аккуратная и толковая. Не надо бояться.

В дверь постучали, собаки ответили громким лаем, и адмирал пригласил пришедшего заходить. Брут и Кассий радостно замахали хвостами, когда увидели старого Мейзи, а тот прошел и встал по правую руку от адмирала, широко расставив ноги и покачиваясь, словно на палубе.

Адмирал щедро наполнил свой бокал кларетом, а второй – портвейном.

– Боже, благослови королеву, Мейзи, – он поднял бокал.

– Боже, благослови королеву, ваша честь, – отозвался Мейзи и отхлебнул портвейна.

А собаки тем временем вылизывали тарелки с десертом.

– Какой ветер, Мейзи?

– Северо-западный, ваша честь.

– Какие-нибудь новости?

– Нет, ваша честь.

– Ну, доброго вечера, Мейзи.

– Доброго вечера, ваша честь.

На этом церемония закончилась, Мейзи поклонился и ушел. Брут и Кассий растянулись на ковре, чтобы в тепле очага переваривать грибы и прочие тяжелые продукты.

– Возблагодарим Господа за Его дары, – произнес адмирал. – Ступай вниз, девочка, поужинай. Если хочешь мой совет, Люси, отдавай предпочтение легкой еде, иначе по ночам тебя будут мучить кошмары. Знаешь поговорку: рано ложиться, рано вставать – горя и хвори не будете знать? Не смейся, это мудрость наших предков, – с этим адмирал Бертрам отпустил ее.

На следующий день, после завтрака, среди прочих распоряжений новой горничной адмирал дал одно задание, вызвавшее ее особый интерес. Старый джентльмен собирался в Оссори и велел ей ознакомиться с жилой частью дома, выучить расположение комнат, чтобы разбираться, откуда поступает тот или иной звонок-вызов. Миссис Дрейк должна была возглавить эту экспедицию, если ее не отвлекут другие дела, – в таком случае сопровождать Магдален будет кто-то из младших слуг.

В полдень адмирал уехал в Оссори, и Магдален явилась в комнату миссис Дрейк. Управляющая оказалась занята и доверила обучение новенькой заботам старшей горничной. Но та тоже была вся в хлопотах, так что передала задание своей первой помощнице. Но и у той не было ни минуты свободного времени, и она довольно резко заявила, что вон старику Мейзи совершенно нечего делать, а уж кто лучше знает дом, чем он. Магдален поняла намек и лишь усилием воли скрыла негодование и досаду. Она уже догадалась, что все служанки в доме чувствовали к ней тайную неприязнь; она вызывала у них необъяснимое недоверие. Миссис Дрейк и вправду была занята счетами, но остальные служанки явно ссылались на фальшивые предлоги. Они всем видом показывали: «Ты нам не нравишься, мы не станем показывать тебе дом».

Со вздохом Магдален отправилась к старику Мейзи и нашла его по громкому хриплому пению – он голосил какую-то морскую песню про Тома Боулинга, красавчика, оказавшегося на рее.

Магдален пошла на голос и отыскала его обладателя в маленькой комнатке, окно которой выходило на задний двор. На носу Мейзи красовались очки, узловатыми руками старик мастерил модель корабля. Брут и Кассий лежали у очага и похрапывали. На одной стене висел портрет лорда Нельсона, нарисованный яркой акварелью, а на другой – изображение последнего флагманского корабля адмирала Бертрама на фоне золотисто-розового неба.

– Что? Они не хотят показывать вам дом? Ну и ладно, я покажу. Эта старшая горничная – ужасная зануда, дорогуша. А ты слишком молоденькая и симпатичная, чтобы им понравиться, – он встал, снял очки и притушил огонь. – У тебя фигурка стройная, как тополек, так и его честь адмирал говорит. Пойдем, дорогуша, я поучу тебя навигации.

Он пошел к двери, но потом внезапно вернулся и убрал недоделанную модель корабля в ящик комода, снова пошел к двери и снова остановился, вспомнив, что в некоторых комнатах будет холодно, и с ворчанием взял шляпу и куртку. Магдален терпеливо ждала его. По крайней мере, он был к ней добр, в отличие от служанок. Она внутренне сопротивлялась любым проявлениям доброты к себе, но не могла противостоять грубоватому дружелюбию старика. Брут проснулся и уткнулся мордой в ее руку, а Кассий помахал хвостом. Магдален улыбнулась и потрепала пса по голове. Казалось, только вчера она играла со своими собаками в Ком-Рейвене…