Падение Хаджибея. Утро Одессы (сборник) - Юрий Трусов

Да, крепко окровавил сердце Суворову черными делами своими Иосиф де Рибас.

Голубая тетрадка

Окружающие Суворова офицеры все чаще и чаще видели затаенную грусть на его лице. Они догадывались о ее причинах. Александр Васильевич всю жизнь вел упорную и, увы, безнадежную борьбу не только с бездарными, тупыми сановниками и горе-полководцами, но и со всякого рода казнокрадами, которые крепче пиявок присосались к русской армии. Суворов сам сознавал всю сложность этой борьбы. На место выгнанного казнокрада или бездарного начальника приходили другие, такие же или худшие. Честному бескорыстному патриоту Суворову трудно было найти себе место среди придворной знати, высокопоставленных карьеристов. В глазах царицы и ее двора бескорыстность и прямота великого полководца были явлением непонятным. И Александра Васильевича порой опасались, относились к нему, нужному, но странному чудаку, с недоверием. А он никак не мог не вступать в столкновения с теми, кто вредил армии российской…

И знать в свою очередь мстила ему. Двор Екатерины II не прощал Суворову смелых и справедливых упреков, стараясь всячески унизить его, отравить ему жизнь мелкими неприятностями. Против него велись бесконечные интриги.

Де Рибас много лет, как и подозревал Суворов, с тайным недоброжелательством относился к нему. Но только теперь Александр Васильевич окончательно убедился в этом. Его невольно заинтересовала фигура этого ловкача. О начале блистательной карьеры де Рибаса ходили невероятные, противоречивые слухи. В чем секрет, что де Рибас, только появившийся в России, сразу же был обласкан императрицей?..

У Александра Васильевича была привычка вслух рассуждать с самим собой, и его адъютанты часто слышали, как он, словно обращаясь к кому-то, задумчиво повторял:

– И с чего бы лживка, лукавка, двухличка, да на море бестолковка, а, помилуй бог, – в адмиралы?!

Или:

– Итальянцы у нас немцев и французов не обгоняли, а этот, гляди, всех обставил! С чего бы?

И вот однажды Суворов нашел у себя на рабочем столике маленькую, размером в осьмую листа, тетрадь. Не заметить ее было невозможно. Аккуратно обернутая в голубую бумагу, она лежала поверх стопки любимых книг фельдмаршала.

Суворов, как только увидел ее, невольно взял в руки и, раскрыв на первой страничке, прочитал написанный бисерным ровным «штурманским» почерком заголовок:

«Удивительная карьера и похождения дона Иосифа де Рибаса-и-Бойонс[74], сочиненная лейтенантом флота Российского и кавалером, коий был знакомым оного де Рибаса во время плавания на линейном корабле «Три иерарха» в 1769—74 годах».

Александр Васильевич удивленно поднял брови и кликнул своего денщика Прохора.

– Кто дал тебе сию тетрадь?

– Никто, ваша светлость.

– А кто заходил в комнату во время моего отсутствия?

– Да многие…

– Припомни.

– Запамятовал, ваша светлость…

– Тьфу, что за наваждение! Очевидно, кто-то из адъютантов подсунул мне сие сочинение. – Суворов улыбнулся и стал листать голубую тетрадь.

«Княжна» Тараканова

«Дон Иосиф де Рибас-Бойонс родился в Неаполе 6 июля 1749 года. Отец его дон Михаил де Рибас, испанский дворянин из Барселоны, вступил на неаполитанскую службу директором министерства государственного управления и военных сил. Занимал эту должность 19 лет. Мать Иосифа – Маргарита Плюнкет, из старинной ирландской фамилии Дункан. 4 июля 1765 года семнадцатилетний Иосиф де Рибас за заслуги отца королем Фердинандом IV был зачислен подпоручиком в Самнитский пехотный полк. На этой службе он оставался до начала 1769 года. В это время Иосиф де Рибас случайно познакомился с одной молодой женщиной. Она называла себя то Елизаветой – принцессой Азовской, то принцессой Владимирской… То утверждала, что является внучкой самого императора Петра Первого – единственной законной претенденткой на русский престол. Впоследствии она стала известной под именем княжны Таракановой.

«Княжна» жила роскошно. Деньги она получала от своего покровителя, злейшего врага России князя Радзивилла, а также от других своих поклонников, среди которых был и престарелый английский посланник лорд Гамильтон.

В это время Россия воевала с Турцией. Высокие покровители «княжны» готовили ее к отправке на театр военных действий. Они рассчитывали проникнуть в стан действующих против Турции русских войск и провозгласить ее там законной императрицей всея Руси, чтобы начать смуту и интервенцию в нашем отечестве.

Очевидно, создатель сего коварного плана князь Радзивилл надеялся повторить вариант, который удался польским магнатам в смутное время с самозванцем Лжедимитрием…

«Княжна», хотя и имела именитых покровителей, не брезговала встречаться со многими красивыми молодыми людьми и рангом пониже, чем Радзивилл или лорд Гамильтон.

Подпоручик Самнитского полка также обратил на себя ее внимание. Несомненно, что он не только был с ней близко знаком, но и сумел проникнуть в ее тайные замыслы.

Мне неизвестна причина, которая заставила де Рибаса из Италии устремиться в Ирландию. Говорили, что он мечтал при посредстве своего родственника лорда В… сделать там карьеру. По пути в Ирландию, в Ливорно, он был представлен графу Алексею Григорьевичу Орлову, который тогда приехал в Италию для «необходимого лечения», как он всем говорил. А на самом деле руководить, по поручению матушки-государыни, антитурецким восстанием на Балканах и Греческом архипелаге. Орлову нужны были ловкие, хитрые люди. Эти качества он сразу заметил в де Рибасе и предложил ему вступить волонтером на русскую службу. Сделать карьеру в России де Рибасу показалось легче, чем в Англии. Он сразу принял предложение Орлова.

В сентябре 1769 года он уволился из королевских неаполитанских войск, а в ноябре в Средиземном море появилась наша русская эскадра, которая пришла из Балтики, чтобы учинить диверсию Турции с тыла.

Я служил тогда на 66-пушечном линейном корабле «Евстафии», где держал флаг сам командующий эскадроном адмирал Григорий Андреевич Спиридов.

Вскоре общее командование нашей эскадрой принял прибывший из Ливорно граф Алексей Григорьевич Орлов. И на корабле нашем появился его новый протеже – смуглолицый, с лисьим лицом, проворный юноша, который вскоре получил у нас тайное прозвище Уши Алексея Григорьевича. Хотя новый волонтер не важничал и охотно шел на сближение с нами, мы опасались с ним вести откровенные беседы и по возможности избегали его дружбы.

Сторонился де Рибаса и я, хотя особа его и возбуждала мое любопытство. Уже тогда я думал, что сей итальянец со временем станет видной персоной в нашем отечестве и заткнет за пояс других ловких авантюристов. По этой причине я с первого же дня знакомства с ним стал интересоваться его судьбой…