ВЕЛИКИЙ ПАТЕРИК. Сокровищница духовной мудрости преподобных отцов Церкви. Том I. Главы I-X. - А. В. Марков

Но страшнее всего то, что ты, может быть, недостойно приступаешь к святым Тайнам и становишься повинным телу и крови Христовой.[329] Ты осуждаешь убийцу простого человека, а сам оказываешься убийцей Самого Христа, становишься виновным в Его заклании, если недостойно причащаешься тела и крови Его. В Писании сказано: „Кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе“.[330] Как те иудеи распяли Христа, так и недостойно причащающиеся тела и крови Его делают то же самое. И это совершенно справедливо. Тот, кто порвет царскую порфиру, и тот, кто испачкает ее, подвергаются равному наказанию – казни. Так и те, кто распинал Царя Христа, и те, которые оскверняют Его, причащаясь с нечистой душой, подвергнутся, по слову апостола, равному суду».

48. Один брат спросил старца: «Почему я не могу ужиться с братиями?» Старец ответил: «Потому что ты не боишься Бога. Если бы ты помнил сказанное в Писании о Лоте, который и в Содоме спасся, потому что никого не осудил, то ты ужился бы даже с дикими зверями».

49. Старец сказал: «Если ты видишь, что брат согрешил, то не возлагай на него вину в этом, но на того, кто борет его. Скажи себе: „Он лишь сейчас потерпел поражение, а я все время оказываюсь побежденным“. Плачь, и моли Бога о помощи, и сострадай брату, невольно пострадавшему. Никто из нас не желает грешить пред Богом, но все мы бываем прельщаемы врагом».

50. Один старец сказал: «Даже если кто у тебя на глазах согрешит, не осуждай его, но считай себя более грешным. Грех его ты видел, а покаяние – нет».

51. Некоего отшельника поставили епископом. Он, будучи весьма благоговейным, никого не подвергал церковным наказаниям и являл великодушие к прегрешениям ближних. Его эконом очень небрежно вел церковные дела. Клирики спросили епископа: «Почему ты не накажешь своего эконома, который так небрежен?» Епископ обещал ответить на следующий день. Наутро епископ, как только узнал, что к нему идут обвинители эконома, немедленно спрятался. Его нигде не могли найти, но, наконец отыскав, спросили: «Почему ты спрятался?» И он ответил: «То, чего я достиг за шестьдесят лет, молясь Богу, вы хотите отнять у меня за два дня».

52. Один старец рассказывал: «Когда я жил во внутренней пустыне, пришел меня навестить один брат из монастыря. Я спросил его, как живут отцы. Он ответил мне: „Хорошо, твоими молитвами“. Тогда я спросил о брате, имевшем дурную славу. Он ответил: „Поверь, авва, дурное мнение о нем не изменилось“. Услышав это, я сказал: „Увы“. И как только я произнес эти слова, тотчас же пришел в восхищение и увидел себя стоящим перед святой Голгофой и Господа нашего Иисуса Христа, распятого между двумя разбойниками. Я бросился вперед, чтобы поклониться Ему, но Господь, заметив меня, громогласно отдал повеление предстоящим Ему святым ангелам, сказав: „Ввергните его во тьму кромешную, потому что он антихрист, ибо осудил брата прежде Моего суда“. Услышав это, я бросился вон из келии, но моя ряса зацепилась за косяк двери и слетела с меня. Я пришел в себя и сказал собеседнику: „Зол сегодняшний день для меня“. Он спросил: „Почему же, авва?“ Тогда я рассказал ему о видении и добавил: „Моя ряса, то есть покров Божий был на мне, а теперь я его лишился“. С того дня, свидетель мне Господь славы, я семь лет блуждал по пустыне, не вкушая хлеба, не входя ни к кому под кров и не встречаясь с людьми, пока опять в подобном видении не увидел Господа, Который вернул мне рясу».

Выслушав этот рассказ от старца, который был и чудотворцем, мы сказали: «Если праведный едва спасается, нечестивый и грешный где явится?»[331]

53. Старец сказал: «Ничто так не прогневляет Бога и ничто так не обнажает всего человека, совершенно лишая его благодати, как оговоры, осуждение и уничижение ближнего. Осуждение тяжелее любого другого греха, и Сам Христос говорит: „Лицемер! Вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего“.[332] Господь сравнил грех ближнего с сучком, а осуждение – с бревном. Поэтому осуждение является тяжелейшим грехом, превосходящим любой другой грех.

Так что, братия, нет ничего тяжелее и хуже, чем осуждать или уничижать ближнего. Почему мы не осуждаем самих себя? Ведь мы хорошо знаем свои злые дела и за них будем давать ответ пред Богом. Зачем мы похищаем суд Божий? Зачем покушаемся на творение Божие, на ближнего? У нас должна быть одна забота, братия, – внимать себе и думать о своих грехах. Один Бог имеет право осудить или оправдать, потому что он знает сокровенное каждого, и силу, и образ жизни, и благодатные дарования, и характер, и душевные возможности. Он будет судить, учитывая все то, что знает лишь Он один».

54. Он же сказал: «Стяжаем любовь, стяжаем милосердие к ближнему, чтобы сохранить себя от ужасных оговоров, осуждения или уничижения кого-либо. Будем помогать друг другу как членам своего тела. Ведь мы члены одного тела, как говорит апостол: „Одно тело во Христе, а порознь один для другого члены“,[333] и: „Страдает ли один член, страдают с ним все члены“[334]».

ГЛАВА X. О рассуждении

1. Авва Антоний сказал: «Некоторые изнурили свое тело в подвигах, но, не имея рассуждения, оказались далеки от Бога».

2. Братия отправились к авве Антонию, чтобы рассказать о своих видениях и спросить, истинные они или от бесов. По дороге у них умер осел. Когда братия пришли к старцу, тот вышел им навстречу и спросил: «Как же получилось, что ваш осел по дороге издох?» Братия удивились: «Откуда ты это узнал, авва?» Он сказал им: «Бесы мне все показали». Они ответили: «Мы для того и пришли, чтобы спросить у тебя совета: у нас бывают видения, и часто они оказываются истинными. Но, может, мы заблуждаемся?» Тогда старец на примере осла объяснил им, что их видения были от бесов.

3. Один человек, охотясь в пустыне на диких зверей, увидел, как авва Антоний шутит с братиями и соблазнился этим. Старец же, желая объяснить, что иногда требуется некоторое снисхождение к братиям, сказал ему: «Положи стрелу на лук и натяни тетиву». Охотник так и сделал. Старец сказал: «Еще натяни». Он еще натянул. Старец вновь сказал: «Еще натяни». Охотник ответил: «Если я чрезмерно натяну тетиву,