Собрание сочинений в 10 томах. Том 8. Красный бамбук — черный океан. Рассказы о Востоке - Еремей Парнов

Заняв казармы, колонна демонстрантов прошла по улицам Персикового цвета и Поперечной, мимо рынка Донгсуан к бывшей резиденции генерал-губернатора, где находился штаб командующего японской армией.

В особняке гремели выстрелы и со звоном сыпались стекла. «Висельники» лейтенанта Иды, пытавшиеся захватить штаб, в котором засели капитулянты, вынуждены были отступить.

 — Нас обманули! — крикнул Ида, уводя «висельников» от улицы Коткэ. — Рескрипт подложный! Мы уйдем в джунгли и будем сражаться хоть двадцать лет до полной победы. — Вытирая кровь на виске, он затравленно оглянулся. Их никто не преследовал. Демонстрация свернула на улицу Кыанам. Кажется, там даже не обратили внимания на стрельбу в доме японского главнокомандующего.

Незамеченной прошла и смерть француженки, которую нашла случайная пуля, вылетевшая из окна особняка. Возможно, что убитая на улице женщина и была Колет де Фюмроль, приехавшая в Индокитай, чтобы отыскать могилу мужа. Бельгийское консульство сообщило в Париж, что она пропала без вести.

Когда полк Лыонга вошел в город, Хоанг Тхи Кхюе повела отца на бульвар Карно, прозванный улицей Раненого Сердца, где в развалинах Северных ворот сохранился след первого ядра, выпущенного из французской пушки.

 — Если он жив, то придет на это место, — она бережно положила на искореженные камни стебелек горечавки. — Буду приходить сюда каждый вечер.

 — Вы обязательно встретитесь, — Лыонг привлек ее к себе. — Ветер революции долетит и до Сайгона… Останешься здесь?

 — Конечно, ба. Хочу дедушку разыскать. Куда ты теперь?

 — Не знаю, — улыбнулся Лыонг, — товарищ Зиап скажет.

Хрупкая девушка в защитной форме и шлеме, обтянутом маскировочной сеткой с зелеными перышками, долго смотрела ему вслед…

Мирты — цветы любви и смерти — вновь буйно цвели в ханойских парках.

Рассказы о Востоке

Учитель графа Монте-Кристо

Помню, как поразил меня в детстве аббат Фариа из «Графа Монте-Кристо». Затаив дыхание, читал я и перечитывал страницы, посвященные романтическому узнику замка Иф. Про то, как он рыл подкоп, как учил Эдмона Дантеса языкам, истории и таинственной науке о ядах. Но мне и в голову не могло прийти, что Хозе Кустодио Фариа — реальное историческое лицо, оставившее заметный след в европейской культуре. И уж меньше всего можно было предположить, что я когда-нибудь загляну в его пророческие очи, которые так вдохновенно описал Дюма-отец. Но тем не менее такое случилось. И произошло это не во Франции и не в Италии, а в далекой Индии, на жарком побережье Аравийского моря.

Дюма ошибся. Аббат Фариа не был итальянцем. Его родиной был легендарный Гормант — прекрасный Золотой Гоа…

Как рассказать мне об этой дивной маленькой стране, которая узкой полосой протянулась вдоль Малабарского побережья Индии? Где найти слова, могущие хоть отдаленно передать запахи ее лесистых холмов, блеск лагун на закате, шум водопадов и пеструю разноголосицу карнавалов? Мне кажется, что Александру Грину, создавшему силой воображения Зурбаган и Гель-Гью, мерещилось нечто похожее на пленительные гоанские города: Панаджи, Мапуса, Васко да Гама. Доведись ему побывать в Гоа, он, я думаю, сразу бы узнал мыс Дона Паула и ленивое дыхание пассата над бухтой Мармаган.

Здесь все дышит историей, на этой латеритовой земле цвета толченого кирпича, опаленной войнами и вечным тропическим зноем. О ней повествуют древнейшие тексты «Пуран» и «Махабхараты», в которых она названа «раем Индры». Не оттого ли так красна почва, что слишком многим приглянулся этот рай? Не случайно же Гоа стал первым клочком индийской территории, на которой утвердились европейские колонизаторы, и последним оплотом колониализма на ней. Лишь через четырнадцать лет после провозглашения независимости Индии чужеземные захватчики покинули древний Гормант. Произошло это 19 декабря 1961 года. Но минуло еще четырнадцать лет, прежде чем Португалия, сбросившая диктатуру Салазара, официально признала Гоа частью индийской территории.

Итак, Гоа — рожденный, согласно легенде, из стрелы бога Парасурама, выпущенной в море с высокой скалы…

Общая площадь района, наибольшая протяженность которого 105 километров, а ширина — 60, составляет 3611 квадратных километров. Согласно последней переписи, здесь живут около миллиона человек, говорящих на звонком и красочном языке конкани с большой примесью португальских и английских слов. Гоанцы удивительно красивый народ. Они держатся с достоинством и подчеркнутой независимостью, что не мешает им быть открытыми и приветливыми. Редко можно увидеть в толпе лицо, не озаренное жизнерадостной белозубой улыбкой.

Я прилетел сюда из Бомбея, индустриального гиганта, окруженного мутной, подернутой радужной пленкой нефти водой, и поразился тому, как свежа самая веселая на земле зелень молодого риса. От аэропорта Даболимо до столицы Гоа Панаджи всего 29 километров. Но на дорогу обычно уходит около часа, поскольку приходится переправляться на пароме через реку Зуари. Этого времени не хватает для того, чтобы свыкнуться с той разительной переменой, которая поражает всякого, кто приезжает сюда. Гоа не похож ни на один из штатов Индии. Он ослепляет, как солнечный свет на выходе из подземелья. Я поймал себя на том, что улыбаюсь без всякой на то причины. Говорят, что нечто подобное испытал Гоген, впервые увидев Таити. Типичный гоанский пейзаж: рисовое поле, окруженное рощицами кокосовых и арековых пальм, порослью манго, где в тени прячутся от любопытного глаза непримечательные деревья, на которых прямо из ствола вырастает колючий таинственный дурьян — абсолютный чемпион среди тропических фруктов. Но Гоа прославлен все-таки своими манго. Золотой Гоа щедро дарит золотые плоды, которые так любят по всей Индии. Недаром слова популярной песенки «В Гоа, в сезон манго…» стали символом беззаботного счастья. Только есть ли такое в подлунном мире? Как бы ни была плодородна земля и щедро солнце, без соленого пота людского и жара сердец только дикие джунгли поползли бы по берегам здешних мутно-зеленоватых рек, несущих богатые илом воды в Аравийское море. Гоа — страна трудовых людей. Это их неустанной заботой дважды в год наливаются рисовые метелки и кокосовая пальма плодоносит каждые сорок два дня все сорок два года своей благодатной жизни. Это их умные руки наполняют корзины орехом кешью и красными ягодами личи, вытягивают сети, в которых бьются литые ртутные рыбы — гордость рыбаков Дона Паула и Мармагана, или ловушки, в которых запутались знаменитые лобстеры и длиннобородые океанские раки. Ныне эти исконные продукты местного экспорта пополнились железной и марганцевой рудой, солью, а также сахаром, который вырабатывается из тростника на современном предприятии. Вступил в строй завод искусственных удобрений, строится несколько новых консервных и текстильных фабрик, расширяются доки в порту Васко да Гама. Одним словом, традиционно фруктовый Гоа обретает постепенно промышленный облик. Достаточно сказать, что только на рудниках работает ныне около ста тысяч человек. По-прежнему деревянный плуг взрыхляет рисовое поле и под сенью кокосовых перистых опахал роются в сухой скорлупе черные полудикие свиньи с прогнутой спинкой, а крестьяне везут на базары грозди бананов, медовые ананасы, приторно-сладкие чико, но что-то уже необратимо переменилось в «раю Индры».