Братья Кеннеди. Переступившие порог - Николай Николаевич Яковлев

определил свою задачу – «предоставить в распоряжение жюри присяжных заседателей мира суть показаний основных свидетелей… разоблачив методы творцов сенсаций – извращения, жульнические умолчания, клевета». В качестве выводов он перепечатал в конце своей книги подробное «заключение» комиссии Уоррена, начинавшееся словами: «убийство Джона Фицджеральда Кеннеди 22 ноября 1963 года было жестоким и постыдным актом в отношении человека, семьи, страны и всего человечества». Меньшими категориями ни комиссия Уоррена, ни Белин, всецело согласившийся с ней, не мыслили.

Горячо одобривший труд Белина Г. Солсбери от просвещенной «Нью-Йорк таймс» объяснил, откуда разные версии об обстоятельствах смерти Дж. Кеннеди: «В нашем горе мы инстинктивно схватывались за сверхъестественное. Казалось слишком банальным поверить, что Джон Ф. Кеннеди мог умереть в обстоятельствах менее королевских, чем Цезарь. Ли Харви Освальд представлялся слишком ничтожным человеком, чтобы повергнуть Камелот».

Г. Солсбери выразил уверенность, что книга Д. Белина, подтверждавшая до последней запятой доклад Уоррена, поставила официальную точку в спорах по поводу убийства Дж. Кеннеди. Ошиблись все – «Нью-Йорк таймс», Г. Солсбери и Д. Белин.

***

Профессиональный публицист Уильям Манчестер принадлежал к ближайшему окружению Дж. Кеннеди. До того как автор интеллектуально сошел на «новые рубежи», он написал семь книг, сотрудничал практически во всех ведущих американских общественно-политических журналах. Манчестер не стал придворным хроникером семьи Кеннеди, хотя хорошо примелькался около нее. В сентябре 1962 года увидел свет его лирический рассказ-книга «Портрет президента: Джон Ф. Кеннеди в профиль».

Автор так любовно выписал портрет своего героя, что журналист Т. Уикер, выступивший критиком на страницах «Нью-Йорк тайме Бук Ревью» не сдержался: «Встает вопрос: на пользу ли любому президенту восторг, в какой впал г-н Манчестер и какой печать слишком часто проявляла в отношении г-на Кеннеди? Не приведет ли это к тому, что, как у Кеннеди, так и у народа возникнет эйфория? И когда придет беда, что неизбежно, не окажется ли падение с пьедестала чрезмерно болезненным. Президент Кеннеди заслуживает лучшего отношения со стороны своих биографов».

Смерть президента от руки убийцы и убийство убийцы глубоко потрясли Манчестера. Он, зрелый мужчина 41 года, овладевший тайнами древнейшей профессии – журналистики, часами плакал навзрыд и слез не скрывал, сообщив об этом в статьях, написанных для массовых журналов, например «Лук» с тиражом в 8 миллионов экземпляров. «Припоминаю, – скорбно писал Манчестер после похорон Дж. Кеннеди, – как я поторопился в родной город, являвший собой, как и вся Америка, исполинский храм. В недели, последовавшие за трагедией, я просыпался ночами, все еще слыша страшный, заглушенный рокот барабанов на Пенсильвания-авеню, пришедший из моих снов. Мне казалось, что там, на склоне холма в Арлингтоне, погребены надежды целого поколения. Я дважды побывал на кладбище после похоронной мессы – каждый раз я вспоминал высказывание Нью Латимора, записанной мной в то светлое утро вступления в должность президента в 1961 году: «В день этот мы милостью божьей вздуем такую свечу… которая никогда не погаснет». Свет померк в наших жизнях, и я остался бродить во мраке мертвого прошлого».

В начале 1964 года безысходный мрак прорезал слепящий луч надежды – Жаклин Кеннеди от имени семьи предложила Манчестеру написать книгу о смерти супруга. Предложение было принято с благоговением. Манчестер прервал работу над историей германских монополий, которую вел на Рейне, и поспешил в США. Министр юстиции США Роберт Кеннеди подписал договор, автор обязался к 1968 году закончить работу. Гонорар от книги – Библиотеке Кеннеди, от публикации отрывков в журналах – автору, что впоследствии составило соответственно 5 миллионов и 665 тысяч долларов.

Итак, дело сделано. Автор найден и засажен за дело. В договоре оговаривалось, что «члены семьи Кеннеди не будут сотрудничать с любым другим автором, который возьмется за эту тему». Мудрая осмотрительность! Многие публицисты рвались отстукать на пишущих машинках манускрипты любого размера. Роберт сказал: «Уже пишут множество книг, идет масса информации, в большинстве неверной. Множество людей пытаются подзаработать на этом. Поэтому мы решили – пусть все материалы будут доступны только одному человеку». Р. Кеннеди был не совсем прав – не все измеряется деньгами, еще до избрания Манчестера два искушенных публициста Т. Уайт и У. Лорд отклонили предложение семьи взяться за книгу.

Позиция семьи в отношении будущей книги была недвусмысленно изложена Ж. Кеннеди. 1 октября она писала: «Я избрала мистера Манчестера, ибо уважаю его способности, полагаю, что он объективен и точен… Я не надзираю за его работой и не намерена делать этого. Он закончит рукопись, и она будет опубликована без моей или еще чьей-либо цензуры. Я не желаю определять, кому писать историю. Многие будут писать о прошлом ноябре, однако серьезным историкам следует подождать выхода книги мистера Манчестера. Эту книгу историки будут уважать». Автор был бесконечно благодарен Ж. Кеннеди за дарованную свободу творчества – она переслала ему копию письма, процитированного выше, а также Э. Уоррену. Манчестеру выделили стол в здании, где работала комиссия, и открыли неограниченный доступ ко всем ее документам и материалам.

Тут объявился конкурент – писатель Д. Бишоп, набивший руку в жанре описания убийств президентов. Он только что выпустил и прекрасно распродал книжку «День, когда был застрелен Линкольн». Бишоп обратился к Жаклин с просьбой дать материалы о покойном президенте. Вдова написала самозванцу: «Я наняла Уильяма Манчестера, чтобы он защитил президента Кеннеди и истину… Если я решу, что книга никогда не будет опубликована, тогда мистер Манчестер будет материально компенсирован за свои труды». Она, заключил Бишоп, «пытается получить исключительное право на публикацию рассказа об убийстве». Перед Бишопом захлопнулись все двери. Оп не отчаялся и стал писать книгу без сотрудничества с семьей Кеннеди. Но никто не мог угнаться за Манчестером, труд которого приобрел самоотверженный характер.

Два с половиной года бешеной работы по двенадцать, пятнадцать, иногда двадцать часов в сутки. Находки и разочарования, успехи и неудачи. Манчестер изучает документы, опрашивает сотни и сотни людей, рассказы которых ложатся на многие километры магнитофонных лент. Работа в Вашингтоне, поездка в Техас, снова столица. Роберт Кеннеди официально объявил в прессе, что Уильям Манчестер – историограф убийства в Далласе. Небольшие накопления Манчестера быстро тают, он экономит на всем – на такси, машинистках, обедает в дешевых ресторанах. Знакомые удивленно поднимают брови: костюм на Манчестере висит мешком. Будущее неопределенно; за исключением группы друзей, никто не верит, что книга будет иметь успех, а это финансовая катастрофа для автора.

Душевные страдания: «Наконец пришел день, когда мое сердце остановилось. Я точно помню когда. Я пытался сказать: Освальд, окруженный более чем семьюдесятью полицейскими, был убит в подвале тюрьмы в Далласе. Но перо не двигалось. Это слишком. Мой разум возмутился. Как мог