Реквием по любви. Грехи отцов (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

В ушах громким набатом звучал зычный раскатистый голос родителя:

«На обратной стороне гравировка. Это шифр. Если со мной что-то произойдет, воспользуйся им правильно… если произойдет… произойдет!»

Поддавшись необъяснимому порыву, Лиза нервно всхлипнула и оттолкнула от себя ладонь Макара, точно гремучую змею. Стремительно развернувшись, она ринулась прочь из комнаты, совершенно не ориентируясь в чужой квартире. Просто двигалась вперед до тех пор, пока не оказалась на кухне.

Неимоверным усилием сдерживая нечеловеческий вопль, рвущийся из груди, склонилась над раковиной и торопливо открыла кран с холодной водой.

Щедро плеснув в лицо пару пригоршней ледяной жидкости, Лиза что есть мочи вцепилась дрожащими пальцами в край столешницы. Сражаясь за дыхание и самоконтроль, она зажмурилась до белой ряби в глазах.

Однако резко распахнула веки, почувствовав чужое присутствие за спиной.

— Он ведь знал! — воскликнула, не оборачиваясь. — С самого начала знал, что именно так все и будет! Он готовился, черт возьми! Вместо того, чтобы предотвратить, спастись… и хотя бы попытаться выжить… он готовился к…

Шумно сглотнув, Лизавета замолчала на середине фразы. Вздрогнула всем телом, внезапно ощутив тяжелые мужские руки на своих плечах.

— Ты не знала своего отца, поэтому так говоришь, — прозвучало до жути спокойно. — Он всегда и все планировал наперед. Одновременно просчитывал всевозможные варианты развития событий. И если в последний раз Кирилл предпочел известный нам сценарий, это значит лишь одно – не осталось иного выбора. В его руках была сосредоточена огромная власть. Слишком большая. И ответственность на нем лежала ничуть не меньше. Не мог он все бросить и податься в бега, спасая свою шкуру! Да и не побежал бы Черчилль никогда! Он предпочитал сдохнуть, сохранив достоинство, чем жить… пресмыкаясь перед шакалами! Капитан, как известно, покидает тонущее судно последним. А выживет он при этом или нет… никого не интересует.

— Звучит цинично, — потухшим голосом обронила Лиза.

— Зато честно, — услышала в ответ.

Собрав в кулак все свое мужество, она медленно развернулась к нему лицом.

— А со мной ты так же честен? — поинтересовалась вкрадчиво. — У меня возникают сомнения на этот счет! Не обессудь, но… в городе тебя знает каждая собака. Причем не с самой лучшей стороны. Репутация бежит впереди тебя. К тому же…

— К тому же что?

— Вообще-то, ты очень серьезно подставил Петра Петровича! — возмутилась Лиза. — Совсем недавно, преследуя свои цели, шантажировал Соню! Угрожал и запугивал, вынуждая выйти за тебя замуж, чтобы в дальнейшем вертеть ее отцом, как марионеткой! Ты враждовал с Гордеевым и ставил палки в колеса Аркадию Михайловичу! Еще вчера ты был нашим врагом! А теперь… пытаешься помочь Диме, заполучив меня в свои союзники. Да, я согласилась ради него. Однако… не пожалею ли о своем решении? Могу ли я доверять тебе? Где гарантия, что это все – не очередная твоя уловка?

Зарутский как-то странно усмехнулся. Горько. Отчаянно. Затем, насквозь пронзая острым задумчивым взглядом, провел костяшками пальцев по ее щеке. Дрожащей рукой прикоснулся к волосам. Зажмурился. Скрипнул зубами. И наконец-то отступил. Отошел к окну и с преувеличенным интересом уставился на пейзажи ночного города, открывающиеся из него.

— Я творил вещи и похуже, — прозвучало монотонно спустя пару ударов ее взбесившегося сердца. — Не ищи в этом логики. Ее нет. Я просто плыл по течению. Беспрекословно выполнял все поручения Гарика. Самые жестокие. Самые унизительные. Самые бредовые. Но теперь все изменилось. Впервые за многие годы появился реальный шанс воздать всем по заслугам. И мы не имеем права прое… профукать его. На сей раз нужно идти до конца. Нужно использовать все, что у нас есть. В том числе и компромат, который твой отец в свое время нарыл на Пескаря. Мы обязаны найти его! Хотя бы по той простой причине, что Прокурор не сможет этого сделать – у него нет зацепок. Да и не хватит им ни сил, ни времени. Другим заняты. А доверять мне или нет – решай сама. Прислушайся к своей интуиции. Едва ли она врет.

Нехотя соглашаясь, Лиза медленно кивнула. В первую очередь самой себе. Ибо в данный момент собеседник напрочь игнорировал ее существование.

Он будто бы с головой погрузился в собственные мысли. Замкнулся и отгородился от нее. В точности повторив его недавний маршрут, Лиза тоже подошла к окну. Выглянув наружу, обреченно выдохнула:

— Можно мне… еще разок взглянуть на ожерелье? Колье? Или как там его правильно называют?

Ничего не ответив, Макар извлек из заднего кармана брюк украшение ее матери. Массивное. Увесистое. Сплошь усеянное крупными камнями.

Вибрируя от напряжения, девушка буквально заставила себя прикоснуться к нему. Чего ожидала в первые секунды (ожога или удара током), сама не понимала. Однако, когда ни того ни другого не произошло, Лиза приняла ювелирное изделие у мужчины и стала пристально его разглядывать, шепча:

— Оно очень дорогое, да? Говорят, отец почти весь общак в него вложил?

— Угу.

— Зачем это понадобилось?

— Без понятия. Как по мне, зря он это сделал.

— Почему?

— Общак для нас – вещь святая. Неприкосновенная. А смотрящий – хранитель этого самого общака. Черчилль ни при каких обстоятельствах не должен был запускать в него руку и тратить на личные нужды. Это против правил. Ты даже не представляешь, в какую ярость впали мужики, когда он на последней сходке объявил во всеуслышанье, что денег не осталось! Возможно, то была какая-то проверка. Но прошли ее далеко не все. Кое-кто из братвы сразу же демонстративно переметнулся в стан Пескаря. Кинули его на глазах у всех!

Безрезультатно пытаясь избавиться от комка в горле, Лиза выплюнула:

— Стервятники! Но согласна – поступок действительно странный!

— Даже глупый. А вот глупцом твой отец никогда не был.

— Думаешь, у него имелись причины для подобного шага?

Зарутский холодно улыбнулся:

— Думаю, что это, — он кивнул на ожерелье, — вовсе не подарок для твоей матери. Скорее попытка уберечь общак от посягательств наших врагов. Неспроста же Черчилль сказал Пескарю в тот день, что Москва никогда не увидит наших денег? И что он всех их… разом на… одном месте вертел!

Лиза сжала губы в тонкую линию и скептически заметила:

— Так ведь гораздо сложнее украсть деньги со счета, из банка, из сейфа, нежели отобрать украшение у беззащитной женщины! В этом нет смысла!

— Не скажи! — прозвучало в ответ. — Изначально никому даже в голову не пришло, что Кирилл спустил весь общак на Маринку. Ну подарил он ей какую-то очередную цацку, и что с того? Никто не знал истинную стоимость изделия. Лишь потом, сопоставив факты, народ догадался, что к чему. А мастер, создавший его, подтвердил. С того момента многие задались целью заполучить это проклятое колье. Признаться, до недавних пор я думал, что твою мать убили из-за него. Ведь никто не знал, у кого оно на самом деле.

— А оно все это время было у тебя, — задумчиво протянула Лиза.

Мужчина хищно оскалился. В его взгляде пылала лютая ненависть.

— Да! — зловещий шепот. — Фактически перед носом у Гарика!

— Забавно!

— Обхохочешься!

И все же девушка озвучила то, что не давало ей покоя:

— Но почему? Почему отец решил отдать колье именно тебе?

— Я не знаю. Я был ошарашен не меньше, когда Марина связалась со мной, чтобы выполнить последние инструкции Черчилля. Правда, сделала это лишь спустя несколько месяцев после его смерти. Но малышку сложно винить в чем-либо. Она пережила худшие дни в своей жизни, потерялась во времени и потом еще… очень долго не могла оправиться от утраты. И все же волю Кирилла она исполнила. С того самого дня я ломаю голову над тем, что означает эта долбаная гравировка? Что твой отец пытался сказать нам?

Действуя машинально, Лиза перевернула украшение обратной стороной.