Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 - Гэв Торп

Наконец, один из мальчиков осмелился обратиться к Герлаху. Мальчику было не больше девяти лет, у него были живые темные глаза и копна черных нечесаных волос. Герлах поднял голову.

Мальчишка торопливо повторил вопрос. Никто из пацанов не говорил на рейкшпилле, а Герлах знал не больше десятка слов по-кислевски.

— Я не понимаю тебя, парень, — в конце концов сказал Герлах.

Пацан нахмурился.

— Я, — Герлах показал на себя, — тебя не понимаю. — Он показал на мальчика.

— Доуко, — сказал мальчик.

— Давука?

— Доуко, — повторил мальчик и постучал себя в грудь.

— Ты — Доуко? Тебя зовут Доуко? — переспросил Герлах, стараясь как можно точнее произнести имя.

Старания Герлаха обрадовали мальчика и его друзей.

— Хейлеман, — сказал Герлах, указывая на себя.

Еще совсем недавно знаменосец Хейлеман посчитал бы ниже своего достоинства тратить время на разговоры с деревенскими детишками. А сейчас его внутреннее напряжение ослабло, как разжавшаяся пружина, и ему казалось, что нет ничего приятнее, чем болтать со станичной ребятней.

Мальчишка несколько раз пытался произнести имя Герлаха, но это оказалось ему не под силу. Ребята попросили Герлаха повторить имя еще раз.

Он повторил. У пацанов все равно ничего не получалось, и они так искренне смеялись друг над другом, что Герлах невольно заулыбался. Он нашел другой выход.

— Вебла, — сказал Герлах и постучал себя в грудь кулаком.

Мальчишки не могли сдержать смеха. Они повторили услышанное слово и побежали через двор, радостно выкрикивая «вебла, вебла».

Герлах покачал головой и вернулся к работе. Пистолет был вычищен, меч заточен. Он осмотрел доспехи и попытался выправить глубокую вмятину на широком браслете, защищающем кисть. Вмятина осталась после удара мечом, который выбил у него из руки штандарт отряда. Он снова напрягся, припомнив ярость, с которой бился с врагом. На мгновение в нем проснулся прежний надменный Герлах Хейлеман, который отправился в боевой поход с уверенностью, что сможет отогнать врага от родной земли. Кровь бросилась ему в лицо.

Герлах ожесточенно стучал по браслету рукояткой кинжала, как делали это кислевиты, но опыта в починке доспехов у него не было. Эту работу в отряде выполняли кузнецы, которые ехали вместе с обозом.

Когда-то ехали с обозом.

— Дай-ка я посмотрю.

Герлах оглянулся. У него за спиной стоял Бородин — мастер по лошадям, мастер по металлу. Он покинул станичный зал и теперь с молоточком, щипцами и маленькой наковальней обходил лагерь, занимаясь мелким ремонтом доспехов и упряжи лансеров.

— Давай. — Бородин протянул руку. — Я могу выправить его и сделать так, чтобы он не натирал тебе руку.

Герлах отдал ему свой браслет, Бородин надел его на носик наковальни и начал отрывисто и точно постукивать по нему молотком.

— Похоже, нам здесь рады.

— Так принято, — отозвался Бородин.

— И что будет дальше?

— О чем ты? — переспросил Бородин и взглянул на Герлаха.

— Мы потратили три дня на то, чтобы добраться сюда. Что будем делать дальше?

— Отдыхать, поить лошадей. А вечером соберется круг Дашики, и мы к нему присоединимся.

— Что значит «круг»?

— Буквально? Круг. Любой круг близких. Круг воинов у костра. Горожане, собравшиеся на свой праздник. Круг превращает воинов отряда, как и жителей станицы, в одно целое. Сегодня круг Дашики — жители этой станицы — приглашает круг Йетчитч, то есть нас, объединиться в круг.

— Можно запутаться. У вас сложный язык. Одно слово — и столько значений.

— Значение одно. Круг. Это просто. Таков мир. Любая дорога ведет к своему началу, мир движется по кругу, и, если ты постоянно в пути, ты начинаешь скакать по собственным следам. Любая крепкая семья — круг. Любая рота — круг. Круг скрепляет нас вместе. Настоящий круг всегда крепкий.

Бородин показал браслет Герлаху. Он выправил вмятину, и теперь браслет был безупречной круглой формы.

Герлах улыбнулся и взял браслет:

— Крепкий, как доспехи? Подходящее сравнение для твоего объяснения.

Бородин нахмурился и, немного подумав, сказал:

— А, понял. Я не собирался ничего сравнивать.

Герлах пожал плечами. На его взгляд, было в мастере что-то от наставника, даже от священника. Он объяснял важные вещи, не привлекая к ним внимания.

Герлах надел браслет и повращал сжатым кулаком:

— Отлично. Спасибо.

— Это неважно, — сказал Бородин — настоящий кислевит.

— Где ты выучил мой язык, мастер? — спросил Герлах.

— В твоей стране, — ответил Бородин так, словно это было само собой разумеющимся.

— Ты бывал в Империи?

— Много лет назад, когда я был молод и жаждал увидеть чужие страны. До того как Йетчитч позвал меня обратно в родную степь.

— Йетчитч — это твоя родная деревня?

— Да. Все всадники роты оттуда. Это на северо-востоке отсюда. На плоскогорье, в открытой степи.

— Разве сейчас мы не в открытой степи?

Бородата хмыкнул:

— Конечно нет.

— Значит, я скачу с ротой круга Йетчитч?

— Да, — улыбнулся Бородин.

Закат солнца на просторах кислевской области — медленный, томный процесс. С наступлением вечера хозяева и гости собрались в длинном здании станичного зала, где за несколько часов до сбора разожгли костры, чтобы согреть помещение. Было приготовлено несметное количество еды. Из зала просачивались густые, насыщенные запахи.

Лансеры, дабы выглядеть достойно, войдя в круг, снова надели доспехи, включая шишаки, шкуры снежных барсов и каркасы с крыльями. Часть вечера они провели во дворе, выправляя серебряные и золотые доспехи и помогая друг другу надеть крылья и другие детали обмундирования.

Герлах не мог не признать — выглядели лансеры впечатляюще, их доспехи затмевали все в этой небольшой станице на краю света.

Сознавая важность происходящего, Герлах тоже надел свои вычищенные доспехи и шлем с плюмажем. Лансеры захлопали, увидев его при полном параде.

Перед тем как избавиться от драной походной одежды и облачиться в доспехи, кислевиты совершили странный обряд. Они сняли длинные наконечники со своих кавалерийских копий, заточили их и побрились. Очень тщательно — головы, скулы, подбородки, все, кроме узлов волос на макушке и обвислых усов. Билидни лично проверил каждого на наличие щетины. Затем лансеры затянули узлы волос на макушках и, перед тем как надеть шлемы, спрятали их под кожаными шапочками.

Билидни и раньше упоминал о бритье как о чем-то важном. Казалось, это единственная процедура, к которой со всей серьезностью относятся эти обычно неряшливые мужчины.