Курс уголовного права в пяти томах. Том 1. Общая часть: Учение о преступлении - Коллектив авторов

Так, И. был признан виновным в убийстве, совершенном при превышении пределов необходимой обороны (ст. 108 УК). Верховным Судом дело было направлено на вторичное рассмотрение, в результате которого выяснилось, что лишение жизни посягающему было причинено по неосторожности, тогда как убийство при превышении пределов необходимой обороны может быть совершено только умышленно, следовательно, неосторожное причинение любого вреда посягающему не может влечь уголовной ответственности вследствие отсутствия состава преступления.

Таким образом, правильное определение субъективной стороны имеет большое юридическое значение как для квалификации, так и для индивидуализации наказания, а также является необходимым условием соблюдения таких принципов уголовного права, как принципы законности, вины, справедливости, гуманизма.

§ 2. Понятие вины

В Уголовном кодексе РФ 1996 г. впервые в истории российского уголовного законодательства появилась глава, озаглавленная "Вина" (гл. 5), в которой сконцентрированы нормы, раскрывающие понятие субъективной стороны[317].

Являясь основным компонентом субъективной стороны, вина представляет собой психическое отношение лица к совершаемому общественно опасному действию или бездействию и его последствиям, выражающееся в форме умысла или неосторожности[318].

Принцип ответственности только за деяния, совершенные виновно, всегда был основополагающим в уголовном праве нашего государства[319].

Однако как принцип он впервые[320] был закреплен в УК 1996 г., в ст. 5 которого говорится, что "лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина".

Понятие вины как одного из важнейших институтов уголовного права использовалось уже в первых декретах Советской власти (Декрет СНК РСФСР от 8 мая 1918 г. "О взяточничестве", от 22 июля 1918 г. "О спекуляции" и др.). В этих декретах прямо говорилось, что уголовной ответственности подлежат лица, виновные в совершении конкретных общественно опасных деяний, и что наказание должно соответствовать степени их виновности.

В Руководящих началах по уголовному праву РСФСР 1919 г., обобщивших двухлетний опыт нормотворчества, отсутствовала статья о вине и ее формах. Однако в некоторых других статьях вина и ее формы все же упоминались[321]. Такое положение было, по-видимому, вызвано следующим. Несмотря на то, что идея ответственности за вину довольно последовательно проводилась в уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве первых лет Советской власти, в теории того времени широкое распространение получило мнение, отрицающее необходимость принципа вины, что нашло отражение в ряде проектов УК[322].

В УК РСФСР 1922 г. — первом советском Уголовном кодексе определения умысла и неосторожности были настолько удачны, что сохранялись на протяжении десятилетий. Правоприменительная практика этого периода считала наличие вины непременным условием уголовной ответственности.

Развернутые определения умысла и неосторожности как формы вины содержались и в Основных началах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 г. Впоследствии эти определения с некоторыми изменениями вошли в УК союзных республик 1926–1935 гг. Однако термин "вина" ни в Основных началах, ни в УК РСФСР по-прежнему не упоминался. Более того, в этих законодательных актах допускалось применение таких мер социальной защиты[323], как ссылка и высылка, к лицам невиновным, но признанным социально опасными (ст. 22 Основных начал, ст. 7 УК РСФСР 1926 г.).

Приведенные положения, однако, не означали действительного отказа от принципа вины, который, несмотря на указанные отступления, получает свое дальнейшее развитие и закрепление.

Эти законодательные акты довольно последовательно исходили из того, что наказанию подлежат лишь лица, совершившие общественно опасное деяние и действующие при этом умышленно или неосторожно.

Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г., впервые сформулировав в специальной норме (ст. 3) основания уголовной ответственности, указали на вину как на субъективное основание уголовной ответственности. Кроме того, были уточнены формулировки умысла и неосторожности. Принятые на базе этих Основ УК союзных республик в 1959–1961 гг. в основном воспроизводили определения форм вины, данные Основами.

В 1991 г. общесоюзным парламентом были приняты Основы уголовного законодательства Союза ССР и республик. Эти Основы прямо указали, что вина является необходимым субъективным основанием уголовной ответственности, закрепив принцип виновной ответственности. Однако в связи с распадом Союза ССР Основы в законную силу не вступил[324].

Принятый в 1996 г. УК РФ, расширив и углубив регламентацию института вины, выделил самостоятельную главу 5 "Вина".

Кроме уточненных и обновленных определений умысла и неосторожности (ст. 25 и 26) в данной главе содержатся и три новые нормы: формы вины (ст. 24), ответственность за преступления, совершенные с двумя формами вины (ст. 27), и невиновное причинение вреда (ст. 28).

Объем и содержание пятой главы в том виде, как она представлена в действующем УК, явились результатом последовательной научной разработки основных положений субъективной стороны, а также тех многочисленных дискуссий о вине, которые имели место в теории уголовного права.

В изданных в 40-50-х гг. вузовских учебниках вина определялась как психическое отношение лица к учиненному им преступлению в форме умысла или неосторожности. С таким определением не соглашались некоторые ученые, полагающие, что оно является формально-психологическим, пригодным для любых формаций, поскольку не отражает классово-политическую сущность вины именно в советском уголовном праве[325].

Пытаясь преодолеть формально-психологический характер приведенного определения, некоторые ученые предложили включить в понятие вины указание на отрицательную морально-политическую оценку вины, что привело к появлению в теории уголовного права узкого и широкого понимания вины[326]. В процессе уточнения этих понятий появилось предложение отличать от вины как элемента субъективной стороны состава преступления виновность — совокупность объективных и субъективных обстоятельств, обосновывающих применение к лицу конкретного наказания[327].

Разгоревшейся в результате таких высказываний оживленной дискуссии о вине попытался положить конец А.Я.Вышинский, заявивший, что вина — это "причинная связь между совершившим преступление и объектом совершенного преступления, каковым является действие или бездействие, признаваемое по закону общественно опасным[328]. Однако признание причинной связи основой ответственности могло привести к односторонности в определении вины, к объективизации оснований ответственности и в результате — к обоснованию объективного вменения. Поэтому предложенное А.Я.Вышинским определение вины не встретило поддержки у советских криминалистов.

Во многом эти споры были вызваны различным пониманием таких терминов, как "вина", "вменяемое в вину", "виновность", "виновен" и др., что находило отражение в доктрине уголовного права.

Эта дискуссия по существу так и не была завершена, так как она несправедливо и необоснованно была названа схоластичной и оторванной от реальной жизни.

Тем не менее и в последующие годы интерес к проблеме вины не ослабевал. Некоторые ученые при определении вины стали включать в это понятие отрицательное отношение правонарушителя к интересам социалистического общества или отдельных граждан. Но главное заключалось в том, что вина большинством ученых понималась как определенная реальность, которая должна быть познана и установлена в процессе расследования и рассмотрения уголовного дела.

"Вина в совершении преступления (как умысел, так и неосторожность) объективно существует вне сознания правоприменителя (судьи, следователи). Она входит в предмет доказывания при производстве предварительного расследования и судебного разбирательства"[329].

Вина, представляющая собой психическое отношение лица к совершаемому им общественно опасному действию (бездействию) и его последствиям, включает в себя интеллектуальные, волевые и эмоциональные (чувственные) признаки. Интеллектуальные и волевые признаки учитываются законодателем при определении умысла и неосторожности как форм вины.

Эмоциональные же признаки в эти понятия не включены, однако они так же играют определенную роль и учитываются в процессе правоприменительной практики как обстоятельства, учитываемые судом в процессе индивидуализации наказания[330].