«Если», 1998 № 07 - Журнал «Если»

А вот некий гангстер говорит о провинившемся чем-то перед ним бедняге: «Отправьте его в Детройт» — и никаких пояснений при этом не дается, словно речь идет о высылке революционера в глухую Сибирь. А между тем Детройт, столица автомобильной промышленности Америки, отнюдь не Шушенское и не Тьмутаракань. Это народная гангстерская забава — вроде более известных «цементных ботинок». Ненужный человек связывается и помещается в багажник автомобиля, который отправляется под пресс и на переплавку (не обязательно именно в Детройте).

Если речь зайдет о религии… увы, есть горе-толмачи, которые решили, что детективы, фантастику и прочую «несерьезную» литературу может переводить любой-всякий, поэтому знание Библии и религиозной литературы необязательно. Вот и выплывает на страницы переводов Желязны некто с «лампами рта его». А это Левиафан — «пламенники пасти его»… Кстати, в одном из текстов переводчик «пламенники» нашел. А наборщик и корректор превратили их — прости, Господи! — в «племянников». Или возникает святой Джон-баптист. Конечно, фантастика — она на то и фантастика, там и св. Айзек (Азимов) бывает, и св. Альберт (Эйнштейн). Но когда герой клянется головой святого Джона-баптиста, то должен ведь если не переводчик, так редактор, а не редактор, так старенькая вахтерша баба Клава — кто-нибудь! — вспомнить на худой конец картину с усекновением главы Иоанна Крестителя!!!

А вот герой — робот по имени Hoax. И его товарищ Уззия. А также Джонас, Джоб и Джереми. Если вам когда встретится этот перевод — знайте: роботов назвали именами ветхозаветных пророков, и в русском переводе Писания их имена звучат: Ной, Осия, Иона, Иов и Иеремия. Или такой пустячок: сидят это герои в монастырской келье, а в разговоре — пауза, стоит тишина, «только из розария доносилось щелканье соловья». Я видел оригинал: соловьев там не было. Только сухо щелкали в тишине четки. Четки по-английски — «rosary», а поскольку переводчик, как обычно, поленился посмотреть слово в словаре (выглядит-то знакомо!), он приплел к случаю соловья, здраво рассудив, что розарий сам по себе обычно не щелкает. И аналогичная история в другой книге — герои, собираясь на битву с нежитью, спрашивают священника, есть ли у него освященный розарий. Есть, ребятушки, есть — и розарий, и малинник, и грядки со свеклой…

Отгадайте-ка загадку: некто совершил убийство. «Что с ним сделали?» — осведомляется герой об убийце. И получает ответ: «С ним поступили по закону Мозаики». Три попытки! «Мозаика — это планета», — предположил один из моих знакомых. Нет, не так. «Убийцу разрезали на кусочки», — кровожадно сказал другой. Опять нет! «Это какое-нибудь особенное устройство общества, типа коллективного разума?» — подумав, осторожно спросил знаток фантастики. Увы! Mosaic law — это не что иное, как «моисеев закон». Следовательно, «око за око»… Эх, переводчики… бумаги на макулатуру!

Павел Вязников, переводчик

Злодеяния горе-толмачей переполнили чашу терпения К. С отчаянным криком он выбежал из библиотеки, и лишь громкий топот указывал обитателям административного корпуса, по каким коридорам проносится землянин, сметая на своем пути кротких секретарш и усталых столоначальников. Впрочем, за очередным поворотом ноги вынесли К. именно туда, куда ему было надо. Он посмотрел на вывеску и хищно улыбнулся. Потому что вывеска гласила о том, что именно здесь находится оружейная лавка.

В торговом зале глаза К. разбежались в разные стороны и долго не могли сбежаться обратно. Все манило его, просило взять в руки, навести и бабахнуть… Некоторые виды оружия сами себя рекламировали, декламируя стишки о своих достоинствах, другие молчали, подавляя темной глубиной вороненой стали, хромированными инжекторами и матовыми диффузорами. Внимание К. привлекла скромная табличка с объявлениями.

Сегодня в продаже новинка: надувные дезинтеграторы для водных миров. Минимальная партия — 12 комплектов. Для двоякодышащих — скидка.

Обмен использованных баллончиков с 14 до 32 по местному времени, Двойные сифоны подлежат возврату.

В.Аверьянов из г. Москвы предлагает за умеренную цену лично им сконструированный боевой треножник. Разит наповал.

Петр Нечипоренко из г. Подольска отдает свое личное холодное оружие с оптическим прицелом системы «Coloon» (чертеж прилагается) за два билета на планету Транай.

Наконец К. выбрал себе оружие по вкусу и руке, но только собрался взять его, как темпорально-гравитационная ловушка рассыпалась, и он оказался в своем вагоне со стаканом в руке, словно и не исчезал. Как спасти нашего стажера-наставника? Поверят ли К. его друзья-товарищи? Ждем ваших сообщений, версий и всего, что создаст ваше воображение. В связи с обострением болезненных явлений редакция и администрация объявляют эмбарго на поставку спиртного в зону астропорта. Да здравствует культурный отдых! В следующее посещение непременно зайдите в казино. Чудеса и загадки Астероида ждут вас.

Сообщения с астероида принимали Эдуард Геворкян и Олег Жадан.

Приз читательских симпатий

Сумма фантастики

Анкета, опубликованная в первом номере нашего журнала, вызвала бурную реакцию любителей фантастики. Мы сознательно пошли на риск и не стали сужать выбор, публикуя номинационные списки и тем самым ограничивая читателей. Каждый, кто пожелал стать членом Большого литературного жюри, должен был сам назвать лучшие, по его мнению, рассказ, повесть и роман, опубликованные в 1997 году.

Согласно условиям конкурса, за первое место присуждалось три балла, за второе — два, за третье — один. Кроме того, мы ввели еще две позиции — лучший переводной роман и лучший фантастический фильм. Справедливо полагая, что зарубежный автор или режиссер (разговор о нашей кинофантастике — это слезы горькие!) уже получил свою долю славы у себя дома, мы решили отметить российского издателя и фирму, лицензировавшую фильм, поскольку именно они донесли до нас книгу и фильм. И еще мы попросили наших читателей не ограничиваться вышеупомянутыми позициями и откликнуться на «нехудожественные» материалы и рубрики нашего журнала. Читатель откликнулся, да еще как!

Членами жюри пожелали стать 428 читателей журнала. Их могло быть еще больше, но, к сожалению, по вине греческой типографии первый номер вышел с опозданием на месяц (с четвертого номера журнал «Если» печатается в Словакии), и многие не успели уложиться в отведенный срок.