Солдатский талисман - Лев Пучков

Употребив завтрак, я минут двадцать сидел в кресле у окна, листал подшивку «Космополитен», потягивал обнаруженный в серванте коньяк и прислушивался к своим ощущениям. Убедившись, что грубая пища усваивается нормально и эксцессов на почве пищеварительного конфликта можно не опасаться, я извлек из нагрудного кармана куртки запаянный в целлофан увесистый цилиндрик, по форме напоминающий пробку от бутылки с хорошим вином. Естественно, к виноделию сия вещица никакого отношения не имела: это был мощный радиомаяк, передающий устойчивый сигнал определенной частоты на расстояние до шести тысяч метров. Особая прелесть данного изделия заключалась в том, что он не подлежал детекции обычными средствами радиоприема. Только та частота, которую пользователь накануне выставил на своем приемнике — одна из нескольких тысяч в поддиапазоне. Попробуй подбери.

Полюбовавшись на цилиндрик, я в три приема с натугой проглотил его, запив стаканом крепчайшего чая без сахара. Цилиндрик шарахнулся по стенкам желудка и, удобно устроившись где-то в эпицентре вовсю идущего процесса пищеварения, перестал о себе напоминать. Норма. Теперь полковник может отслеживать местонахождение вашего покорного слуги с точностью до пяти метров, находясь при этом на значительном удалении от объекта наблюдения.

На крыльцо я вышел во втором часу пополудни. И был приятно удивлен незаметным на первый взгляд профессионализмом «смежников». Да, глядя из окон на улицу, я ничего такого не заметил. Но в момент моего выхода у крыльца торчали с десяток парней в полной экипировке и держали меня под прицелом удобных для боя на короткой дистанции ПП «каштан». А в калиточном проеме стоял средних лет лысый дядька в плаще. Тот самый, у которого меня в свое время неподалеку отсюда перехватили ловкие кабинетные, — только тогда он лысым не был.

— Давай подкатывай, — распорядился дядька в портативную радиостанцию — тотчас же откуда-то сверху по улице раздался негромкий шум моторов.

Я глянул туда: к усадьбе Элен приближались две черные «Волги» — не как полагается обычным законопослушным авто, а борт в борт, то есть левая шла по встречной полосе. И у левой этой — как вы, наверное, уже догадались — был тот самый номер, с которым я впервые познакомился неподалеку от частной больницы в славном городе Ростове.

— Сам пойдешь, или нести придется? — Лысый настороженно смотрел на меня, прощупывая взглядом каждую складку моей одежды.

— Альтернатива есть? — тоскливо спросил я, наблюдая, как «Волги» подкатили вплотную к калитке и распахнули двери.

— Нет никакой альтернативы, — не стал обманывать меня лысый. — Слишком долго я за тобой гоняюсь, ласковый ты мой. В печенках уже сидишь.

— Ладно, иду. — Я положил руки на затылок, развернулся к публике задом и, широко расставив ноги, уперся головой в дверь. — Валяйте, чего уж там…

Региональное УФСБ в Стародубовске, подобно большинству других официальных учреждений, располагается в неприметном типовом здании послевоенной постройки: два этажа нормальных, один цокольный — полуподвал. Забор вокруг здания скорее декоративный, нежели оградительного характера, но на каждом окне — решетка, а поверх решетки, внесенная на металлических штырях сантиметров на сорок, натянута мелкоячеистая стальная сетка. Тут, знаете ли, кое-какие баловники несколько раз бросали гранаты в окна — вот и приспособились чекисты. Что поделать — регион такой, любимый гранатометчиками. Но самое примечательное в здании УФСБ — это парадная лестница. Широкая, с мраморными ступенями, с мраморными же чашами на перилах…

Это я к чему вам расписываю: у меня, видите ли, отчего-то была прочная установка на помпезную встречу. Выведут меня под белы рученьки из «Волги», а на лестнице — начальство по ранжиру, при мундирах да регалиях, репортеры с треногами шарахаются как ополоумевшие — местечко для лучшего ракурса подыскивают, праздные зеваки численностью не менее батальона тут же подтянулись. Как же: отловили легендарного Сыча, всеми искомого и желанного!

Увы, установка эта была ложной. Никого на мраморной лестнице не бьыо. Меня как куль вытряхнули из машины и поволокли. Единственным зрителем оказался длинный лохматый бомж, проходивший мимо по тротуару: он остановился и с любопытством принялся меня рассматривать. Да, для бомжа это, безусловно, интересно: не каждый день приходится видеть, как отделение бойцов таскает закованного мужика. Значит, опасный, раз такая охрана! Миновав бомжа, бойцы проволокли меня по лестнице, затащили под руки в пустынный вестибюль и повлекли по ступеням вниз — в полуподвал.

— Регистрировать? — метнулся было наперерез нам какой-то член в штатском, до сего момента сидевший за стеклянной конторкой.

— Не трудись, — отказался лысый. — Это же мой… В полуподвале со мной поступили так же непочетно. Сначала раздели донага и прощупали каждый сантиметр моей одежонки, затем прослушали ее каким-то прибором и пропустили через «рамку». После этого приступили ко мне. Прощупали, заставили присесть десять раз, залезли — извините за подробности — палкой от мороженого в попку. И все это время в комнате для обысков находились пятеро бойцов, следящих за каждым моим движением, а я, между прочим, был в наручниках в положении «руки за спину».

— Давай на «рамку», — распорядился лысый, убедившись, что ничего такого интересного у меня нет.

В процессе сканирования на экране монитора неожиданно отчетливо стал виден цилиндрик, проглоченный мною накануне. В виде продолговатого пятнышка, ярко выделявшегося на фоне какой-то серой массы.

— Что ел на завтрак? — заинтересовался лысый.

— Яичницу с ветчиной, — сообщил я, внутренне содрогнувшись. Черт, какая страшная ошибка! Неужели полковник не мог предвидеть такого оборота? Он же служил двадцать лет в конторе, должен был, по идее, учитывать подобный вариант…

— А вчера вечерком крепенько не пили? — вступил в беседу один из персонала — округлый мужик в белом халате, который оперировал сканером. — До поросячьего визга?

— Пили, — признался я. — Не совсем уж до поросячьего, но до изумления — точно.

— А что пили? — обрадовался чему-то округлый. — Вино, водку, коньячок?

— Очень много грузинского вина, — соврал я. — Лично я выдул бутылок пять, если не ошибаюсь. А какое отношение это имеет к факту моего задержания?

— Это пробка, — с видом знатока констатировал округлый, обращаясь к лысому. — Такие случаи бывают — глотает пробку, и все тут.

— Ну, не знаю, — лысый некоторое время задумчиво рассматривал пятно на экране, затем кивнул второму в белом халате, который до этого проверял каким-то прибором мою одежду:

— Садись вычисляй. Только побыстрее — мне работать надо.

Вычислитель усадил меня на стул, наставил на брюхо какой-то датчик на подставке и принялся наяривать на клавиатуре подключенного к датчику компьютера.

— Это не маяк, — компетентно сообщил он после десяти минут работы. — Никакой реакции. Скорее — правильно Игорь говорит — пробка.

— Ладно, ласковые вы мои, — неожиданно легко согласился лысый и погрозил мне пальчиком:

— Даже если это и маяк — это просто глупо. Твои сообщники что — не знают, где располагается здание УФСБ? Позвонили бы по телефону, я бы дал адрес. — И, коротко хохотнув, дал команду одеть меня, а сам вышел.

Одели меня не совсем хорошо. В каждый ботинок сыпанули по дюжине шариков от подшипника величиной с горошину, затем натянули ботинки, накрепко зашнуровали и затянули узлы — без бантиков. Велели встать и пройтись по комнате. Изверги! В сидячем положении наличие шариков практически не ощущалось — ботинки у меня просторные. Перемещаться же можно было только следующим образом: опускаешь носок вниз, встряхиваешь, сгоняя шарики в кучу, затем быстро ставишь ногу на пол — пока не раскатились по всей плоскости подошвы. Бойцы-конвоиры почему-то не смеялись, наблюдая, как я тренируюсь перемещаться. Хотя выглядело это весьма занятно — можно было и дать волю эмоциям.

На этом, однако, издевательства не закончились. С моих штанов срезали все пуговицы, а к правой руке двумя наручниками приковали двухпудовую гирю.

— Совсем озверели? — не выдержал я, попробовав перемещаться с гирей, придерживая левой рукой спадающие штаны. — Чем я вам так насолил?

— Ввиду особой опасности объекта, — пояснил старший конвоя. — Приказано максимально ограничить свободу передвижения. Сидеть тебе нормально?

— Да ничего. — Действительно, в сидячем положении вся ущербность ситуации не ощущалась так остро. — А как я буду ходить?

— А тут недалеко, — пообещал начальник. — Давай — двинулись помаленьку…

Кабинет лысого был уютный. Мягкого колера однотонные обои, светло-зеленые шторы, стол ореховый, кресла мягкие по обе стороны от небольшого раскладного диванчика, цветочки на подоконнике. Никаких компьютеров и прочей оргтехники: на столе большой телефонный аппарат с кучей кнопок, пачка хорошей, бумаги и подставка с ручками. Простенько и со вкусом. Окно кабинета наполовину было утоплено в бетонном коробе, а верхняя половина выходила на хозяйственный двор — виднелись какие-то колеса и ящики.