Тень Гегемона. Театр теней (сборник) - Орсон Скотт Кард

Все эти названия звучали для нее как стихи. Все они говорили о свободе.

6. Гостеприимство

Кому: mpp%[email protected]

От: Flandres%[email protected]

Тема: Средства на содержание заключенных МЛО

Администрация Гегемона ценит усилия Вашей страны по обеспечению безопасности и содержанию осужденных за преступления против Международной Лиги Обороны, несмотря на недостаток средств. Преступники должны отбыть свой срок заключения полностью. Поскольку МЛО распределяла заключенных согласно возможностям стран, взявших их на свое попечение, и согласно национальному происхождению заключенных, я могу ответственно заявить, что Румынии досталась вполне справедливо отмеренная часть. Как только появятся средства, суммы, затраченные на содержание заключенных, будут возмещены.

Тем не менее, поскольку чрезвычайная международная ситуация миновала, суд или администрация мест заключения каждой страны могут сами решить, остаются ли в силе и соответствуют ли национальному законодательству те международные законы, за нарушение которых заключенные отбывают наказание. Не следует держать людей в тюрьме за преступления, которые больше не являются преступлениями, даже если изначально назначенный срок отбыт не полностью.

В категорию законов, которые можно более не применять, попадают ограничения на исследования, имеющие цель не оборонную, а политическую. В частности, запреты на генетическую модификацию человеческих эмбрионов были приняты, чтобы сохранить единство Лиги перед лицом оппозиции со стороны мусульманских, католических и других «уважающих жизнь» стран, а также как плата за согласие на ограничение численности семьи. Заключенных, осужденных по этим законам, следует освободить без предубеждений. Тем не менее им не положена компенсация за отбытый срок, поскольку они были законным образом признаны виновными в совершении преступлений и приговор суда не отменен.

Если у Вас есть вопросы, мы будем рады на них ответить.

Искренне Ваш,

Ахиллес де Фландре, ассистент Гегемона.

Когда Сурьявонг привез Ахилла из Китая, Питер точно знал, что собирается сделать с пленником.

Он станет его изучать до тех пор, пока Ахилл будет казаться безвредным, а затем выдаст его, скажем, Пакистану.

К прибытию Ахилла Питер готовился очень тщательно. На каждый компьютерный терминал Гегемонии была установлена сторожевая программа, записывающая каждое нажатие клавиши и фотографирующая все страницы текста и изображения экрана. Почти вся эта информация сразу же будет стираться, но все действия Ахилла будут зафиксированы и изучены – для определения его связей и сетей.

Тем временем Питер будет давать ему задания и смотреть, что Ахилл с ними сделает. Не стоило даже на миг думать, что Ахилл будет действовать в интересах Гегемонии, но он может оказаться полезен Питеру, если держать его на достаточно коротком поводке. Фокус в том, чтобы использовать его как можно лучше, узнать как можно больше, но нейтрализовать его раньше, чем он сможет организовать предательство, которое, несомненно, замыслит.

Питер подумал было, не подержать ли его сперва под замком, перед тем как дать участвовать в работе Гегемонии. Но такие вещи действуют, только если объект подвержен таким человеческим эмоциям, как страх или благодарность. С Ахиллом это будет потеря времени.

Поэтому, как только Ахилл привел себя в порядок после перелета через Тихий океан и Анды, Питер пригласил его на ланч.

Ахилл, конечно, явился и, надо сказать, удивил Питера тем, что вроде бы вообще ничего не пытался делать. Он поблагодарил за спасение и за ланч примерно одним и тем же тоном – искренне, но без особой благодарности. Разговаривал он непринужденно, приятно, иногда забавно, но ни разу не пошутил. Он не стал поднимать тему международного положения, недавних войн, причин своего ареста в Китае, не задал ни единого вопроса, зачем Питер его спасал и что собирается делать с ним дальше.

И не спросил Питера, пойдет ли под суд за военные преступления.

В то же время он вроде бы ни от чего не уклонялся. Казалось, достаточно Питеру спросить, каково это было – предать Индию и устроить мятеж в Таиланде, чтобы вся Южная Азия упала в его руки созревшей папайей, и Ахилл расскажет несколько забавных случаев, а потом перейдет к похищению детей из джиша Эндера в Командной школе.

Но раз Питер на эту тему не заговаривал, Ахилл скромно воздерживался от упоминания своих достижений.

– Я хотел спросить, – начал Питер, – ты сильно устал от борьбы за мир во всем мире или согласен был бы нам здесь помочь?

В ответ на едкую иронию Ахилл даже глазом не моргнул, а ответил так, будто принял слова Питера за чистую монету.

– Я не знаю, пригожусь ли, – сказал он. – Я последнее время был вроде как ориенталистом, но, судя по положению, в котором меня нашли твои солдаты, не очень хорошим.

– Ерунда, – отмахнулся Питер, – каждому суждено иногда ошибаться. Мне кажется, что твоей ошибкой был слишком громкий успех. Не помню, буддизм, даосизм или конфуцианство учат нас, что поступать безупречно – поступать ошибочно. Такое действие провоцирует зависть, а потому совсем не безупречно.

– Мне кажется, это были греки. Совершенство вызывает зависть богов.

– Или коммунисты. Срезать голову каждой былинке, которая возвысится над остальными.

– Если ты считаешь, что я чего-то стою, – сказал Ахилл, – я буду рад сделать все, что в моих силах.

– Спасибо, что не сказал «в моих скромных силах». Мы оба знаем, что ты мастер большой игры, и я лично никогда не хотел бы играть против тебя один на один.

– Я уверен, что ты бы запросто выиграл.

– Почему ты так думаешь? – спросил Питер, разочарованный этими – первыми за весь разговор – льстивыми словами.

– Потому что, – ответил Ахилл, – трудно не проиграть, когда все козыри у твоего противника.

Значит, не лесть, а реалистическая оценка ситуации.

Или… или все-таки лесть, потому что у Питера точно не было всех козырей на руках. У Ахилла почти наверняка их осталось достаточно, раз он имел к ним когда-то доступ.

Питер обнаружил, что Ахилл умеет быть очень обаятельным. Была в нем какая-то благородная сдержанность. Ходил он довольно медленно – наверное, привычка с тех времен, когда он еще хромал, – и не делал попыток доминировать в разговоре, хотя и неловкого молчания тоже не было. Почти незаметная личность. Незаметно-обаятельный – бывает такое?

Питер завтракал с ним три раза в неделю и каждый раз давал ему различные задания. Он дал Ахиллу собственный бланк и сетевую личность, обозначенную как «ассистент Гегемона», но в мире, где власть Гегемона представляла собой исчезающие остатки былого единства, к которому был принужден мир во время нашествия жукеров, Ахиллу достался пост тени от тени власти.

– Наш авторитет, – заметил ему Питер за вторым ланчем, – не слишком большой тяжестью висит на вожжах мирового правления.

– И лошадям так удобнее, будто ими вообще не правят, – поддержал Ахилл шутку, не улыбнувшись.

– Мы так искусно правим, что нам даже не нужны шпоры.

– И это удача, – сказал Ахилл. – Шпоры нынче в дефиците.

Но то, что Гегемония в смысле реальной власти являлась пустой скорлупкой, не значило, что нет настоящей работы. Как раз наоборот. Питер знал, что когда у тебя нет власти, то единственное влияние, которое ты можешь оказать, исходит не из страха, а из представления, что полезного ты можешь предложить. Существовало достаточно много учреждений и обычаев, оставшихся от триумвирата Гегемона, Полемарха и Стратега.

Наспех сформированные правительства разных стран имели под собой очень шаткую легитимную основу, и визит Питера часто помогал укрепить иллюзию этой легитимности. Некоторые страны были должны Гегемонии деньги, а поскольку получить их шансов не было, Гегемон мог оказать услугу, торжественно простив проценты долга в обмен на какие-то благородные действия со стороны правительства. Например, Словения, Босния и Хорватия помогли Италии, отправив флот, когда Венеция одновременно пострадала от наводнения и землетрясения. Всем трем странам были прощены проценты. «Ваша щедрая помощь помогает объединять мир, что и является единственным стремлением Гегемонии». Главам правительств представлялся шанс получить хорошую прессу и время на телевидении.

И еще они знали, что, пока это обходится недорого, имеет смысл сохранять Гегемонию в игре, поскольку только она да группа мусульманских стран противостоят экспансии Китая. Что, если амбиции Китая выйдут за пределы уже завоеванной империи? Что, если миру за границами Великой стены вдруг придется объединяться, чтобы выжить? Разве плохо будет иметь под рукой Гегемонию как знамя? К тому же ведь Гегемон, будь он сколь угодно молод, – брат великого Эндера Виггина.