Третий Рим. Имперские видения, мессианские грезы, 1890–1940 - Джудит Кальб
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
160
Валерий Брюсов. Стихотворения и поэмы. Л.: Советский писатель, 1961. С. 118.
161
Брюсов пишет о романе «Отверженный» – под таким названием он издавался в журнале.
162
Валерий Брюсов, «Письма к М. В. Самыгину» в [ЛН 1991, 98 (1): 389].
163
См. [Rice 1975:27–28].
164
О влиянии Мережковского см. [Rice 1975: 7; Grossman 1985: 73]; см. также [Брюсов 1927а: 19]. Брюсов рассказал Перцову, что готов был «пасть на колени» перед Ледой из стихотворения Мережковского 1895 года с таким же названием, посвященного матери Елены Троянской.
165
Похоже, что Брюсов изначально использует слова «символизм» и «декаданс» как взаимозаменяемые. Ближе к концу 1890-х он, однако, приходит к убеждению, что «декаданс» описывает настроение конца века, а «символизм» является художественным методом, отражающим это настроение. Данные определения менялись на протяжении его творческой карьеры: десятью годами позднее он решил, к примеру, что декаданс является литературной школой, ныне уже мертвой, а символизм – вечным типом искусства. Более подробное исследование вопроса см. в [Grossman 1985: ch. 3; Ricel975].
166
В дальнейшем Брюсов расширил знания европейцев о ситуации в русской литературе с помощью ежегодных обзоров для английского журнала «The Athenaeum» [Брюсов 1914, 1: 113]. Под впечатлением его усилий западные критики окрестили его Петром Великим в сфере культуры. См. [Donchin 1958: 11; Poggioli 1960:101]. Критики также отмечали, что различные тексты Брюсова можно расценивать как вторжение в жанры, типичные для западноевропейской литературы. Константин Мочульский рассматривает первый роман Брюсова «Огненный ангел» (1907–1908) как попытку создания западноевропейского приключенческого романа в России [Мочульский 1962:135]; о западных тенденциях в повествовании Брюсова см. также С. С. Гречишкин и А. И. Лавров «Брюсов-новеллист» в [Брюсов 1983: 7–8].
167
В своем дневнике Брюсов отмечал, что Мережковский показывал ему свою подборку книг о Леонардо и Петре [Брюсов 19276: 98, 96].
168
Произведение «Алтарь победы, повесть IV века» было опубликовано в журнале «Русская мысль», 1911, № 9, 11, 12; 1912, № 1–6, 8-10. Затем она вышла с комментариями Брюсова в томах 12 и 13 его Собрания сочинений в 1913-м. Неоконченный роман «Юпитер поверженный» был впервые опубликован после смерти Брюсова в [Брюсов 1934]. Оба произведения были повторно опубликованы в 5-м томе Собрания сочинений в семи томах [Брюсов 1973–1975]; цитаты в тексте взяты из последнего издания; номер тома и страницы указаны в круглых скобках.
169
Брюсов вернулся к роману зимой 1917–1918 года. О годах, когда Брюсов работал над романом, см. «Примечания к роману “Юпитер поверженный”» М. Л. Гаспарова (5: 656). Гаспаров ставит под сомнение датирование начала работы концом 1913 года, о чем пишет жена Брюсова И. М. Брюсова в примечаниях к [Брюсов 1934: 171].
170
См., к примеру, [Поступальский 1976: 161–166; Литвин 1968: 159; Шмыков, 1974:26].
171
Интересно, что Александр Амфитеатров, написавший произведение «Зверь из бездны», историю имперского Рима с явными отсылками к современной России (например, глава о Риме первого века до н. э. была озаглавлена «Римские декабристы»), отдавал должное Мережковскому и Брюсову, а также Генриху Сенкевичу за то, что они подогрели интерес публики к Древнему миру через свои романы, посвященные Риму [Амфитеатров 1996: 576]. Сравнение их подходов к историческому роману см. [Hart 1987]. Харт в основном уделяет внимание «Огненному ангелу» Брюсова и не касается его римских романов.
172
Валерий Брюсов. Стихотворения и поэмы. Л.: Советский писатель, 1961. С. 318.
173
Цит. по: [Малеин 1930: 186]. Статья Малеина цитируется в статье М. Л. Гаспарова «Брюсов и античность» (5: 548).
174
Цит. по: [Берков 1963: 22].
175
Гаспаров, однако, предупреждает, что не стоит преувеличивать значимость исследовательских источников Брюсова: он отмечает, что автор, вероятно, опирался всего лишь примерно на десять работ из длинного перечня библиографии к роману, а многие цитаты на латыни были взяты из вторичных источников (М. Л. Гаспаров, «Брюсов и античность» (5: 548); см. также [Гаспаров 1973: 194–195]). Берков, напротив, говорит об эрудированности Брюсова [Берков 1963: 21]. В посмертно опубликованном описании запланированного Брюсовым художественного произведения о мировой культуре автор пишет, что его целью было изобразить более живой портрет прошлого, чем читатели могли бы найти в подлинных документах или работах историков, «рассказываемых сухо, холодно и спокойно», но тем не менее утверждает, что читатель найдет «только подтвержденные исторические факты» в его текстах [Брюсов 1934: 6]. Хотя, как я отмечаю ниже, его романистические и исторические тенденции иногда вступают в конфликт, я не согласна с утверждением И. Т. Баэра о том, что «верность исторической детали не имеет для Брюсова первостепенного значения» [Baer 1994: 344].
176
См. [Блок 1960–1965, 7: 128].
177
Письмо Брюсову, цитируют Гречишкин и Лавров в [Брюсов 1983: 5]. Критик Всеволод Сечкарев выражает предпочтение «Алтарю победы» в сравнении с историческими романами Мережковского [1959:237]. Эта статья является общим исследованием прозы Брюсова, и римские романы здесь глубоко не анализируются.
178
Интересное обсуждение использования Брюсовым «латинского лексикона в русских нарядах» см. [Baer 1988: 23–26].
179
Дмитрий Максимов полагает, что нерелигиозный Брюсов не хотел показывать в романе победу христианства и поэтому не закончил роман «Юпитер поверженный» [Максимов 1969: 187].
180
См. статью Брюсова про «Медный всадник» Пушкина (7: 31–32). Брюсов критически замечает, что Мережковский разделил персонажей Пушкина в этом произведении на представителей христианства и язычества.
181
В своих комментариях к «Алтарю победы» (594) Брюсов отмечает упоминание историка Эдварда Гиббона о том, что Грациан надевал скифскую одежду с целью оскорбить общественный вкус. Сам Брюсов утверждает через многочисленные ссылки скифские тенденции тех сил, угрожавших Риму, по мнению языческих персонажей его романа.
