Собрание сочинений. т.2. Повести и рассказы - Борис Лавренёв

— Ты что лежишь? За компанию, что ли? Чтоб не скучно было? — услыхал Скворцов за спиной голос Садченко.

Через силу он повернулся к отделкому и двум товарищам.

— Берите, — выдавил из себя тупым стылым голосом, протягивая руку в сторону задержанного, и добавил хмуро: — Не могу встать, товарищ отделком. Ноги застудил.

Когда двинулись на заставу, задержанный шел впереди. Винтовка Садченко упиралась ему в спину. Сзади Садченко пограничники, просунув винтовки в рукава снятой с задержанного куртки, несли на ней, как в кресле, Скворцова, обнявшего их за шеи.

— Молодец парень, — обронил на ходу Садченко, — чисто сработал. Дельный пограничник.

Скворцов колыхался на руках товарищей, закрыв глаза. Ноги щемило, все тело ныло от лежки. Но горячая радость переполняла его и, казалось, оттаивали и отмороженные ноги. Он бессильно улыбнулся и проговорил, как в бреду:

— Горизонт есть воображаемая линия, на которой небо сходится с землей…

Красноармейцы переглянулись. Им показалось, что Скворцов «свихнулся». Они не знали, что он просто вспомнил свое первое столкновение с воображаемой линией, которая теперь не вызывала в нем никаких сомнений.

<1933>

СТРАТЕГИЧЕСКАЯ ОШИБКА

Война есть продолжение политики иными средствами.

Дипломатия выше стратегии.

1

«Рейд Александрия.

11 час. 43 мин. Дежурным полицейским унтер-офицером замечен по левому борту, у иллюминаторов офицерских кают, каик с двумя феллахами, по подозрению в намерении покражи вещей через иллюминаторы посредством удочек. При обыске таковых удочек не обнаружено.

11 час. 48 мин. С флагманского корабля последовательные сигналы: 1) Всему отряду приготовиться к съемке с якоря в 17. 30. На походе иметь дежурные орудия заряженными, подвахтенным спать одетыми. При встрече с немецкими кораблями салют производить только в ответ на таковой с немецкой стороны. Выход с рейда в строю по ордеру № 3. Дивизиону эскадренных миноносцев коммодора Бейли организовать походное охранение. 2) Флагман приказывает командирам кораблей прибыть к нему на борт в 16.00 на совещание.

12 час. 33 мин. Вызван с берега катер портовой полиции для отвода на буксире каика и сдачи феллахов в полицейский портовой пост.

12 час. 52 мин. Арестованные сданы на катер.

14. час. 40 мин. Офицеры приглашены в салон адмирала на экстренное совещание.

15. час. 42 мин. К правому трапу подан командирский вельбот».[12]

«Дорогая Сириль!

Пишу вам невероятно наспех: сию минуту катер свозит на берег последнюю почту. Поэтому не принимайте во внимание безобразно торопливый почерк. Мне невыносимо горько сообщать вам, что наши планы провести август вместе неожиданно и бесповоротно разрушены. И подумать только, что отпуск уже лежал у меня в кармане! Только что, сменившись с вахты, я узнал в кают-компании поразительную новость. По-видимому, война решена окончательно. Это ранило меня в сердце и одновременно наполнило гордостью и новыми надеждами. Отряду приказано немедленно выйти в море. Думаю, что уже дня через три мы гордо подымем наши славные боевые флаги и пойдем навстречу врагу. Поэтому все в восторге и поздравляют друг друга. У меня звенит в голове от трех выпитых за победу Британии бокалов шампанского. Нам предстоит важное и замечательное дело. В Средиземном море, как бельмо в нашем глазу, уже два года нахально расхаживает Сушон со своими „Гебеном“ и „Бреслау“. Мы должны раскатать их в пух и прах сразу же по объявлении войны. Это обязательно. Немцам нужно показать их место. Средиземное море — британское море. Достаточно уже того, что мы любезно терпим в нем наших союзников-французов. Мы все горим нетерпением встретиться с немцами и дать им хороший урок. Как ни горько мне, что мечты половить с вами форелей в шотландских ручьях так внезапно рухнули, я утешаю себя мыслью, что просить вашей руки, имея лейтенантские нашивки и крест Виктории, будет солидней и шикарней. Да и дело не затянется. Будущее Германии, которое кайзер полагает на воде, окажется под водой через два-три месяца, и мы встретимся с вами. В том порукой честь королевского флота.

У нас сегодня был очень смешной случай: дежурный поймал двух жуликов-феллахов, которые хотели удочкой вытащить вещи из офицерских кают. Хотя они и клялись, что они только честные продавцы бананов, и, вероятно, успели выбросить удочки в воду, лейтенант Грэгсон все же приказал унтер-офицеру Доббелю дать им несколько пинков и отправить в полицию. Если даже в этот раз они и не имели намерения красть, это будет им предостережением. Феллахи все воры. Я часто думаю, как трудно нашему отечеству заботиться обо всех диких народах, населяющих наши земли, и поднимать нравственность этих несчастных.

Однако нужно кончать письмо. Утешаю себя надеждой на скорую нашу встречу. Как чудесно будет прийти к вам победителем! „Гебена“ мы не выпустим, за это я ручаюсь. Он хочет быть в нашем море — мы найдем ему местечко на дне. Целую ваши руки.

Ваш Эви»[13].

«Милая мама!

Не знаю, увидимся ли мы с вами когда-либо, и поэтому решил написать вам прощальное письмо. Сейчас уже ясно, что мы лезем в драку с Германией. Мне, да и всем нам, матросам, мало улыбается это, но ничего не сделаешь, мы „проданные“. Первое, что нам предстоит, как сказал сегодня фронту командир, — найти и уничтожить немецкие крейсера „Гебен“ и „Бреслау“. Офицерам кажется это легким делом, но я знаю немецких моряков и думаю, что они будут храбро сопротивляться. У них хорошие корабли, по все же наши силы здесь настолько велики по сравнению с ними, что бой будет жестоким избиением слабейшего. Впрочем, такова всякая драка. Возможно, что кое-кто из нас сложит голову в этом бою. Если эта участь суждена мне, я прощаюсь с вами, милая мама, и благодарю вас за вашу нежную любовь и заботы. Я знаю, что вы старались сделать для меня все, что могли, но после смерти отца вам стало очень трудно, и не ваша вина, что мне пришлось „продаться“, во флот, чтобы не быть вам обузой. Это ведь обычная участь среднего подданного нашей Англии. Она умеет „заботиться“ о своих детях, и не дальше как сегодня два нищих феллаха испытали это на себе. Грязная сварливая собака, полицейский унтер-офицер Хэмпдон заподозрил двух продавцов бананов в попытке обокрасть каюты офицеров. И хотя не было никаких доказательств обвинения, все же феллахов отправили в полицию, а лейтенант Грэгсон приказал мне, когда арестованных спускали в катер, накостылять им шею. Что я мог сделать? Отказаться? Но я знал, что всегда найдутся другие, а я буду наказан. Ведь мы живем, как в сказке о взбунтовавшихся членах человеческого тела, каждый за себя, — об этом заботится радетельное начальство. И Скрепя сердце я дал каждому феллаху по притворному лещу, а теперь мне противно смотреть на свою руку. Сейчас мы снимаемся с якоря, а если война будет объявлена, пойдем на поиски немцев. О, уж мы наверное их не упустим! Командующий в Средиземном море адмирал Мильн такой цепной дог, которому самое первое удовольствие вгрызться в чьи-нибудь икры. Прощайте, милая мама, поцелуйте сестренок Кэтти и Дору. Жалко будет, если я не доживу до замужества Доры.

Джекоб»[14].

«29 июля 1914. № 117 с/с. Командующему силами Средиземного моря. С получением сего устанавливается предупредительный период. Инструкции вам известны.

Первый морской лорд

Луи Баттенберг»[15].

«Рейд Валетта.

10 час. 17 мин. Отдали якорь на внутреннем рейде. Вытравлено каната 195 ярдов.

10 час. 23 мин. Вызван караул для встречи командира порта, прибывшего с визитом к командующему.

10 час. 27 мин. Караул отпущен.

11 час. 06 мин. Вызван караул для проводов командира порта.

11 час. 13 мин. Караул отпущен после проводов командира порта.

11 час. 18 мин. Приказано поставить на бакштов все моторные катера и иметь их наготове.

11 час. 43 мин. С берега пришел катер консула»[16].

«Валетта. „Inflexible“. Адмиралу Мильну. Последним сведениям „Гебен“, „Бреслау“ направляются погрузки угля Бриндизи или Таранто.

Б…» [17]

«Вышлите „Chatham“ наблюдения районом Бриндизи — Таранто. Случае появления немцев донесите. Командиру „Chatham“ дайте директиву держаться за зоной итальянских территориальных вод, чтобы не раздражать итальянцев, стороны которых возможно соблюдение нейтралитета войне.

Мильн» [18].

БРИТАНСКОЕ АДМИРАЛТЕЙСТВО ПО МОРСКОМУ ГЕНЕРАЛЬНОМУ ШТАБУ

30 июля 1914 года. № 0068 Директивно. С/с.