История России с древнейших времен. Том 3. От конца правления Мстислава Торопецкого до княжения Димитрия Иоанновича Донского. 1228-1389 гг. - Сергей Соловьев

В то время, когда рать московская стояла под Новгородом, начальниками рати новгородской были князья: Патрикий Наримантович, Роман Юрьевич и какие-то копорские князья. Не наученные примером Нариманта, новгородцы продолжали принимать к себе на кормление литовских князей: в 1379 году приехал в Новгород Юрий Наримантович, в 1383 брат его Патрикий, которому новгородцы дали в кормление пригороды: Орехов, Корельский город, половину Копорья и Лузское село; но в следующем году ореховцы и кореляне приехали с жалобою к Новгороду на князя Патрикия, который приехал также в Новгород, поднял посулом Славянский конец и смутил весь город. Славляне стали за князя и целые две недели звонили вече на Ярославовом дворе, а на другой стороне три конца собрали свое вече у св. Софии; тысяцкий Осип с плотничанами и добрыми людьми перешел к Софийскому вечу, за что Славянский конец с Ярославодворского веча ударил на его двор, но плотничане не выдали Осипа, били славлян и ограбили их. Тогда три конца: Неревский, Загородский и Людин – вооружились на Славянский конец и стояли у св. Софии на вече от обеда до вечерни; с ними сначала согласился и Плотницкий конец, желая также идти на славлян, но на другой день отказался, и только три конца написали три одинакие грамоты обетные– стоять заодно, а славляне с князем Патрикием все стояли на вече на Ярославовом дворе. Наконец все пять концов уладились: отняли прежние города у Патрикия, а вместо них дали ему Русу, Ладогу и Наровский берег; написали с ним договорную грамоту и запечатали на вече на Ярославовом дворе. Под 1388 годом летопись упоминает о другой смуте: встали три конца Софийской стороны на посадника Осипа Захарьича, созвонили вече у св. Софии и пошли на двор Осипов как рать сильная, все вооруженные, взяли дом его и хоромы развезли, а посадник Осип бежал за реку в Плотницкий конец; Торговая сторона встала за него вся: начали людей грабить, перевозчиков отбивать от берега, лодки их рассекать, и так продолжалось две недели; наконец сошлись в любовь и дали посадничество Василью Ивановичу. После того как летописец перестал упоминать постоянно об избрании и свержении посадников, мы потеряли возможность представлять непрерывный ряд этих сановников и отличать посадников степенных от старых. Под 1360 годом встречаем в летописи имя посадника Александра; под 1371 и 1375 годом упоминается посадник Юрий Иванович; под 1386 посадник Федор Тимофеевич, под 1388 Осип Захарьич, смененный, как мы видели, Василием Ивановичем, но в том же году упоминаются посадники (старые) Василий Федорович и Михаил Данилович. В договорных грамотах с великим князем Димитрием московским и Михаилом тверским встречаем имя посадника Юрия; в наказе послам, отправленным из Новгорода к князю Михаилу тверскому, читаем имя посадника Михаила; на печатях, приложенных к этому наказу, читаем имена посадников: Якова, Адриана, Юрия Ивановича.

Псков по-прежнему вел войну с немцами ливонскими, в которой принимал участие и Новгород. В 1362 году пригнали немцы и перебили на Лудве несколько голов на миру; за это псковичи задержали немецких купцов, которых было тогда много во Пскове. В следующем году приехали в Новгород послы немецкие из Юрьева и Феллина договариваться с псковичами; приехали и псковичи, наговорили много, а поехали прочь без мира, за что купцов новгородских задержали в Юрьеве. Тогда новгородцы отправили туда своих послов, по боярину из каждого конца, которым удалось помирить (смолвить в любовь) немцев со псковичами: немцы отпустили новгородских купцов, а псковичи немецких, взявши с них серебро за головы убитых на Лудве. Мир, как обыкновенно, был непродолжителен; на этот раз миротворцем хотел быть великий князь московский, и в 1367 году посол его Никита приехал в Юрьев, жил здесь долго, но, не сделавши ничего доброго, возвратился во Псков, а вслед за ним явилась рать немецкая и пожгла посад; но стояла только одну ночь под городом и ушла назад. В то же время другая немецкая рать явилась у Велья и разбила псковскую погоню: много пало голов добрых людей. Потом псковичи с каким-то князем Александром отправились к Новому городку (Нейгаузену) воевать чудь, причем небольшой отряд охочих людей под начальством Селила Скертовского поехал в разгон к Киремпе, наткнулся на отряд немецкий и был разбит им. Князь Александр приехал на место битвы, похоронил убитых, собрал раненых, рассеявшихся по лесу, и возвратился назад.

Псковичи отправили послов сказать новгородцам: «Господа братья! Как вы заботитесь об нас, своей братье младшей?» Новгородцы задержали послов немецких, потому что новгородские купцы были задержаны в Юрьеве и других городах ливонских, и в 1368 году отправили войска к Изборску, осажденному немцами. Немцы бросили осаду, заслышавши о приближении новгородцев, но в следующем году явились опять под Псков, выстояли под ним три дня и две ночи и ушли, ничего не взявши; летописец упоминает только имена двух убитых псковичей и одного взятого в плен и затравленного немцами. В 1370 году новгородцы и псковичи захотели отомстить рыцарям за их нападения и пошли к Новому городку, но не взяли его, потому что был тверд, говорит Новгородский летописец, а Псковский жалуется на новгородцев, зачем они от Городка не пошли в Немецкую землю, а возвратились назад, не пособивши нимало псковичам, которые одни сожгли Киремпе, и взяли множество добычи. Немцы – одни были побиты, а другие задохнулись от зноя в погребах. В 1371 году новгородский посадник Юрий Иванович с тысяцким и двумя другими боярами заключил мир с немцами под Новым городком; но под 1377 годом летописец упоминает о походе новгородских молодых людей к Новому городку немецкому: они стояли долго под городом, посад весь взяли, волость всю потравили, полона много привели и сами пришли все поздорову.

Во все это время во Пскове и в пригородах мы видим разных князей неизвестного нам происхождения. Так, упоминается изборский князь Евстафий, умерший в 1360 году, вместе с двумя сыновьями; потом упоминается князь Александр; в 1375 году встречаем князя Матфея; но в следующем году прибежал во Псков бывший уже прежде здесь князем Андрей Олгердович; псковичи посадили его к себе на княжение с согласия великого князя московского, и Андрей водил псковские полки на Куликовскую битву, куда брат его, великий князь литовский Ягайло, вел войско для соединения с Мамаем. Днем или еще меньше опоздал Ягайло и, узнавши у Одоева о поражении своего союзника, возвратился назад. После он уже не мог продолжать борьбы с Димитрием московским, потому что внутренние дела заняли все его внимание. Мы видели, что Витовт освободился из плена, следовательно, Ягайлу начала грозить борьба с опасным врагом; но изгнанник не мог действовать против двоюродного брата одними собственными средствами и вошел в сношения с Немецким орденом, обязался в случае, если рыцари помогут ему возвратить отчину, объявить себя подручником Ордена. Для последнего не могло быть ничего лестнее подобной сделки: он достигал таким образом верховной власти над Литвою, поделенною между враждебными князьями. Великий магистр послал объявить Ягайлу, чтоб он позволил возвратиться в Литву и вступить во владение отчиною Кейстутовичам, находящимся под высокою рукою Ордена. Ягайло не послушался, и война открылась. Сам великий магистр, Конрад Цольнер, вступил в Литву с сильным войском, но подле хоругви Ордена развевалось знамя литовско-жмудское, под которым шел Витовт с отрядом своих приверженцев. Число этих приверженцев все более и более увеличивалось, когда войско вступило на правый берег Немана. Витовт овладел Троками, и как скоро весть об этом разнеслась по краю, толпы литвы и жмуди начали сбегаться к сыну Кейстутову, который скоро увидал себя обладателем почти всего Троцкого княжества. Но едва только великий магистр оставил Литву, как под Троками явилось многочисленное войско Ягайлово и принудило немецкий гарнизон к сдаче крепости. В такой беде Витовт решился на самые большие пожертвования, чтоб получить более деятельную помощь от Ордена; он принял католицизм, объявил себя вассалом Ордена и уступил последнему в полное владение лучшую часть собственной Литвы и Жмуди. В 1384 году Неман опять покрылся многочисленными судами, наполненными всякого рода материалами; положено было возобновить старое Ковно, чтоб из этой крепости удобнее действовать против Ягайла. Сам великий магистр опять предводил ополчением; шесть недель без отдыха работало множество народа, стены нового Ковна поднялись; но крепость уже носила новое, чуждое название Риттерсвердера. Таким образом, становилось ясно, что Литве готовится участь Пруссии; но, к счастию для Литвы, князья ее поспешили вовремя прекратить усобицу: Ягайло предложил Витовту значительные волости и возобновление прежней братской любви, если он захочет отказаться от союза с общим врагом. Витовт охотно принял предложение, захватил два орденских замка, переменил католицизм на православие, и оба брата начали сообща собирать силы для борьбы с немцами. Целью их усилий был новый ковенский замок – Риттерсвердер – ключ ко всей Литве; они осадили его и стали добывать с необыкновенною деятельностию. Немецкий гарнизон, составленный из выборных ратников орденского войска, выставил также упорное сопротивление. Каждый день происходили кровавые стычки: в ловкости брали верх немцы, в смелости и отваге – литва и русь; особенно литовские пушки плохо действовали в сравнении с немецкими. Наконец после трехнедельных усилий литовцам и русским удалось сделать пролом в стене, и крепость сдалась в виду немецкого отряда, который не мог подать никакой помощи осажденным.