Сумерки - Стефани Майер

Я презрительно фыркнула.

— Глупость какая-то. Все равно что если человек, выигравший в лотерею, скажет: «Противоестественно! Такие деньги мне не нужны!»

— Жизнь — не призовые деньги!

— Конечно, она намного дороже. Эдвард закатил глаза и поджал губы.

— Белла, тут и спорить не о чем! Я не намерен обрекать тебя на такое существование.

— Ты ошибаешься, если думаешь, что я сдамся. В конце концов, ты не единственный вампир на свете.

Его глаза потемнели еще сильнее.

— Элис не посмеет!

В тот момент вид у Эдварда был просто свирепый.

Неужели на свете найдется существо, способное противиться его воле?

— У Элис было видение? — догадалась я. — Вот почему она боялась, что ты расстроишься! Она знает, что однажды я стану такой, как вы.

— Сестренка ошибается. Она видела тебя погибшей, а ты выжила!

— Ну, ставить против Элис я не решусь!

В палате повисла мертвая тишина, которую нарушали только писк приборов, звук падающих капель и тиканье часов. Наконец его лицо смягчилось.

— Итак, на чем мы остановились?

— Кажется, это называется тупик, — усмехнулся Эдвард.

— Черт побери! — пробормотала я.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался он, разглядывая кнопку вызова медсестры.

— Все в порядке, — соврала я.

— Не верю.

— Спать мне больше не хочется.

— Тебе нужен отдых, а не глупые споры.

— Тогда сдавайся, — коварно предложила я.

— Хорошая попытка! — Эдвард потянулся к кнопке.

— Не смей!

Но он меня не слышал.

— Да? — проскрипел громкоговоритель на стене.

— Можно попросить болеутоляющие? — мягко произнес Эдвард, не обращая внимания на мое разъяренное лицо.

— Я пришлю сестру, — недовольно проговорил голос.

— Ничего принимать не буду, — пообещала я.

Эдвард взглянул на гибкий шланг у кровати.

— Не думаю, что тебя попросят что-то проглотить. Пульс снова подскочил. Заметив в моих глазах страх, Эдвард разочарованно вздохнул.

— Белла, тебе больно! Чтобы поправиться, необходим покой. Зачем создавать лишние проблемы? Вторую капельницу вряд ли поставят.

— Я не капельниц боюсь, — пробормотала я. — Страшно закрыть глаза.

Он осторожно коснулся моего лица.

— Я никуда не уезжаю. Ничего не бойся; пока мое присутствие тебе не в тягость, я буду с тобой.

Собравшись с силами, я заставила себя улыбнуться.

— Знаешь, тебе ведь долго придется ждать.

— Ну, зачем так пессимистично! Это всего лишь роман!

Я покачала головой, и она тут же заболела.

— Удивительно, что Рене мне поверила, но тебя-то не проведешь!

— Быть человеком — в этом есть свои преимущества, — заявил Эдвард. — Жизнь редко бывает однообразной.

— Не задерживай дыхание! — насмешливо сказала я.

Он все еще смеялся, когда вошла размахивающая шприцем медсестра.

— Молодой человек, вы позволите? — церемонно проговорила она.

Эдвард поднялся и отошел в противоположный конец палаты, где застыл, сложив руки на груди.

— Ну, все, милая, — улыбнулась сестра, впрыскивая лекарство, — тебе станет лучше.

— Спасибо, — апатично сказала я. Лекарство подействовало довольно быстро, и я тут же почувствовала сонливость.

— Вот, уже легче! — радовалась медсестра, наблюдая, как закрываются мои глаза.

Прохладные ладони коснулись моего лица… Значит, мы остались вдвоем.

— Не уходи… — сквозь сон пробормотала я.

— Не уйду, — пообещал он. Какой приятный у него голос! Лучше всякой колыбельной. — Я же обещал, что никуда не денусь, пока мое присутствие тебе не в тягость… Пока это тебе полезно…

Я попыталась покачать головой, но она казалась чугунной.

— Это не одно и то же, — пробормотала я.

— Белла, — засмеялся Эдвардt — когда проснешься, сможешь продолжить спор с новыми силами.

— Ладно… — выдохнула я. Его губы коснулись моего уха.

— Я тебя люблю.

— Я тоже.

— Знаю-знаю, — засмеялся Эдвард.

Я повернула голову и многозначительно на него посмотрела. Он тут же понял, чего я хочу, и осторожно прильнул к моим губам.

— Спасибо, — прошелестела я.

— Не за что.

Я потихоньку уплывала в другие края. Сил бороться со ступором не было. Только бы успеть сказать самое важное.

— Эдвард?

— Что?

— Я ставлю на Элис…

И тут меня накрыла ночь.

Эпилог

СОБЫТИЕ

Эдвард помог мне сесть в машину, старательно расправил волны шелка и шифона и собрал бутоны, выпавшие из уложенных парикмахером кудрей. Затем, не обращая внимая на мое недовольство, приподнял подол и проверил, в порядке ли гипс. Убедившись, что все хорошо, он устроился на водительском сиденье, завел мотор и повез меня прочь от дома.

— И когда ты мне расскажешь, что происходит? — ворчливо спросила я.

— Странно, что ты еще не догадалась, — улыбнулся он, и уже в который раз у меня перехватило дыхание. Интересно, я когда-нибудь перестану удивляться его красоте? Возможно, никогда, если он будет продолжать потчевать меня сюрпризами в духе сегодняшнего.

— Я говорила, что ты прекрасно выглядишь?

— Ага, — вновь усмехнулся Эдвард. Черный смокинг, выгодно оттенявший бледную кожу, сидел на нем бесподобно.

Находясь рядом с таким божеством, я постоянно нервничала: то из-за платья, то из-за туфель, вернее туфли, потому что правая нога была по-прежнему в гипсе. Да и на тоненьком каблучке далеко не ускачешь!

— Если Элис или Эсми будут одеты иначе, к вам в гости я больше не приеду! — тихонько ворчала я. А вдруг мое платье окажется не к месту?

Сюрпризы я ненавидела, и Эдварду это прекрасно известно.

Невеселые мысли прервал телефонный звонок. Достав из внутреннего кармана сотовый, Эдвард посмотрел на определитель номера и только потом ответил:

— Привет, Чарли!

— Чарли? — запаниковала я.

Естественно, события, произошедшие две недели назад, не прошли даром. Так, я стала сильнее беспокоиться за своих близких. Мы словно поменялись ролями с Рене: не получив от нее сообщения, я тотчас же звонила во Флориду. Судя по ее восторженному голосу, дела в Тампе шли неплохо.

Каждый день, провожая на работу Чарли, я переживала, как бы чего не случилось.

Однако настороженность Эдварда имела совсем иное объяснение. После моего возвращения в Форкс с Чарли стало гораздо сложнее… Теперь он буквально боготворил Карлайла и как-то с опаской относился к Эдварду, искренне считая, что если бы не он, я бы никогда не убежала из дома посреди ночи. Эдвард и не думал его переубеждать, и у нас появились фиксированные часы свиданий, проверки, звонки — словом, почти комендантский час.