Сейф дьявола (роман и повести) - Йозеф Глюкселиг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Так как мы будем решать этот ребус под названием Говард? — Своим вопросом Райн вывела Галву из задумчивости.
— Ребусы предназначены для того, чтобы их решать, — категорично произнес он.
— Ну, вы опять в форме, Петр. Я рада.
— Там, у них, — Галва махнул рукой в противоположную сторону от Мюнхена, — нужно всегда быть в форме. Иначе не сносить бы мне головы. Но вы, Гита, — моя родина, а там мне не надо притворяться.
Это прозвучало так просто, что Гита не удержалась и тоже, не притворяясь, поцеловала Галву.
Он заморгал и попытался шуткой скрыть смущение:
— Это действительно было неплохо…
12
Каждый разведчик рассчитывает оседлать своего конька. За десять лет работы Галва перестал верить в это. Но вот появился полковник Говард, и Галва решил, что у него есть шанс.
— На следующей неделе ко мне приезжает резидент из Западного Берлина, — как бы между прочим сказал он, — я хотел бы встретиться с ним на вилле.
— Там нельзя, герр Галва, — ответил Штрайтцер.
Тот изобразил крайнее недоумение:
— Почему? Ведь там сейчас никого нет.
— Там разместился полковник Говард с этим капитаном.
— Этого я не знал… А на следующей неделе она не освободится?
— Не знаю, но…
— Хорошо, герр Штрайтцер, — перебил его Галва. — У вас будут какие-либо поручения ко мне?
— Пока нет…
От этой беседы Галва не ждал ничего особенного и поэтому не был разочарован. Ему было достаточно того, что он услышал. Он знал Штрайтцера давно и мог безошибочно определить, когда тот лжет. На этот раз он был уверен, что даже директор фирмы ТАНАСС не знает ничего конкретного о замыслах полковника Говарда.
В этих условиях было бы наивно предпринимать дальнейшие шаги…
13
Так же как в Мюнхене, в Праге стоял жаркий летний день. Кабинет министра был залит послеполуденным солнцем, от лучей которого тысячами искр сияла большая хрустальная ваза, стоявшая на краю письменного стола.
— Хорошо, товарищ инженер, — сказал министр, закрывая пухлую папку с надписью: «Совершенно секретно» — и подвигая ее к Машите. — Значение этого вопроса для арабского мира, да и для нас тоже, вам, безусловно, не нужно разъяснять…
Инженер Машита вначале аккуратно спрятал папку в портфель, привычным движением пригладил начинающие седеть волосы и улыбнулся.
— Хорошо-хорошо… — остановил его министр. — Когда летите?
— Через неделю.
— Тогда всего наилучшего! Или лучше — ни пуха ни пера… После возвращения сразу же зайдите ко мне.
«Ну вот и все!» — с облегчением подумал Машита, усаживая» в потрепанную «шкоду», с которой никак не хотел расставаться, хотя шофер его служебной «Татры-603» считал это проявлением консерватизма. Машита ехал по раскаленному асфальту пражских улиц, насвистывая мелодии старых маршей и давно забытых песен.
Остановившись перед входом в здание одного из научно-исследовательских институтов на берегу Влтавы, он поставил свою машину рядом со сверкающей «Волгой». Выйдя, Машита дружески помахал рукой щурящемуся на солнце привратнику:
— Смотри, чтоб не угнали мой кабриолет, Ярослав!
— Я всегда начеку, товарищ инженер, — с достоинством ответил привратник.
— Тогда все в порядке, — улыбнулся Машита и исчез в дверях института.
Это же подумал и Лино Торанце, бродивший по противоположной стороне улицы. Как и большинство иностранных туристов, он был увешан фото- и кинокамерами. Всем своим видом он пытался показать, что его ничто не интересует, кроме прекрасного вида на Петршин. Однако для кинокамеры он выбрал такое положение, при котором в видоискателе появился не берег Влтавы, а инженер Машита в полный рост, потрепанная «шкода» и привратник Ярослав. Когда камера остановилась, Торанце еще раз с восхищением взглянул на панораму Карлова моста и спокойно удалился.
В это время Машита как мальчишка проскочил два этажа и еще в дверях сообщил секретарше:
— Все прошло прекрасно, Гелена! Заказ на авиабилет можно подтвердить. — Он вынул из портфеля секретную папку, которая была с ним у министра, и положил ее на стол: — Спрячьте эти секреты в сейф!
Гелена изысканным жестом отложила модные очки, однако, прежде чем она успела что-либо сказать, Машита исчез в своем кабинете. Тут же в приемной появился Верка.
— Разрешите, Гелена? — спросил он, встав в позу верной собачонки. — Я с удовольствием помогу вам…
— Не выдумывайте! — перебила его Гелена. — Я знаю, что вам просто хочется выпить чашечку кофе. Верка развел руками и глубоко вздохнул:
— Если бы я вам сказал, чего мне на самом деле хочется, то вы бы меня выгнали. Поэтому я согласен на кофе.
Секретарша улыбнулась, покачала головой и направилась в угол к импровизированной кухоньке. Включив кипятильник, она приготовила посуду для кофе. Верка огляделся и, когда на столе зазвонил телефон, охотно снял трубку:
— Секретариат инженера Машиты… Да, Гелена здесь… Передам! — Легким движением он положил трубку на телефонный аппарат и быстро окинул взглядом стол. — Гелена, как освободитесь, зайдите к Кроужилу…
Секретарша кивнула и насыпала в джезву кофе. Верка поправлял телефонный провод, но взгляд его был прикован к папке, которую Машита положил секретарше на стол. Он прочитал надпись:
«Программа переговоров в Объединенной Арабской Республике» — и прошептал Гелене:
— У меня для вас есть отличный анекдот…
Та погрозила Верке пальцем и, повернувшись к нему спиной, продолжала готовить кофе. Верка сразу воспользовался моментом и попытался заглянуть в папку. Правда, у него было мало времени, потому что секретарша быстро закончила свои кофейные дела. Верка, краем глаза внимательно следивший за девушкой, подбежал к ней и поцеловал руку:
— Вы прелесть, лапонька…
— Но-но, — заворчала Гелена, — прольете кофе!
— Вы мой ангел, моя мечта…
— Вам следовало бы выступать в оперетте, пан Верка, — с улыбкой прервала его Гелена, но было очевидно, что его ухаживание ей нравится.
А Верка с чашечкой кофе устроился за столиком:
— Это же стихи…
Секретарша, сев за свой стол, привычным, типично женским движением поправила мини-юбку и, взяв телефонную трубку, набрала номер:
— Аэропорт? Ева? Да, это Гелена… Значит, тот заказ на авиабилет для инженера Машиты мы подтверждаем, хорошо? Да, до Каира, с посадкой в Стамбуле… через неделю, двенадцатого… Благодарю, Ева…
Верка не спеша пил кофе и вроде бы без всякого интереса смотрел в окно, однако в его глазах можно было заметить внутреннее напряжение.
Гелена положила трубку и только теперь вспомнила о секретной папке. Быстро взяла ее и закрыла в сейфе.
— Ну а теперь можете приступать к анекдоту, чтобы отработать свой кофе.
В тот же вечер, когда инженер Машита еще не успел сообщить жене, что через неделю улетает в Каир, у Верки состоялась важная встреча.
Он стоял на трамвайной остановке. Неподалеку прохаживался какой-то угрюмый мужчина. Когда к остановке подошел переполненный трамвай, тот быстро вскочил на ступеньку. Верка последовал за ним. И не успел трамвай тронуться, как Верка незаметно передал мужчине сложенный листок бумаги.
14
Выслушав доклад прилетевшего из Праги Торанце, полковник Говард успокоился.
Теперь он прогуливался по саду с капитаном Браудером. Издалека до них доносился шум большого города, их шаги ритмично звучали на посыпанной песком дорожке. Некоторое время они шли молча. Внезапно Говард остановился, Браудер же по инерции сделал еще пару шагов и оглянулся на полковника.
— Все в порядке, Гарри, — усмехнулся Говард. — Просто мне кое-что пришло в голову…
Но больше Говард ничего не сказал, а Браудер ничего не спросил. На лице полковника появилось какое-то подобие улыбки, и он спокойно двинулся дальше.
— Послезавтра в одиннадцать часов, — продолжал он, — я буду беседовать с заместителем Штрайтцера… Это — Петр Галва. Он ездит на голубом «опеле». Меня интересует, что он будет делать после окончания нашей беседы. Я ему дам ровно час времени…
— Да, сэр.
— Кларк выделит вам своих людей.
— Ясно, сэр.
— Тебе нужно будет как следует посмотреть за ним… Завтра я приглашу Галву и Штрайтцера на ужин.
— Сделаю, сэр.
— Будьте так добры, Гарри, — улыбнулся Говард и повернул лицо навстречу лучам солнца.
15
Сообщение пражского резидента с информацией Верки Штрайтцер получил именно в тот момент, когда позвонил полковник Говард.
— Вы очень добры, сэр, — сказал Штрайтцер и положил телефонную трубку.
Передав Галве приглашение полковника на ужин, Штрайтцер вновь принялся за сообщение резидента.
