Пожиратели таланта. Серебряная пуля в сердце (сборник) - Анна Данилова

– Значит, дело посложнее, чем я думал.

– Скажите, Антон, как Тамара относилась к религии?

– Да так же, как и многие. Ходила в церковь, когда приспичит, когда трудно, когда болезнь… Верила, что Бог есть, но никаких постов не соблюдала, за церковным календарем не следила. И с каким-то отвращением и брезгливостью относилась к церковным служителям, а особенно к тем женщинам, которые, по ее словам, околачивались в храме и клянчили деньги.

– Вы никогда не разговаривали с ней о сектах, она не высказывала свое мнение о подобных явлениях?

– Мне очень хорошо известно ее мнение по этому поводу: она все это считала чистой воды мошенничеством и глубоко презирала тех, кто доводит людей до самоубийств…

– А могла бы она, к примеру, под впечатлением от какого-нибудь факта, касающегося ее близких друзей или родственников, начать активно действовать, пытаясь разоблачить какую-либо секту? Я так понимаю, что она была неравнодушным и активным человеком. К примеру, ее племянницу затянули в секту и попытались отнять у нее квартиру или деньги…

– Я понял. Нет, она не стала бы разоблачать секту, она постаралась бы предпринять все, чтобы привести в чувства племянницу…

– А если та уже отдала свои деньги, и немалые?

– У вас есть информация по этому поводу? Речь идет о Виолетте?

– Нет-нет, я просто рассуждаю!

– Возможно, она и обратилась бы в полицию. Да, наверняка обратилась бы. Но заниматься самодеятельностью, расследовать, что и как, нет, она не стала бы… побоялась бы. Я же сказал вам, что она была человеком осторожным. Она скорее отдала бы племяннице свои деньги или помогла ей, взяла к себе, чем рисковать жизнью.

– Хорошо. Спасибо вам, Антон.

Во время разговора дети ни разу им не помешали, продолжая складывать башни из кубиков, возить пожарную машину.

– Знаете, у вас потрясающе спокойные дети, – сказала Глафира уже в дверях. – Они всегда такие?

– Ох нет, что вы! Не стану от вас скрывать, они совершенно другие, они – нормальные дети. Стоит мне только закрыть за вами дверь, как здесь начнется настоящая жизнь, – расхохотался Антон, с любовью рассказывая о трех своих чадах. – Квартира будет сотрясаться от их криков и визгов. Единственное, что нам с женой удалось им привить, – это некоторое уважение к гостям. Уж не знаю, как им это удается, но, когда у нас люди, наши дети, словно сговорившись, разыгрывают из себя ангелов. На самом деле, повторюсь, они совершенно нормальные, непослушные дети!

Уже в машине, подводя итог разговора с Беловым, Глафира поняла, что такой человек, как он, уж точно не причастен к этим жестоким убийствам. И хотя люди Мирошкина тщательно проверяют его алиби, поскольку идет официальное расследование, и бывшего мужа жертвы просто невозможно обойти вниманием, Глафира решила для себя, что это не он. Успокоилась и позвонила Денису.

– Ты где?

Оказалось, что он только что вернулся в контору и теперь согревался там чаем. Глафира, сгорая от любопытства, поскольку Денис заинтриговал ее обещанием новостей, касающихся золотых кулонов, помчалась к нему, купив по дороге горячую пиццу.

В приемной было тепло и уютно. Пахло мандаринами, которые в ожидании Глафиры Денис поедал в огромных количествах. Вся поверхность его письменного стола была усыпана веселыми оранжевыми корками. Ну и, конечно, сам Денис светился от радости, глаза его блестели.

– Ну, рассказывай!

– Волка ноги кормят, – сказал он, потирая ладони. – Я обошел весь центр, побывал согласно списку во всех центральных ювелирных магазинах, везде показывая фотографии кулона и наших фигуранток, и в одном месте мне повезло, потому что одна из продавщиц вспомнила и эти кулоны, и этих женщин!!!

– Не может быть, Денис!

– Да! Эта женщина рассказала мне совершенно невероятную историю, которая произошла в прошлом году, летом. В ювелирный магазин, где она работает, он называется «Золотая роза», это в самом центре, на пересечении проспекта Кирова и Московской, зашла красивая молодая женщина, сказала, что хочет видеть директора. Ну, продавщица вызвала директора, и оказалось, что этот мужик и дама – хорошие знакомые или вообще друзья. Продавщица, ее зовут, кстати, Марина Рожкова, стояла неподалеку от них и услышала каждое сказанное ими слово. Так вот, выяснилось, что эта женщина приехала из Италии, ну, как бы на родину, домой, чтобы проведать родных, и хочет сделать им подарки. Она достала из сумочки золотые монеты и спросила директора, нельзя ли в этом магазине сделать из них кулоны. Директор сказал, что у них есть штатный ювелир и он может сделать. Существует два варианта такой работы. Первый – сделать припой, то есть припаять к монете кусок золота в форме петли, или же просто аккуратно проделать отверстие, чтобы туда продеть уже готовую, фирменную золотую петлю, но тогда потеряются микроны золотых частиц… И эта дама сказала, что припой – это будет грубо, пусть проделают отверстие.

– Сколько было монет?

– Пять.

– Как – пять? – испуганно воскликнула Глафира. – Значит, будут еще жертвы?

– Слушай дальше! Дама ушла, они договорились, что она придет за кулонами, правда, они называли их подвесками, после обеда, часа в три. И она на самом деле пришла. Почти одновременно с ней в магазин вошли три женщины. Как раз наши, понимаешь? Я показывал Марине фотографии Фионовой, Беловой и Стеллы. Это точно были они. Вошли и начали рассматривать золото под стеклом. Чувствовалось, что они возбуждены, они громко переговаривались и казались выпившими!

– Ничего себе!

– А потом Тамара Белова, увидев эту даму, вдруг бросилась к ней и обняла! А та, ну, «итальянка» которая, страшно обрадовалась, и они буквально закружились по магазину! Чувствовалось, что они ужасно рады встрече и что встреча эта была приятной неожиданностью для обеих.

– И что потом? – Глафире не верилось, что Денис пролил свет хотя бы на личности жертв. Что он узнал о них что-то такое, что позволит им наконец разобраться в этом невозможно трудном деле.

– Потом Фионова и Стелла подошли к ним, они оживленно разговаривали, Тамара Белова познакомила своих подруг с «итальянкой», а когда директор магазина вышел с кулонами, ну, с монетами, Тамара Белова попросила свою «итальянскую» приятельницу продать их ей. Но никакой продажи не было. Все четверо отошли в сторону, и Марина Рожкова, продавщица, своими глазами видела, как «итальянка» отдала Тамаре три кулона.

– Так все-таки три?

– Да. Марина уверена, что она их просто подарила. А потом в этом же магазине женщинами были куплены золотые цепочки. Словом, в магазине наши жертвы и надели на себя эти кулоны, подвески, называй как хочешь. А это о чем говорит?

– О том, что никакого мужчины там не было, что дело не в личной жизни женщин и что ни о какой секте речи быть не может!

– Они были подругами, вот что я понял. Но не явными, а какими-то тайными, раз никто из их окружения не знает этих женщин.

– Может, и тайными, а может, они просто недавно познакомились. Узнать бы, что же их все-таки связывало? Где они познакомились?

– Вот если бы они вчетвером не разговаривали в другом конце магазина, а они там чуть ли не шептались, и если б Марина услышала их, то нам было бы сейчас гораздо проще…

– В магазине наверняка есть камеры наблюдения…

– Я спрашивал. Прошел год. Кто так долго будет хранить записи?

– Тоже правильно. Значит, нам нужно искать эту «итальянку».

– Я тоже так решил. Хотел поговорить с директором, но его, как назло, в городе нет. Он куда-то уехал с друзьями на охоту… И вернется только через неделю.

– Нам просто необходимо с ним встретиться и поговорить! Пусть он скажет только имя этой женщины-«итальянки»… Денис, ты даже представить себе не можешь, как много ты сделал! Ты вообще – молодец! Надо срочно позвонить Лизе и все рассказать!

– Теперь мы хотя бы знаем, что эти женщины были знакомы между собой, – сказал Денис. – Будем надеяться, что женщины, которым достались оставшиеся два кулона, не станут жертвами этого маньяка…

– А чтобы узнать их имена, надо дождаться возвращения директора ювелирного магазина.

Глафира с Денисом переглянулись.

– А что… – начала она, не успевая за убегающей от нее опасной мыслью. – А что, если это… он?

– Вот и я тоже подумал. Во всяком случае, он был единственным мужчиной, который видел всех трех женщин вместе, – нерешительно поддержал Глафиру Денис. – Думаю, что нам надо отправиться к нему домой и поговорить с его женой.

18

– Знаешь, милый, если бы я была на месте той особы, Глафиры, которая допрашивала меня тут, то непременно оставила бы в моей комнате камеру или «жучки», называй как хочешь… Так я подумала, когда проанализировала наш с ней разговор. Но, к сожалению, эти мысли посетили меня поздновато… Не так чтобы совсем, но…

Таисия, голова которой покоилась на голом плече Германа, тяжко вздохнула. В комнате было жарко, любовники лежали под тонким байковым одеялом. За окном шел ледяной осенний дождь, и все вокруг казалось серым, унылым.