Как Россия получила чемпионат мира по футболу – 2018 - Игорь Рабинер

А отношения между Блаттером и бин Хаммамом (в этом Колосков сошелся с Мутко. – Примеч. И.Р.) не были дружескими никогда. Катарец всегда выступал с открытой критикой – но не самого президента, а некоторых действий и решений ФИФА, которые ставились на обсуждение и голосование. Разумеется, критика эта звучала только внутри исполкома. В прессе с такими вещами бин Хаммам никогда не выступал – хоть и был оппонентом, но всегда подчеркивал свое уважение к Блаттеру. Говорил: мы одна семья, и даже наши противоречия никогда не должны выносить за пределы этой комнаты.

У него были тяжелые времена, когда бин Хаммам поссорился с некоторыми влиятельными шейхами – в частности, в Кувейте. Мне кажется, что именно Блаттер все это улаживал. Кстати, знаете, откуда вообще взялась заявка Катара? Несколько лет назад Блаттер был в Катаре, встречался с эмиром. И он там сказал: а почему бы вам не попробовать провести чемпионат мира? Там еще младший сын эмира присутствовал, который потом стал главой заявочного комитета. И эмир сказал ему: «Ну-ка, займись этим делом». Сам Катар никогда в жизни не придумал бы эту ерунду! ( улыбается) Так что автор идеи – именно Блаттер. Хотя отношения с бин Хаммамом у него и были весьма натянутыми…

Наконец, Сорокин, говоря о конфликте связки бин Хаммам – Уорнер с тандемом Блаттер – Блэйзер, тоже в первую очередь удивился внутриамериканским разногласиям:

–  У Блэйзера – не выборная должность. Он назначается и утверждается Уорнером, президентом КОНКАКАФ. Тем более ситуация выглядит странной. Но, видимо, Блэйзер счел правильным поступить так. Как раньше анонимки писали: «Не могу молчать». Вот и не смог.

Говорят, у ФИФА есть очень много признаний на этот счет от людей, которые якобы получали деньги от бин Хаммама. И это такой объем признаний, что очень трудно не придать ему никакого значения. Мы относимся ко всей этой туманной истории спокойно, стоим в стороне. И не боимся никаких разоблачений, потому что они невозможны. К нашей заявке это никакого отношения не имеет.

75-летний Блаттер вскоре был без проблем (альтернатив-то не было) переизбран главой ФИФА еще на четыре года – до 2015-го. Англичане пытались добиться переноса голосования, но не преуспели. Казалось, швейцарцу можно вздохнуть с облегчением.

Не тут-то было! Практически тут же войной против него пошел президент Ассоциации европейских футбольных клубов, глава «Баварии» Карл-Хайнц Румменигге. Мне довелось был одним из менее чем десятка журналистов, которые в офисе мюнхенского клуба услышали от него ряд очень резких заявлений.

Румменигге сказал:

–  Я возглавляю не только «Баварию», но и Ассоциацию европейских клубов – их в ее составе около двухсот. Важно отметить, что три четверти участников последнего чемпионата мира играют в Европе. Убежден, что европейские клубы организованы лучше, чем африканские, азиатские и даже южноамериканские. И мы крайне недовольны тем, как сегодня развиваются футбол в целом и отношения внутри него.

У нас нет ощущения, что со стороны ФИФА и УЕФА к клубному футболу проявляется достаточное уважение. Клубы – это то, на чем строится современный футбол. Именно они – работодатели игроков, те, кто платит им зарплату. Но когда дело доходит до принятия ключевых решений – таких как определение международного календаря, – ни один представитель клубов в этом не участвует.

ФИФА и УЕФА должны понять: настало время для прозрачности, демократии, чтобы найти нужный баланс в жизни мировой футбольной семьи. У меня нет ощущения, что семья довольна системой, внедренной этими джентльменами (Блаттером и Платини. – Примеч. И.Р.).

Мы не говорим о дележе денег и о власти. Только о прозрачности! Между тем в ФИФА происходит ежедневный коррупционный процесс. Постоянно всплывают какие-то темные истории, и убежден, что настало время с ними покончить. В интересах самого же футбольного мира. В прошлое воскресенье мы узнали о решении ФИФА пожизненно дисквалифицировать мистера бин Хаммама. Всем известно «дело ISL». Сейчас ходит много слухов относительно мирового первенства в Катаре…

Недопустимо, когда нами руководят люди, в систему координат которых не входят серьезность и чистота. Если не увижу шансов для того, чтобы управление футболом стало прозрачным, готов к революции как единственному честному пути к очищению нашей игры. Вопрос стоит так: нужны ли европейским клубам ФИФА и УЕФА – и наоборот? Полагаю, эти организации больше нуждаются в нас, чем мы – в них.

Учитывая, что в 2014 году завершается срок действия «меморандума о ненападении» между ФИФА и УЕФА, с одной стороны, и Ассоциацией клубов, с другой, мировой футбол в ближайшие годы еще могут ожидать немалые потрясения. Блаттер не в состоянии «зачехлить» того же Румменигге, как сделал это с бин Хаммамом: «скелетов в шкафу» у педантичных и знаменитых как раз прозрачностью своего футбольного бизнеса немцев (в особенности баварцев) найти, скорее всего, невозможно. Запугать их вряд ли чем-то удастся. Так что надо искать общий язык, иначе…

Но, по крайней мере, есть уверенность в том, что места проведения ЧМ-2018 эти возможные потрясения не коснутся. Если, конечно, сами чемпионаты мира за ближайшие годы не прекратят свое существование. Однако представить себе такое разрушение уже более чем 80-летнего футбольного миропорядка невозможно даже при самом богатом воображении. Да и ответ того же Румменигге на один из наших вопросов дал понять, что заходить слишком далеко в своих намерениях возглавляемая им Ассоциация не намерена:

–  Вас, как и Платини, и многих других знаменитых игроков, помнят в первую очередь по блестящим выступлениям за национальные команды на крупнейших турнирах. А сейчас вы яростно защищаете интересы клубов…

–  Ни секунды не сомневаюсь в том, что самая популярная команда в каждой без исключения стране – ее сборная. В Германии, допустим, 50 процентов людей любит «Баварию», 50 – не переносит. Но когда начинается чемпионат мира или Европы, вся страна садится к телевизорам и от всей души переживает за бундестим. Я твердо понял это в годы игровой карьеры и буду безоговорочно уважать до конца своих дней. Никогда не стану обсуждать даже саму возможность того, чтобы клубы не отпускали игроков в сборные. Футбол национальных команд должен жить и процветать…

Далее речь зашла о том, в чем ФИФА и УЕФА должна измениться по отношению к клубам – но главное мы уже услышали.

Услышали и другое. Когда Румменигге обмолвился о «слухах насчет мирового первенства в Катаре», я не упустил возможности спросить:

–  Россия-2018 и Катар-2022 – разные истории?

–  Конечно. Россия – это не одна Москва, а множество разных городов. И климат там для проведения чемпионата мира нормальный. Не верю, что даже если Катар все-таки примет чемпионат мира (многозначительная пауза. – Прим. И.Р.) , то это произойдет летом. Пусть благодаря суперсовременным технологиям удастся снизить температуру на поле и трибунах, но есть ведь объективное понятие климата. И еще. Не понимаю, как в одном городе, даже таком большом, как Мюнхен, можно принять 32 сборные плюс 32 армии их болельщиков. А ведь Катар – не больше Мюнхена…

–  Подозрения в том, что Россия получила ЧМ-2018 нечестным путем, у вас нет?

–  Ничего о таком не слышал. Может, вы лучше информированы? (Улыбается.)

С облегчением могу заметить: не лучше.

Сильно развивать в этой книге катарскую тему не вижу смысла, поскольку посвящена она победе России. Как видите, тот же Румменигге, да и множество других видных фигур мирового футбола, нейтральных в гонке за ЧМ-2018, не мешают две эти истории в одну кучу – тем более что Мутко и бин Хаммам голосовали друг против друга и находились по разные стороны баррикад. И разговоров насчет пересмотра результатов выборов-2018 никто не ведет, тогда как о 2022-м шепчутся постоянно. Да вот хотя бы Румменигге в вышеприведенной цитате. Особенно после пожизненного изгнания из ФИФА бин Хаммама.

Тот же Беккенбауэр, при всей его дипломатичности, на катарскую тему высказывается без восторга:

–  С Катаром ситуация несколько иная, чем с Россией. Во-первых, чемпионат мира поручено проводить маленькой и, будем откровенны, нефутбольной стране. К тому же летом там очень жарко – от 40 до 50 градусов. Как с этим справиться? Знаю, что они пообещали приложить максимальные усилия, чтобы охладить температуру на поле и трибунах. У них есть деньги и технологии для того, чтобы все это осуществить. Они способны сделать все. Ко всему прочему, у них в запасе 11 лет .

Схожие нотки тревоги преобладали и у еще одного моего собеседника – Хиддинка:

–  Я от этой темы далек. Разные люди могут думать о победе катарцев по-разному, но я не слишком хорошо проинформирован, чтобы делать какие-то выводы. Пока мне не совсем понятно, как играть в стране, где летом температура воздуха 45–50 градусов. Это создаст немало сложностей. Может быть, хозяева окажутся способны построить стадионы с кондиционированием воздуха для игроков. Но как быть с болельщиками?