33 стратегии войны - Роберт Грин

Сыны Израиля воззвали к Господу Богу своему, потому что они пришли в уныние, так как все враги их окружили их, и им нельзя было бежать от них. Вокруг них стояло все войско Ассирийское, – пешие, колесницы и конница их, – тридцать четыре дня; у всех жителей Ветилуи истощились все сосуды с водою. […] И уныли дети их и жены их и юноши, и в изнеможении от жажды падали на улицах города и в проходах ворот. И уже не было в них крепости. […] Когда она [Иудифь] перестала взывать к Богу Израилеву и окончила все эти слова, то поднялась на ноги, позвала служанку свою и вошла в дом, в котором она проводила субботние дни и праздники свои. Здесь она сняла с себя вретище, которое надевала, сняла и одежды вдовства своего, омыла тело водою и намастилась драгоценным миром, причесала волосы и надела на голову повязку, оделась в одежды веселия своего, в которые она наряжалась во дни жизни мужа своего Манассии; обула ноги свои в сандалии и возложила на себя цепочки, запястья, кольца, серьги и все свои наряды, и разукрасила себя, чтобы прельстить глаза мужчин, которые увидят ее. […] Они шли прямо долиною, и встретила Иудифь передовая стража Ассириян, и взяли ее и спросили: чья ты, откуда идешь и куда отправляешься? Она сказала: я дочь Евреев, и бегу от них, потому что они будут преданы вам на истребление. Я иду к Олоферну, вождю вашего войска, возвестить слова истины и указать ему путь, которым он пойдет и овладеет всею нагорною страною, так что не погибнет из мужей его ни один человек и ни одна живая душа. Когда эти люди слышали слова ее и всматривались в лице ее, – она показалась им чудом по красоте, и они сказали ей: […] ступай же к шатру его […]. Когда ты станешь перед ним, – не бойся сердцем твоим, но выскажи слова твои, и он тебя облагодетельствует. […] Понравились слова ее Олоферну и всем слугам его. Они дивились мудрости ее и говорили: от края до края земли нет такой жены по красоте лица и по разумным речам. […] В четвертый день Олоферн сделал пир для одних слуг своих и не пригласил к услужению никого из приставленных к службам. И сказал евнуху Вагою, управлявшему всем, что у него было: ступай и убеди Еврейскую женщину, которая у тебя, придти к нам и есть и пить с нами […]. Вагой, выйдя от Олоферна, пришел к ней […]. Иудифь сказала ему: кто я, чтобы прекословить господину моему? Поспешу исполнить все, что будет угодно господину моему, и это будет служить мне утешением до дня смерти моей. Она встала и нарядилась в одежду и во все женское украшение […] Затем Иудифь пришла и возлегла. Подвиглось сердце Олоферна к ней, и душа его взволновалась; он сильно желал сойтись с нею и искал случая обольстить ее с того самого дня, как увидел ее. И сказал ей Олоферн: пей же и веселись с нами. А Иудифь сказала: буду пить, господин, потому что сегодня жизнь моя возвеличилась во мне больше, нежели во все дни от рождения моего. […] А Олоферн любовался на нее и пил вина весьма много, сколько не пил никогда, ни в один день от рождения. Когда поздно стало, рабы его поспешили удалиться, а Вагой, отпустив предстоявших пред лицем его господина, затворил шатер снаружи, и они пошли к постелям своим […]. В шатре осталась одна Иудифь с Олоферном, упавшим на ложе свое, потому что был переполнен вином. […] Потом, подойдя к столбику постели, стоявшему в головах у Олоферна, она сняла с него меч его и, приблизившись к постели, схватила волосы головы его […]. И изо всей силы дважды ударила по шее Олоферна и сняла с него голову и, сбросив с постели тело его, взяла со столбов занавес. Спустя немного она вышла и отдала служанке своей голову Олоферна, а эта положила ее в мешок со съестными припасами […]. Вагой […] вошел в спальню и нашел, что Олоферн мертвый лежит у порога и голова его снята с него. И он громко воскликнул с плачем, стоном и крепким воплем, и разорвал свои одежды. Потом вошел в шатер, в котором пребывала Иудифь, и не нашел ее. Тогда он выскочил к народу и закричал: рабы поступили вероломно; одна Еврейская жена опозорила дом царя Навуходоносора, ибо вот Олоферн на полу, и головы нет на нем. Когда услышали эти слова начальники войска Ассирийского, то разорвали одежды свои, и душа их сильно смутилась, и раздался у них крик и весьма сильный вопль среди стана. Когда бывшие в шатрах услышали о том, что случилось, то смутились, и напал на них страх и трепет, и ни один из них не остался в глазах ближнего, но все они бросившись бежали по всем дорогам равнины и нагорной страны. […] Как скоро услышали об этом сыны Израиля, все дружно напали на них и поражали их до Ховы […]

Большинство людей заблуждаются, рассматривая войну как нечто, что происходит само по себе и никак не связано с остальными сферами человеческой жизни и деятельности. В действительности война – это форма власти, которую Карл фон Клаузевиц называл «продолжением политики иными средствами», а любые формы власти имеют, по сути, сходную структуру.

То, что сразу бросается в глаза, если речь заходит о власти, так это ее очевидные, внешние проявления, которые способны увидеть и ощутить те, кто находится рядом. В случае с армией это ее численность, вооружение, демонстрация выучки и дисциплины, активные наступательные действия. В самой природе власти заложено стремление демонстрировать свои сильные стороны, казаться устрашающей и грозной, сильной и решительной. Но подобные демонстрации силы зачастую оказываются преувеличением, а то и вовсе беспардонной ложью. А под сверкающей поверхностью скрываются опоры, на которых зиждется власть, ее «центр тяжести», по выражению фон Клаузевица – он определял этот центр как «средоточие всей власти и движущая сила, от которой зависит все». А часть, управляющая целым, есть нечто вроде нервного центра.

В том, чтобы поразить эту часть, нейтрализовать ее или вообще разрушить, и состоит высшая стратегическая цель войны, ибо, лишившись ее, рухнет и вся структура целиком. У неприятеля могут быть великолепные полководцы, превосходные солдаты, как в случае с Ганнибалом и его непобедимой армией, завоевавшей значительную часть Италии, но отсутствие центра тяжести парализует даже самую сильную армию, лишает ее действия слаженности.

Основная задача поэтому – подвергнуть анализу неприятельские силы и нащупать те самые центры тяжести. Важно при этом не позволить противнику обмануть себя демонстрацией грозной мощи и акциями устрашения – не поддавайтесь искушению принять фасад, яркую обертку за истинную движущую силу. Для того чтобы докопаться до сути, вам придется потрудиться, продвигаясь к цели постепенно, шаг за шагом, снимая слой за слоем и обнажая сокровенное нутро. Вспомните о Сципионе, который сначала сумел понять, что для Ганнибала важна Испания, потом – что Испания зависит от Карфагена, потом – что Карфаген нуждается в материальном процветании, источником которого являются определенные регионы. Нанесите удар по источнику благосостояния, как это сделал Сципион, и вся громада рухнет к вашим ногам.

Для того чтобы определить искомый центр тяжести, вам нужно будет изучить структуры и культуру, в рамках которых он существует. Если ваш неприятель – отдельные люди, вам предстоит разобраться в их психологии, установить, что выводит их из равновесия, изучить их образ мыслей и их систему приоритетов.

Разрабатывая стратегический план, который позволил добиться поражения Соединенных Штатов во вьетнамской войне, генерал Во Нгуен Дьяп точно определил, что центр тяжести американской демократии лежит в политической поддержке граждан страны. Если такая общественная поддержка у властей есть – как во время Второй мировой войны, когда американцы единодушно поддерживали ведение военных действий, – то страна способна вести войну, добиваясь победы. В отсутствие такой поддержки, однако, любые усилия обречены. Организовав операцию «Тет» в 1968 году, Дьяп сумел подорвать общественную поддержку войны в США. Ему удалось постичь суть американской культуры и благодаря этому верно выбрать цель и поразить ее.

Чем сильнее централизованы неприятельские силы, тем более сокрушительным может оказаться удар, нанесенный по их вождю. Эрнан Кортес сумел завоевать Мексику с горсткой солдат благодаря тому, что захватил в плен Монтесуму, императора ацтеков. Монтесума был центром, вокруг которого вращалась вся жизнь империи; без него ацтекская цивилизация рухнула. Когда Наполеон напал на Россию в 1812 году, он рассчитал, что, заняв ключевой город, Москву, вынудит русских капитулировать. Однако расчет полководца оказался неверным: центром тяжести для привыкшего к авторитарной власти народа оказался не город, а царь – батюшка, который был решительно настроен на продолжение войны до победного конца. Потеря Москвы только усилила эту, поддержанную всей нацией, решимость.

У менее централизованного противника может оказаться несколько разрозненных центров тяжести. Самое главное в этом случае – дезорганизовать их, внести рассогласованность, нарушив сообщение между ними. Именно так поступал генерал Дуглас Макартур во время Тихоокеанской кампании в ходе Второй мировой войны: он не старался захватить все острова, а занял лишь несколько ключевых, так что японцы оказались разбросаны на громадные расстояния и потеряли возможность поддерживать связь между собой. Вообще, разрушение коммуникационных линий противника в любом случае осмысленно со стратегической точки зрения; если отдельные части не способны координировать свои действия с целым, это неизбежно приводит к хаосу.