Паровой дом (пер. В. Торпакова) - Жюль Верн

— Мы это знаем, господин Паразар, — ответил полковник Монро. — Очень жаль, но мы сделаем что сможем и будем голодать, если не будет другого выхода.

— Все это тем более достойно сожаления, правда, господа, — продолжал наш черный повар, — что при виде групп слонов, которые на нас напали и многие из которых пали под вашими смертоносными пулями…

— Прекрасно сказано, господин Паразар! — прервал его капитан Худ. — Несколько уроков — и вы будете изъясняться с таким же изяществом, как наш друг Матиас ван Гёйтт.

Господин Паразар в ответ на этот комплимент поклонился, приняв его совершенно всерьез, и со вздохом продолжал:

— Я говорю, господа, что мне представился уникальный случай проявить себя в моем деле. Туша слона, что бы там ни думали, не во всех своих частях пригодна для употребления, некоторые из них бесспорно жестки и тверды, но похоже, что Творец всего сущего пожелал создать в этой горе мяса два первоклассных куска, достойных того, чтобы их подавали к столу вице-короля Индии. Я назову язык, необыкновенно вкусный, когда он приготовлен исключительно по моему личному рецепту, и ноги толстокожего…

— Толстокожего?.. Очень хорошо, хотя хоботное — более изящное слово, — заметил капитан Худ, сделав одобрительный жест.

— …Ноги, — продолжал господин Паразар, — из них делают один из вкуснейших супов, известных в кулинарном искусстве, представителем которого я являюсь в Паровом доме.

— Наберите воды в рот, господин Паразар, — прервал его Банкс. — К несчастью, с одной стороны, а впрочем, к счастью — с другой, слоны не последовали за нами в озеро, и я сильно опасаюсь, что нам придется отказаться, во всяком случае на время, от супа из ноги и от рагу из языка этого безусловно вкусного, но весьма страшного животного.

— Разве нельзя, — вновь начал повар, — вернуться на берег, чтобы достать?..

— Это невозможно, господин Паразар. Какими бы достоинствами ни обладали ваши обеды, мы не можем рисковать.

— Ну что ж, господа, — сказал наш повар, — извольте тогда принять выражение моего сожаления, которое я испытываю из-за этого печального происшествия.

— Вы выразили ваше сожаление, господин Паразар, — ответил полковник Монро, — и мы воздаем вам должное. Что же касается обеда, не волнуйтесь об этом, пока мы не приедем в Джаббалпур.

— Мне ничего не остается, как удалиться, — промолвил господин Паразар, кланяясь, но не утрачивая, однако, ни капли присущей ему важности.

Мы охотно посмеялись бы над торжественной позой нашего повара, если бы не были заняты другим.

К прочим осложнениям добавилось еще одно. Банкс сообщил нам, что сейчас самое важное — это не отсутствие продовольствия и снаряжения, а недостаток топлива. Ничего удивительного, потому что уже целых два дня нельзя было пополнить запас дров, необходимых для питания машины. Мы использовали весь резерв, для того чтобы доехать до озера. Еще бы час — и мы уже не смогли бы добраться до него, и наш первый вагон постигла бы та же участь, что и второй.

— Сейчас, — добавил Банкс, — нам нечем топить, давление падает, оно уже упало до двух атмосфер, и нет никакого способа поднять его.

— Положение на самом деле такое трудное, как ты считаешь, Банкс? — спросил полковник Монро.

— Если бы речь шла о том, чтобы вернуться к берегу, от которого мы еще недалеко отошли, — ответил Банкс, — это бы еще куда ни шло. На четверть часа нам хватило бы топлива. Но вернуться туда, где наверняка еще бродит стадо слонов, было бы слишком неосторожно. Скорее, наоборот, надо переплыть Путурию и поискать на южном берегу место, где можно было бы высадиться.

— Какова может быть здесь ширина озера? — спросил полковник Монро.

— Калагани определяет ее в семь-восемь миль. Понадобится несколько часов, чтобы переплыть его, а я вам повторяю, что через двадцать минут машина станет.

— Ну что же, — подытожил сэр Эдуард Монро, — проведем ночь на озере. Мы здесь в безопасности. А завтра посмотрим.

Это было лучшее, что мы могли сделать. К тому же мы сильно нуждались в отдыхе. На последней остановке в окружении стада слонов никто в Паровом доме не сомкнул глаз.

Но если та ночь была бессонной, эта, напротив, навеяла слишком крепкий сон.

К семи часам с озера стал подниматься легкий туман. Прошлой ночью в верхних слоях атмосферы стояли густые туманы. Здесь все было иначе. Если в лагере туманы удерживались в нескольких футах над землей, то на поверхности озера из-за испарений картина была иной. После сильной дневной жары атмосферные слои перемешались, и все озеро исчезло в тумане, сначала легком, но с каждой минутой он становился все интенсивнее.

Это и было то осложнение, о котором говорил Банкс, и его нужно было принимать во внимание.

Как он и предупреждал, к половине восьмого послышались последние жалобные стоны Стального Гиганта, затем они вообще смолкли, ноги перестали бить по воде, давление упало до одной атмосферы. Дров не было, и негде было их взять.

Стальной Гигант и единственный вагон, который тащился за ним, тихо дрейфовали по поверхности озера.

В тумане трудно было определить наше положение. В то время, когда машина работала, поезд направлялся к юго-западному берегу, чтобы причалить там. Озеро имело слегка вытянутую, овальную форму, возможно, Паровой дом не так сильно удалился от берега.

Само собой разумеется, что крики слонов, которые преследовали нас в течение почти целого часа, сейчас затихли в отдалении и больше не доносились.

Мы беседовали о разных неожиданностях, что готовила нам новая ситуация. Банкс позвал Калагани, чтобы посоветоваться с ним.

Индиец тотчас пришел.

Мы собрались тогда в столовой, куда свет падал сверху, а боковых окон не было. Поэтому свет от зажженных ламп не проникал наружу. Это была полезная предосторожность, так как лучше, чтобы о положении Парового дома не узнали какие-нибудь бродяги, которые, быть может, шныряют по берегам озера.

Сначала Калагани — так мне, во всяком случае, показалось — как будто не решался ответить на поставленные вопросы. Речь шла об уточнении нашего положения посреди озера, и я признаюсь, что на этот вопрос в самом деле было трудно ответить. Возможно, слабый северо-западный бриз отнес Паровой дом? А легкое течение увлекло нас к верхней части озера?

— Взгляните, Калагани, — настаивал Банкс, — ведь вы хорошо знаете, какова протяженность озера?

— Конечно, сударь, — ответил индиец, — но трудно в таком тумане…

— А вы не можете хоть приблизительно определить расстояние до ближайшего берега?

— Да, — ответил индиец, подумав немного, — оно не может превышать полутора миль.