Конец детства. Земной свет (романы) - Артур Кларк

К категории В относились все остальные сотрудники Обсерватории, достаточно сообразительные для нелегкого и опасного шпионского труда. Садлер время от времени просматривал этот убийственно длинный список, пытаясь найти подходящих кандидатов для перевода в категорию А или – что было гораздо приятнее – в категорию С; к этой третьей и последней категории относились люди, полностью свободные от подозрений. Сидя в крохотной подземной клетушке, перетасовывая листы бумаги и пытаясь встать на место своих поднадзорных, Садлер иногда ощущал себя участником какой-то изощренной карточной игры, в которой большая часть правил меняется на ходу, а противники неизвестны. И это была смертельно опасная игра, ходы в ней делались со все возрастающей скоростью, а исход мог повлиять на будущее рода человеческого.

ГЛАВА 10

Бархатистый баритон звучал искренне и убедительно. Эти слова странствовали в пространстве уже много минут; пробившись через венерианские облака, они преодолели двести миллионов километров, достигли Земли, а оттуда были ретранслированы на Луну. И все же они доносились из динамика ясно и чисто, почти без искажений и помех.

«За это время ситуация здесь значительно осложнилась. Официальные источники отказываются высказывать какое-либо мнение, однако пресса и радио не отличаются подобной сдержанностью. Я прилетел из Геспера сегодня утром, и трех проведенных здесь часов более чем хватило для оценки общественного мнения.

Я буду говорить прямо и откровенно, даже с риском огорчить многих своих сограждан. Землю здесь не любят. «Собака на сене» – эти слова звучат, пожалуй, чаще любых других. Никто не отрицает ваших собственных трудностей со снабжением, однако господствует мнение, что, в то время как молодые планеты испытывают острую нужду в самом необходимом, Земля транжирит значительную часть своих ресурсов на излишества и роскошь. Приведу вам один пример. Во вчерашних новостях появилось сообщение о гибели на меркурианской базе пяти человек. Причиной несчастного случая стал дефектный теплообменник – нарушилось охлаждение, и эти люди, попросту говоря, изжарились. Не очень приятная смерть – которой легко было бы избежать, имей изготовитель оборудования достаточное количество титана.

Я не могу согласиться с теми, кто возлагает вину за эту трагедию на Землю, но надо же было так случиться, что всего неделю назад вы снова урезали титановую квоту. Можете не сомневаться – на Венере есть силы, которые не дадут народу об этом забыть; не желая, чтобы эту передачу прекратили, я не стану называть имена, однако вы и сами легко догадаетесь, о ком идет речь.

При всем при том я не думаю, чтобы ситуация могла измениться к худшему, если только не появится какой-либо новый фактор. Предположим, например – здесь я хочу еще раз подчеркнуть, что рассматриваю чисто гипотетический вариант, – предположим, что Земля обнаружит новые месторождения тяжелых металлов. Скажем, в неисследованных океанских глубинах. Или даже на Луне – несмотря на все разочарования, которыми кончались прежние поиски.

Если такое произойдет – и Земля не захочет поделиться находкой, – последствия окажутся очень серьезными. И можно сколько угодно говорить о законном праве собственности – людям, которые сражаются с чудовищным давлением атмосферы Юпитера или пытаются растопить лед на спутниках Сатурна, все юридические аргументы покажутся легковесной чушью. Наслаждаясь своей мягкой весной, своими мирными летними вечерами, старайтесь не забывать, какое это счастье – жить в средней температурной зоне Солнечной системы, где воздух никогда не замерзает и камни никогда не плавятся.

И как же поступит при таком повороте событий Федерация? Я не знаю, а если бы и знал – не мог бы вам сказать. Но никому не возбраняется строить догадки. Мысль о какой-то там войне – в прежнем смысле этого слова – кажется мне нелепой. Ни одна из сторон не может нанести своему противнику решительного поражения – хотя и способна причинить ему тяжелейший ущерб. У Земли много ресурсов; правда, они расположены очень концентрированно, а потому легко уязвимы. Кроме того, у нее гораздо больше космических кораблей.

Преимущество Федерации состоит в рассредоточенности ее сил. Земля просто не сможет сражаться с полудюжиной планет и спутников одновременно, как бы слабо ни были они вооружены, проблема снабжения станет абсолютно безнадежной.

И если, Господь упаси и помилуй, дело дойдет до насилия, скорее всего оно сведется к неожиданным ударам по стратегически важным точкам. Нанеся такой удар, специально оборудованные боевые корабли будут незамедлительно отходить в космос. Все разговоры о вторжении относятся к области чистой фантазии; Земля не имеет ни малейшего желания захватывать другие планеты, а что касается Федерации, то даже при – весьма гипотетическом – желании подчинить Землю своей воле ей не хватит для полномасштабного десанта ни кораблей, ни войск. Насколько я понимаю, нам угрожает нечто вроде дуэли, ни место, ни время которой еще не назначены. Каждый из противников постарается ошеломить другого своей мощью. Однако не надо рассчитывать, что эта война будет ограниченной и джентльменской – войны редко бывали ограниченными, а джентльменскими – никогда. До следующей встречи в эфире, Земля. Родерик Бейнон, Венера».

Чья-то рука выключила приемник, и в комнате повисла тишина – никто не хотел начинать неизбежное обсуждение передачи. Первым не выдержал Янсен, инженер энергетического отдела.

– Да-а, – восхищенно протянул он, – силен этот Бейнон.

– И мне кажется, – заметил Мейз, – что он во многом прав.

Медленная, размеренная речь Верховного Жреца Компьютерлэнда странным образом контрастировала с ошеломляющим быстродействием его машин.

– А вы на чьей, собственно, стороне? – поинтересовался чей-то голос.

– Я храню дружественный нейтралитет.

– Но деньги-то вам платит Земля – так на чьей же стороне вы будете, если дело дойдет до драки?

– Ну это зависит от многих обстоятельств. Мне хотелось бы поддержать Землю. Но я оставляю за собой право принимать решение самостоятельно. Не знаю уж, кто там сказал: «Это моя планета – права она или ошибается», но только он был круглым идиотом. Если правота Земли окажется очевидной – я буду с ней и душой, и сердцем. В случае не совсем определенном я постараюсь истолковать неопределенность в ее пользу. Но я никогда не поддержу дело, кажущееся мне неправым.

Никто ему не ответил; люди молчали, стараясь переварить услышанное. Все это время Садлер пристально наблюдал за Мейзом; он знал, что начальник вычислительного центра известен честностью и прямотой. Человек, занятый активной работой против Земли, никогда бы не решился выражать свое мнение с такой откровенностью. Интересно, подумал Садлер, а как бы вел себя Мейз, знай он, что в комнате находится контрразведчик? Скорее всего сказал бы ровно то же самое, слово в слово.