Пепел Клааса - Михаил Самуилович Агурский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
94
В 1966 году в Москве состоялся кинофестиваль документальных фильмов, где был представлен и Израиль. Я попал в Дом кино на сеанс израильских фильмов. Их показывали вместе с лентами Иордании и Марокко. Все билеты скупили евреи, устроившие овацию немудреному израильскому фильму, особенно в том месте, где был показан «боинг» авиакомпании Эль-Аль. На Советской площади напротив Моссовета были установлены стенды всех стран, участвовавших в фестивале, и я долго беседовал с одним израильтянином.
В конце 1966 года первый из моих знакомых подал заявление о выезде. Это был Эрнст Трахтман (ныне Моше Палхан). Родители его были высланы из Палестины за коммунистическую деятельность еще в 30-е годы. Потом у них родились два сына. После долгих колебаний они решились подать заявление, имея в Израиле прямых родственников. Однако им отказали.
95
Лето 1967 и 68 года я провел под Москвой. Мне не нужно было каждый день ездить в Москву. Я совершенно не занимался диссертацией, а обрабатывал собранные мною исторические материалы. Моей хозяйкой была Надежда Николаевна Озерова. Ей было уже за 70, но она сохраняла удивительную энергию. В молодости это была красавица-брюнетка. Надежда Николаевна была ни более ни менее как дочерью фрейлины императорского двора. Спасаясь от революции, она оказалась на Украине и, чтобы опроститься и укрыться от властей, вышла замуж за простого человека, фамилию которого, однако, не взяла. В какой-то период она была близка к Чуковскому, но люто ненавидела его семью. Она считала, что ее жизнь еще впереди и ждала какого-то условного знака, подозреваю, что от Чуковского. Она была одержима всепоглощающей верой в еврейско-масонский заговор. Почувствовав во мне знатока, а может быть, даже подозревая, что я каким-то образом связан с сионскими мудрецами, она стала со мной очень откровенной. Вера в существование заговора сионских мудрецов с быстротой степного пожара распространялась тогда в широких слоях русского общества, пока не выплеснулась открыто в литературе, в том числе политической.
Подозреваю, что Надежда Николаевна была какой-то родственницей знаменитого издателя «Протоколов сионских мудрецов» Сергея Нилуса. Известно, что он был женат на фрейлине Озеровой.
В 1952 году я ехал в троллейбусе по улице Герцена, и около Консерватории инвалид на костылях, выходя из троллейбуса, стал громко кричать: «Всюду жиды! Одни жиды! Сталин — жид! Молотов — жид!» Троллейбус хранил гробовое молчание. Я вспомнил это потому, что Надежда Николаевна была точно так же безраздельно убеждена, что в СССР до сих нор правят евреи, что в этом отношении ничто не изменилось со времен революции. Эта точка зрения была для меня нова. Н.Н. мне совершенно не верила, когда я робко пытался ей объяснить, что с 1938 года это совсем не так.
Н. Н., как и Нилус, собиравший в сундук материальные признаки приближающегося Антихриста, включая эмблему резинового завода «Треугольник», видела во всем признаки торжествующего жидомасонства. Я принес французский католический журнал, где, естественно, упоминались епископы. При виде слова Magister ее лицо вытянулось:
— Какая гадость! Они всюду!
— Кто?
— Смотрите: магистр! Это же масонское звание.
Я пытался ее уверить, что это слово здесь обозначает епископа.
— Как будто я не понимаю, — самоуверенно возразила Н. Н. — Это сделано специально. Для одних так, для других эдак.
Она часто приходила ко мне слушать радио. Услышав в русской передаче «Голоса Израиля» раннее стихотворение Маршака «Иерусалим», она возмутилась:
— Какая гадость! Значит, он тайком писал такие стихи!
— Но это его ранние стихи!
— Рассказывайте!
К Израилю она относилась враждебно. Он был для нее воинствующим антикультурьем, где процветает один лишь материализм. В советскую антиизраильскую пропаганду она не верила, считая ее трюком. Когда антимасонство стало официальной темой советской печати, она, вероятно, установила связи с кем надо, как старый и заслуженный воин, и с пеной у рта хвалила книги Н. Яковлева. Солженицын и Сахаров были для нее масоны. При всем том мы поддерживали наилучшие отношения. Ко мне она была исключительно доброжелательна, полагаю, совершенно искренне. Иначе я должен был бы объяснить ее поведение стремлением заручиться на всякий случай через меня протекцией сионских мудрецов.
96
То, что война неминуема, я понимал в конце мая 1967 года слишком хорошо. Израиль был загнан в угол, бездействие угрожало самому существованию страны. Просматривая в ФБОН западные газеты с весело смеющимся Насером на военном аэродроме в Синае, я сказал про себя: «Ну, не долго тебе смеяться». Я был совершенно уверен в победе Израиля, антиизраильская истерия советской печати меня лишь раздражала. В этих условиях я решился на шаг, который мог стоить мне очень дорого, но почему-то остался без последствий. Я написал письмо Косыгину. Конечно, я не надеялся в чем-то убедить его, но для меня это было актом автоэмансипации, по словам Пинскера. Текст письма сохранился у меня лишь частично:
«Не могу не выразить своего беспокойства по поводу глубоко ошибочной и опасной политики СССР на Ближнем Востоке. Возобладавшая тенденция, начиная с печальной поездки Шепилова в Каир в 1955 г., поддерживать арабские страны в ущерб Израилю приведет рано или поздно к катастрофическим последствиям. Достаточно очевидно, что в таких странах, как Египет, Алжир, Ирак, Сирия, сложились национал-социалистические режимы, неизбежно превращающие этот район в очаг непрестанного беспокойства и военных опасностей.
Вам не следует напоминать о запрете в этих странах коммунистических партий. Первенство в этом районе принадлежит нацистскому диктатору Насеру, который под маской борьбы с Израилем накапливает силы для вооруженного захвата соседних арабских стран. Народ Египта продолжает жить в нищете, а вся обильная помощь ему тратится на военные и стратегические цели. Йеменские события и давление на Аден ясно показывают цели Насера. Совершенно ясно, что в политике дальних целей интересы арабских нацистских диктаторов ничего общего с интересами СССР не имеют. Они преследуют объединение арабских государств и дальнейшие экстремистские цели панисламистского характера, явно опасные для СССР. Эти цели были провозглашены Насером еще в 1954 г. СССР для Насера играет роль дойной коровы и орудия достижения своих целей. Еще
