10 тайн Охотника на демонов - Светлана Гольшанская

- Сменить одного хозяина на другого? Какой в этом смысл? - криво усмехнулся Николас.

- Ты очень интересный человек, мастер Николас. Давненько я не встречал такого противника. Очень жаль, что придется тебя убить.

С этими словами Кристоф взмахнул мечом. Тот просвистел в воздухе, будто кнут, и вытянулся в размерах. Оказалось, что он состоял из мелких пластин, соединенных между собой леской из невероятно гибкого метала. Лезвие чуть не достало до лица Николаса.

- Забыл предупредить, мой меч тоже смазан Элапедаем.

Охотник, не теряя времени даром, контратаковал противника. Хлесткий меч-кнут не позволял ему подойти на расстояние удара. Лезвие плясало вокруг него, будто пламя, и он не мог вырваться из его плена. Мышцы загудели от сильного напряжения. Николас двигался на пределе своих возможностей, но все равно не мог пробиться сквозь защиту противника. Оставалось лишь отчаянно отбиваться. Леска обмоталась вокруг его меча. Пластины сжали его с двух сторон и, прежде никогда не подводившая его сталь, дала трещину. Меч рассыпался на осколки, а одна из пластин оцарапала плечо.

Охотник отшатнулся, чувствуя подступившую к горлу дурноту. Перед глазами все поплыло.

«Возьми меч, Николас», - прозвучал в его голове голос Мертвого бога, который он не слышал вот уже почти два года.

«Но он сломался», - слабо возразил Николас.

«Не этот меч», - ответил Тангрум.

«Прими меня, хозяин», - к его голосу прибавился еще один, скрипучий, с металлическими нотками. – «Я обещаю служить тебе верой и правдой, только не позволяй ему завладеть мной».

«Но… да какая к демонам теперь разница», - в отчаянии подумал Охотник. Меч выскочил из висевших на боку кобылы ножен и перелетел к нему в руку. Рукоять больно впечаталась в кожу. Клинок завибрировал и окрасился в фиолетовый цвет. Николас с трудом поднялся на ноги и пошел в атаку.

- Как ты еще держишься? – удивился Кристоф. – Нет, этого не может быть…

Над головой снова просвистел меч-кнут, но Николас легко от него увернулся, двигаясь навстречу противнику. Движения Кристофа неожиданно замедлились. Охотник с легкостью их предугадывал и парировал, пока не добрался до своей цели. На этот раз он сам позволил леске намотаться на лезвие своего клинка, а потом резко крутанул его на себя. Леска резко отскочила и намоталась вокруг тела Кристофа. В следующий миг Николас пронзил его грудь фиолетовым клинком и несколько раз повернул его для верности. Графский сын грузно осел на землю и захрипел. Из глаз потоком хлынула вонючая темная жидкость. Тело на глазах начало разлагаться.

Николас отвернулся от тошнотворного зрелища и взглядом нашел свою кобылу. Вестфольда неподвижно лежала на земле, вытянув вперед ноги. Из разодранного клыками горла струилась алая кровь. Кошка с проломленным черепом валялась всего в двух шагах от нее. Николас с трудом переставляя грозившие отказать в любой момент ноги, дошел до кобылы и повалился рядом с ней. Вестфольда в последний раз скосила на него свои лиловые глаза-бусинки и испустила дух. В тот же миг сознание покинуло тело Охотника.

Ему снова чудилось, что он вновь оказался в ледяной пещере. И как будто лед, сковавший тело Мертвого бога, начал таять. Он приблизился к саркофагу и заглянул внутрь. Его начала колотить крупная дрожь, как будто он увидел нечто жуткое, но он так и не смог вспомнить, что именно.

Николас проснулся от стука колес по мощенной булыжником дороге. Он открыл глаза и обнаружил, что едет в просторной, обитой пурпурным бархатом карете. Напротив сидел Ноэль и задумчиво глядел куда-то в даль. Николас приложил руку к поврежденному плечу, но вместо раны обнаружил там мягкие белые перья рубашки матушки Умай. Это показалось ему странным, так как он не помнил, что надевал ее.

- Ноэль, - тихо позвал Николас.

- А, брат, ты, наконец, очнулся, - отвлекаясь от своих мыслей, сказал адъютант.

- Почему ты назвал меня братом? - удивился Охотник.

- Кто я? - смущенно переспросил Ноэль. - Да тебе просто послышалось. Ну и напугал же ты нас всех третьего дня.

- Третьего дня?

- Ты два дня был без сознания.

- А что произошло?

- Когда мы выскочили на этих заговорщиков, перемазанные белой глиной, они чуть с ума от страха не сошли. Видать, подумали, что это Лугару встали из могил, чтобы их покарать... И разверзнется земля... Откуда ты вообще это взял?

- Из старой детской сказки.

- От страха этим бедолагам показалось, что нас не два десятка, а две тысячи. Мы перебили всех и даже парочку взяли в плен.

- А как же Сатильон и граф де Моро?

- Им удалось уйти, но ненадолго. Ланжуйские волки. Похоже, они решили отомстить за убитых соплеменников. Мы нашли только обглоданные останки.

- А король не покарает нас за убийство его подданных?

- Он сам отдал приказ уничтожить всех заговорщиков, чтобы чума восстания не расползлась по всей Нормандии.

- Так он знал?

- Знал главнокомандующий, а его величество Орлен XII очень прислушивается к мнению моего деда. Лучше расскажи, что произошло с хозяином зверя. Когда мы вас нашли, он выглядел так, будто его только что откопали из могилы, где он пролежал, по меньшей мере, несколько лет.

- Не знаю. Мне кажется, его телом завладел какой-то демон, но прежде я таких не встречал. Послушай, когда вы меня нашли, на мне была эта рубашка? - Николас отвернул край плаща, которым укрывался.

- Не помню.

- Ты не помнишь, как нашел мое окровавленное тело? - поразился Николас.

- Окровавленное? - переспросил Ноэль. - Да на тебе и царапины не было. Даже те, что на лбу раньше были, пропали. Мы думали, ты просто перенапрягся и потерял сознание.

Николас проверил свой лоб. Действительно ни царапины.

- А вот Вестфольду жалко, - продолжил Ноэль. - Знатная была кобыла.

Николас понурился, вспоминая ее последний вздох. И зачем он ее так ругал все время?

- Знаешь, пару лет назад прямо перед твоим появлением мы возили ее к знаменитому Зареченскому жеребцу, который по слухам мог перемахнуть через трехсаженную яму. И жеребеночка от него она славного родила, правда, мои недотепы не довезли его до Нормандии. Умудрились потерять где-то в Веломовских лесах. А из него ведь королевская лошадь могла бы выйти с такими-то кровями.

Николас угрюмо молчал, свыкаясь с мыслью, что его любимого боевого товарища больше нет. Он выглянул в окно. Вдали проносились бескрайние поля южных провинций Нормандии. До конца свободной жизни осталось всего ничего. А потом снова плен золоченой клетки, сбежать откуда нет никакой возможности.

- Не печалься. У меня есть для тебя великолепная новость. Думаю, она с лихвой воздаст тебе за все горести последних дней. Теперь ты официально мертв.