На острие танкового клина. Воспоминания офицера вермахта 1939–1945 - Ханс Люк

Селение превратился в деревню-призрак. Почти все здания, включая и церковь, где держали оборону ребята майора Курца, лежали в руинах. Многие дома горели, подсвечивая ночь. Мертвые, в том числе и много гражданских лиц, валялись на улицах. Убрать тела не удавалось, потому что противник находился часто в 15–20 метрах. В загонах для скота мычали брошенные хозяйками коровы, тела животных и людей разлагались, распространяя смрад.

После восьми суток мы все еще не знали, чего ради мы деремся тут – был ли то вопрос престижа или наличествовала какая-то тактическая необходимость в том, чтобы непременно удержать данную позицию.

Мне все чаще казалось, что и мы и наш храбрый противник думаем только об одном – как бы уцелеть. Связь с дивизией прекратилась уже через несколько дней. От бросавших вызов смерти экипажей SPW из состава 1-го батальона, которые по ночам вывозили раненых и доставляли снабжение, мы знали, что в Хаттене картина примерно такая же, как и у нас. Там тоже удалось окружить батальон 79-й пехотной дивизии, который вырвался из кольца лишь после нескольких суток упорных боев. Там тоже в наших руках находились северная и западная части. Остальное с отчаянным упорством защищали американцы.

Мы слышали, что 10 января сильный штурмовой отряд из состава 25-й гренадерской дивизии сумел разгромить укрепленный пункт около Хаттена и взять в плен 300 человек. Это означало, что ширина бреши в «линии Мажино» достигла около 10 километров. Между тем мы безнадежно увязли в Хаттене, в Риттерсхоффене и к северу от них. Каждый день разгорались такие крупномасштабные артиллерийские дуэли, которых мы не видели даже в Нормандии.

Более всего удручала участь ни в чем не повинных гражданских. Потом насчитали свыше 100 человек погибшими – в основном дети и старики.

14 января американцы попытались отбить Риттерсхоффен, а в Хаттене вызволить два батальона 79-й пехотной дивизии США. Благодаря отважным действиям моей боевой группы и частей 25-й танково-гренадерской дивизии атаку удалось отбить с большим уроном для неприятеля. От пленных мы узнали, что с 14 января руководство боевыми действиями в «битве за Хаттен – Риттерсхоффен» перешло к командованию 14-й бронетанковой дивизии США. В Риттерсхоффене в состав ее были приданы один батальон 79-й пехотной дивизии, который на некоторое время был окружен нами, и части 42-й «Радужной» дивизии армии США [124] .

Как писалось потом в хронике 14-й бронетанковой дивизии: «То было кровавое, жестокое и долгое дело – худшее из тех, что когда-либо выпадало на нашу долю».

На следующий день американцы повторили попытку и снова с теми же печальными результатами. Всего стороны за сутки расходовали свыше 10 000 артиллерийских выстрелов.

17 января вновь начались обильные снегопады. Видимость сократилась до ста метров. На рассвете американцы перешли в наступление на Риттерсхоффен и Хаттен 45 танками и пехотой. Артиллерия оказывала им интенсивную поддержку. В полутьме сильный штурмовой отряд неожиданно ворвался в Риттерсхоффен и взял в плен сотрудников полкового и батальонного штабов танково-гренадерской дивизии, а также солдат некоторых находившихся на отдыхе частей.

Вскоре после этого ко мне в подвал ворвался посыльный:

– Господин подполковник, «ами» захватили почти всех наших офицеров штаба и множество солдат. Мне удалось вырваться. Можете помочь?

Слава богу, у меня в распоряжении имелись бойцы парашютного батальона и нашего разведывательного батальона, которых я немедленно бросил в контратаку. Им удалось освободить большинство наших и еще взять больше 80 пленных.

18 января начиная с 14.00 противник вновь приступил к интенсивной артиллерийской подготовке по обоим населенным пунктам и в 17.00, когда стемнело, двинулся в атаку на Риттерсхоффен с севера и юга и таким образом схлестнулся с парашютистами и с моим 2-м батальоном. С большими потерями противник был отброшен; наша артиллерия оказала нам самую действенную поддержку.

Ночью прибыл связной из дивизии:

– Господин подполковник, дивизионный командир поручил мне проинструктировать вас относительно намерений командования группы армий «G».

19 января с расширенного берегового плацдарма через Рейн к югу от Хагенауского леса будет развернуто наступление силами танкового корпуса и парашютной дивизии [125] . Нашей дивизии предписано принять в нем участие. Имеется понимание того, что выход из боевого соприкосновения в настоящий момент невозможен. Двум измотанным дивизиям, ведущим бои в Хаттене и в Риттерсхоффене, предписывается создать впечатление о намерении перейти к наступательным действиям путем более активного применения штурмовых отрядов и широкого использования артиллерии, с целью сковать вражеские силы. Задача состоит в том, чтобы продвинуться за Хагенау на запад и затем окружить силы неприятеля севернее реки Модер.

Вам будет небезынтересно узнать, – с улыбочкой продолжал молодой офицер, – что командование на южном участке Рейна поручено Гиммлеру. Более того, Гитлер лично распорядился о новом наступлении к югу от Хагенауского леса. Теперь все пойдет так, как надо, господин подполковник. Победа обеспечена.

Иной раз мы исполнялись такого бесстрашия и такого юмора висельников, что делались позволительными подобные замечания, за которые можно было запросто лишиться погон, а то и головы.

– Отлично, – заключил я, прежде чем дать молодому лейтенанту разрешение удалиться, – положимся на Гиммлера и на его «боевой опыт».

Несмотря на мощный артиллерийский огонь, бои за два наших населенных пункта, уже на 90 процентов разрушенных, продолжались еще двое суток. В Хаттене парашютисты, при поддержке нескольких танков, вновь атаковали отважных солдат 79-й пехотной дивизии США. Американцы пускали в дело все, от пушек до базук и пистолетов, даже ножи шли в ход в отчаянных схватках за каждый дом. Противник отбил атаку.

Вечером 19 января прибыли передовые части 47-й фольксгренадерской дивизии; их доставили железнодорожным эшелоном из Германии с тем, чтобы высвободить нас. Ночью сильно поредевшие части 25-й танково-гренадерской дивизии передали свои позиции смене и отошли в тыл на доукомплектование. Остальные подразделения этой храброй дивизии были выведены ночью с 20 на 21 января.

Утром холодного зимнего дня, 21-го числа, над Риттерсхоффеном воцарилась подозрительная тишина. Я попросил майора Курца выслать штурмовой отряд, чтобы разузнать, что затевает противник.

Сам же я смотрел из окна подвала на другую сторону улицы, где в разрушенных зданиях обычно то и дело появлялся кто-нибудь из американцев.

Теперь же не было никакого движения. Тихо. Даже вражеская артиллерия молчала. Майор Курц бегом преодолел сотни метров, отделявшие его от моего командного пункта.