Злодейка на полставки или драконий переполох - Анита Жарова

— Вообще, помощь людям немного про другое. Ладно, будешь травницей, сойдет?

Фло расцветала и продолжала делиться своими мечтами.

Он писал эту историю, словно играл партию в шахматы, уничтожая своих будущих врагов и параллельно осуществляя наивные мечты Фло.

Все это была просто лирика. Прелюдия перед главным. То, что так хотел получить Герберт, а в результате получит он — Александр.

Власть и безумную силу. Тогда для него не будет преград. Никогда.

Он создаст новую империю, на обломках прежней. Уничтожит существующий строй.

Сюжет книги будет стройным спланированным ритуалом для достижения финальной цели.

Его личного счастливого финала.

О том, как этого добиться и как подвести к необходимому, он знал из прочитанных манускриптов.

Время избавит Фло от этого детского воспоминания, оставив только размазанный след и странное чувство привязанности к незнакомому милорду, встреченному через много лет. Она не сразу свяжет его с мальчиком из детства, лишь смутно будет помнить эмоции от знакомства.

Для Александра эта история превратится в череду предрешенных событий, лишенных романтических подробностей, добавленных Фло.

Он помнил только значимую для него составляющую. Точнее идею, идущую рядом с ним бок о бок. Он хотел изменить мир, не интересуясь ценой.

Годы спустя его взгляды обретут четкие и более взрослые границы.

Несмотря на то, что артефакт до определенного времени был при нем, все события этого дня, когда он занес перо над шершавой бумагой, он окончательно вспомнил только тогда, когда Уинтер упомянула книгу.

Проклятие, книга!

Идеально выстроенный порядок рухнул. И с ним весь мир.

Кто забрал книгу и зачем — ему стало ясно, едва он почувствовал первые магические искажения.

Его историю с остервенением переписывали, добавляя новых подробностей и создавая нестыковки с дырами в воспоминаниях Александра.

Герберт…

Конечно Герберт.

Зачем дяде потребовалось избавляться от Уинтер — Александр тоже догадывался.

Смерть истинной означает смерть дракона.

Смерти Александр не боялся. Особенно если учесть, как его истинная любит попадать в неприятности, то и без участия дяди она и так была в постоянной опасности.

Это и пугало.

Пугало впервые и по настоящему то, что он в любой момент мог ее потерять.

Зверь негодовал. Скалился, терзал его душу в клочья.

Нужно убрать все, что может навредить Уинтер. Все, что представляет для нее опасность.

Вот только встретившись с ее глазами там, на площади, он вдруг с горечью осознал, что самый разрушительный вред для нее исходит от него самого.

***

Уинтер.

Настоящий момент.

Я крепко обнимаю серебристую гриву единорога. Ветер свистит в ушах и бьет в лицо, заставляя слезы катиться по щекам.

Единорог несется вперед, и я чувствую, как его мощные мышцы напрягаются подо мной. Сердце колотится в бешеном ритме, каждое биение отдается эхом в ушах.

Воздух вокруг нас холодный и резкий, словно ножи, пронизывающие кожу.

Мы стремительно поднимаемся в небо, минуя порт.

Поднимаемся над бурным морем и волны под нами кажутся далекими. Их грохот заполняет все вокруг и безжалостно качает корабли.

Рядом яркой вспышкой проносится молния. От раската грома закладывает уши.

Я крепко держусь за серебристую гриву. Пальцы немеют от напряжения.

На горизонте поднимаются скалы, острые и мрачные.

Мой спаситель несет меня к ним.

Но вдруг в отражении беспокойного моря я замечаю нечто огромное и устрашающее.

Дракон.

Огромное существо преследует нас.

В панике прижимаюсь в единорогу.

Оборачиваюсь.

Яркие топазы огненных глаз чудовища встречаются с моими.

Адреналин заполняет каждую клетку тела. Каждое движение единорога — резкое и отчаянное.

Кажется, что любое мгновение может стать последним. Страх захлестывает меня, и я крепче прижимаюсь к единорогу.

Он ловко маневрирует, унося меня к скалам, но дракон нагоняет.

От каждого движения сердце обрывает бег и падает вниз. Дыхание перехватывает. В глазах мутнеет.

На мгновение монстр исчезает из виду. Неужели оторвались?

Снова оборачиваюсь. Всматриваюсь в окутанные туманом острые пики камней.

Пульс беспокойным набатом стучит в висках.

Внезапно чешуйчатый монстр снова распахивает огромные крылья, молнией взметнувшись над нами из-за скал.

Паника захлестывает меня и я кричу, голос тонет в ветре и реве дракона. Сердце колотится, словно вот-вот выскочит из груди.

— Пожалуйста, поднажми! — шепчу единорогу, как будто он может меня услышать.

Он и так быстро летит. Мышцы животного электризуются от напряжения. Единорог рвет вперед, ловко маневрируя между крутых скал.

Бесполезно.

Громкий рев дракона снова оглушает. В какой-то момент кажется, что я чувствую жар дыхания чудовища.

Дракон пролетает над нами, накрывая тенью.

Единорог судорожно дергает головой и круто поворачивает, будто пытается запутать преследователя.

Я не успеваю удержаться. Теряю равновесие. Рука соскальзывает с его спины.

Ветер гулко свистит в ушах и обжигает кожу холодом.

Я лечу вниз.

Пальцы скользят по воздуху, падаю, беззащитная перед лицом неизбежного.

Опасные, острые скалы прямо перед глазами.

Приближаются.

До них остается совсем чуть-чуть.

Время замедляется и сердце сжимается от ужаса.

Глава 49

Все страхи сливаются в один всепоглощающий ужас.

Я закрываю глаза, готовясь к удару, но вместо этого…

Что-то обхватывает меня. Окутывает будто в кокон. Шероховатый и горячий.

Я не понимаю…

Я больше не чувствую ветра, хоть знаю, что продолжаю падать.

Мой разум лихорадочно пытается понять, что происходит.

Глухой удар о землю.

Тело содрогнулось, но самого удара не почувствовала. Кокон защитил.

Ответ приходит так же неожиданно.

То, что удерживало меня, раскрывается и только в этот момент понимаю — это крыло. Огромное крыло чудовища, от которого я так старалась сбежать.

— Почему? — шепчу я, но мой голос тонет в реве ветра и пронизывающем реве дракона.

Тряхнув покрытой шипами мордой, огромный монстр уменьшается в размерах, обретая знакомые очертания.

Я сжимаю в дрожащих руках переплет. Острые камни врезаются в колени, пока я пытаюсь отползти подальше.

Не обращаю внимания.

Так же точно игнорирую прилипшую к телу мокрую одежду и редкие, но хлесткие капли дождя.

Оглядываюсь. Всхлипываю. Распахиваю книгу.

Боже….

На бумагу словно вылили чернила. Текст расплылся до неузнаваемости. Местами превратился в сплошную кляксу. Где-то, чувство такое, что строки лежат двумя слоями.

Нет у меня времени рассматривать текст!

Эти искажения пугают, но времени нет!

Первая попытка занести поломанное перо над относительно «живой страницей» пресекается хриплым тембром:

— Уинтер…

Его голос словно эхо, звучит всюду и вызывает дребезжание в голове.

Немеющие пальцы сжимаются. Кончик врезается в бумагу.

— Нет! — раздается над самым ухом.

Сильная хватка сжимается на запястье. Перо со звоном наконечника выпадает. Страницы