Высокий, царственный и сварливый (ЛП) - Монро Найла

— Из — за тебя Роуз убьет нас обоих, если ей придется скрывать ещё один след от укуса на моей шее, мистер Идеальный принц.

Как только это прозвище слетело с моих губ, я пожалела, что произнесла его, вспомнив, как она выплюнула его в его адрес, как оскорбление. Последнее, чего я хотела, это использовать то же прозвище и напоминать ему обо всех его плохих воспоминаниях с Мэг. Это заставило меня почувствовать вину. Кай поцеловал меня в подбородок после того, как моя улыбка исчезла.

— Скажи это ещё раз. Мне нравится, когда ты меня так называешь, — но противоречивое чувство не позволило мне. — Скажи это. Пожалуйста, Бэббл.

Я облизывала губы.

— Мистер Идеальный принц…

На его правой щеке появилась ямочка, но он приподнял бровь.

— Просто мистер Идеальный принц?

Я сжала его щеки в своих ладонях.

— Мой мистер Идеальный принц, — я повернула его лицо, чтобы быстро поцеловать в заросшую щетиной щеку. — Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — он запечатлел на моих губах целомудренный поцелуй.

— Нам нужно вставать.

— Нет.

— Мы должны.

Я попыталась выполнить невыполнимую задачу — выкатиться из — под него. По сути, всё, что я сделала, это повернула голову. И ахнула, когда увидела красные цифры на цифровых часах, стоящих на прикроватной тумбочке.

— Уже почти десять сорок?

— Да. Так что пока нет необходимости вставать. Мы уже пропустили завтрак.

— Но… — я заикнулась, когда паника, словно шарик для пинг — понга, ударила меня между ребер.

Технически, я знала, что мои отношения с братом были не такими, как раньше, но это не означало, что я могла автоматически предположить, что Карим не будет возражать, если я останусь в постели с Каем так долго в день финального бала. Моим первым побуждением всё ещё было беспокойство о его реакции.

Кай запечатлел на моей щеке крепкий поцелуй.

— Всё в порядке, Эсмеральда, — мягко сказал он. — Когда я впервые проснулся в восемь, я оставил сообщение кухонным работникам, своим родителям и твоему брату, предупреждая их, что мы не спустимся к завтраку. Так что, он уже знает. Он сказал дать тебе поспать как можно дольше.

Чуть больше недели назад я бы никогда не поверила, что Карим может или скажет такое, но сейчас представить это было немного легче. Всё ещё сюрреалистично, но почти правдоподобно. Но что ещё более важно…

— Карим дал тебе свой личный номер?

— Да. Несколько дней назад. Итак, ты никуда не уходишь. Ты останешься со мной, пока не приедет Роуз, чтобы помочь тебе подготовиться к балу.

Его очаровательное, настойчивое требование заставило меня улыбнуться.

— Ваши инструкции неясны, мистер Идеальный принц, — поддразнила я. — Ты хочешь сказать, что я должна держаться от тебя подальше до бала?

— Попробуй. Если сможешь, выберись из — под меня.

Я не пыталась. Держаться от него подальше? Нет. У меня не было ни воли, ни желания, вообще ничего для этого. Но то, что у меня не было выбора, поразило меня сильнее, чем когда — либо за последние две недели.

— Я не хочу уезжать завтра, — мрачно прошептала я.

В выражении лица Кая была отчаянная напряженность.

— Тогда останься.

Если бы только это было так просто.

Я была наследной принцессой Джахандара. У меня были работа и долг, и впервые я не хотела выполнять свою роль покаяния перед Каримом и моими родителями. Я хотела поддержать Карима, постоять за своё государство и за наш народ. Без всякого страха, вины, жалости к себе и ненависти.

Я хотела хоть раз заставить себя гордиться собой.

— Я не могу.

— Я знаю…

У Кая были работа и долг, от которых он тоже не мог отказаться. И я не сомневалась, что он чувствовал то же самое, что и я.

— Ты ещё не ушла, но мне уже больно, — сказал он, утыкаясь носом в мою правую ладонь. — Я знаю, что мы оба будем заняты. Не зная, когда я смогу поцеловать тебя и обнять в следующий раз. Это уже убивает меня, — боль пронзила мою грудь. — Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы выкроить время и навестить тебя в Джахандаре, но что я буду делать, когда не смогу, Эсмеральда? Как я буду спать, когда тебя не будет рядом? Как мне не скучать по тебе каждую минуту каждого дня?

У меня защипало в носу и глазах.

— Я не знаю, — мой голос дрогнул. — Но мы можем созваниваться каждый день. И я тоже найду время, чтобы навестить тебя. Когда смогу. И мы сможем посещать одни и те же международные мероприятия. Все, — я проглотила комок в горле. — Я знаю, это будет тяжело, но у нас всё получится. Я обещаю тебе, Кай, мы справимся.

— Я знаю, — выдавил он и прижался своими губами к моим.

Мы целовались, целовались, и целовались. Долго и медленно. Глубоко и лихорадочно, не торопясь, чтобы стереть страх, сомнения и боль. Позади осталось только страстное желание, которое сделало пространство между моими раздвинутыми бедрами влажным, горячим и нуждающимся. И когда стояк Кая прижался прямо туда…

— Ты нужен мне. Ты нужен мне сейчас, Кай.

Он быстро покачал головой, ошеломленный румянец залил его лицо.

— Прошлая ночь была насыщенной, Эсмеральда. Я не хочу, чтобы потом тебе было больно.

— Я хочу, чтобы мне было больно, — сказала я, не сбиваясь с ритма. — Я хочу чувствовать тебя между ног во время ходьбы, — я прижалась тазом к его эрекции. — Я хочу эту боль, Кай. Дай её мне. Пожалуйста. Я умоляю тебя.

Прижавшись своим лбом к моему, он застонал, сдержанность и удовольствие боролись на его лице. Было очевидно, что удовольствие побеждало.

— Ты и твой грязный рот, Бэббл, — прорычал он и поднял голову. — Я не должен причинять тебе боль. Скажи мне, что я не должен.

— Ты должен, — я провела ногтями по его напряженной спине и впилась пальцами в его полные ягодицы через пижамные штаны. Он зашипел надо мной. — Ты правда должен.

Когда наши взгляды встретились, а руки переплелись над моей головой, он так и сделал.

Глава 40

Эсмеральда

— Может, ты прекратишь это делать? — строго сказала я Шехрияру, убирая его руку с галстука. Снова. Он боролся с хмурым взглядом, сжимая руки в кулаки по бокам.

— Неудобно, — проворчал он. Но беспокойство, исходившее от его тела, говорило о том, что дело было не только в галстуке. Ему было неудобно.

Были две вещи, которых Шехрияр не делал. Во — первых, он никогда не носил галстуки с костюмами. И, во — вторых, он не посещал королевские мероприятия, если только не стоял на страже по периметру зала.

Но принц Арш попросил Шехрияра и маму Катию присутствовать на заключительном балу Празднования Мира в качестве его гостей, и дресс — код, как всегда, был настолько формальным, насколько это вообще возможно.

Другими словами, Шехрияр сидел напротив меня во время ужина из пяти блюд с таким видом, словно хотел выбежать из обеденного зала Уэсткомбского дворца, пока вдовствующая королева Хааса вела с ним беседу. И с тех пор, как мероприятие переместилось в Большой зал, он оставался приклееным к стене.

Теперь бал был в самом разгаре: в углу у входной лестницы играл живой оркестр, а среди сотен приглашенных гостей, членов королевских семей и министров были расставлены красивые белые и бледно — голубые цветочные композиции.

Мне потребовалось двадцать минут, чтобы добраться от того места, где я оставила Кая с Кэнди, Пьером и Тревором посреди битком набитого готического зала, до того места, где в углу прятался Шехрияр после того, как его останавливали почти все, мимо кого я проходила. У меня было около пяти минут, чтобы оттащить его к матери, прежде чем королевские семьи разошлись в разные стороны, чтобы король Рами и королева Лейла могли начать заключительные речи.

— Я знаю, это неудобно, Шер, — сказал я сочувственно. — Но ты не можешь прятаться здесь всю ночь. Ты должен быть с принцем Аршем и мамой Катией, чтобы он мог представить тебя всем.