Шоу Подбор (СИ) - Софья Лямина

— Если кто-то и знал о том, какие цветы мои любимые, то предысторию я не рассказывала никому. — уже спокойно произнесла я, стараясь всем видом демонстрировать безразличие к ситуации. — Отсюда следует два возможных вывода: либо совпадение, либо стрелок еще больший псих, чем я думала. Потому что это — обвинительный жест в строну неповинных орхидеи. — подло. Я бы даже сказала, жестоко.

— Этель, — осторожно позвал Роберт. — я знал о белых орхидеях. Ты указывала это в анкете.

— В какой анкете? — вскинул бровь Агустини,

— Анкетирование проводили в начале шоу, перед первым отсевом. — мрачно пояснил сэр Аньелли.

Я же тем временем осознала еще одну вещь. Калеб практически насильно затащил меня на шоу, показательно проявлял свою антипатию, но признал, что я могла бы стать неплохой претенденткой на сердце Роберта, после чего я чуть не сгорела в костре. До этого я получила сотрясение. А буквально на днях пулю от ГЕНО 744, как раз в тот день, когда Хоткинс вернулся в резиденцию. Теперь же я получаю цветы, которые указала в графе «любимые» в проведенном им анкетировании.

— Хоткинс, — мрачно произнесла я, сделав необходимые для себя выводы. Рядом с этим мужчиной слишком много совпадений для того, чтобы считать это случайностью.

— У нас имеются лишь косвенные доказательства, основанные на предположениях и додумках. — холодно оборвал Клодель Арчибальд. — Этого не достаточно даже для того, чтобы выдвинуть обвинение.

— Но достаточно ли этого для того, чтобы взять мистера Хоткинса под наблюдение? — поинтересовалась я.

— Неужели вы, мисс Оплфорд, предлагаете устроить слежку за продюсером? — скептично поинтересовался сэр Аньелли, вскинув бровь в наигранном возмущении. — Окститесь, дорогая. Если кто-то и умеет производить хорошее впечатление на камеру, то это — мистер Хоткинс.

— То есть, вы предлагаете ничего не предпринимать в данной ситуации? — удивленно вопросила я. — До тех пор, пока в цветах не подложена бомба, угроза не имеет смысла? А в следующий раз, когда бомба таки будет, то вы снова скажете, что нет никаких доказательств против Хоткинса?

— Конкретно моя задача, мисс Оплфорд, — произнес Агустини. — предотвратить возможность повторного нападения, а не обвинять продюсера лишь за то, что вы подозреваете его в покушении на вашу жизнь.

Нормально! Я даже рот приоткрыла от удивления. Ладно, их позиция ясна. Профессионал никогда не станет делать поспешных выводов, обвиняя в преступлении человека, не имея при этом прямых доказательств. С этим даже спорить не буду. Но ведь проверить версию-то можно? Я не говорю, что Хоткинса нужно прямо сейчас посадить за решетку без суда и следствия. Хотя сказать такое очень хочется. Однако присмотреться к продюсеру можно. А они же даже слушать не хотят, откровенно намекая на то, что я глуплю.

— А сами вы кого подозреваете, многоуважаемые господа инквизиторы? — не скрывая иронии, вопросила я.

— Не беспокойтесь о нашей работе, не менее уважаемая мисс Оплфорд. — отозвался Агустини, любезно улыбнувшись. Хам.

Руки непроизвольно скрестились на груди, а губы растянулись в вежливой улыбке. План созрел в голове быстро и поразил своей простотой. Для начала держим лицо, послушно со всеми соглашаемся, а затем берем расследование в сои руки. К черту Инквизицию. Меня убьют быстрее, чем они Хоткинса посадят.

Инквизиторы хотят доказательств? Они их получат. И пусть пеняют сами на себя.

— Напоминаю, мисс. — продолжил инквизитор. — Я курирую ваше дело, а также являюсь основным заинтересованным лицом в вашей же безопасности. Поэтому, мисс Оплфорд, оставьте персону мистера Хоткинса профессионалам и успокойтесь. Сходите на массаж, погуляйте, книгу почитайте. В общем, потратьте освободившуюся неделею на восстановление пострадавшего организма. Справитесь?

Я поморщилась от приторно-слащавого тона. Таким обычно с душевнобольными разговаривают, боясь спровоцировать приступ и поплатиться за это выцарапанными глазами. А вообще, конечно, обидно. Мне только что прислали символичный букет с откровенной угрозой, а окружающим снова практически безразлично данное явление. Ну ладно, не безразлично. Они обвинили моих телохранителей в профнепригодности и на этом, пожалуй, все.

И все же, можно было бы и промолчать, но у меня же план. А если я покорно со всем соглашусь, то это вызовет ненужные подозрения. А значит…

— Мистер Габор, я похожа на идиотку? — прямо вопросила я, вежливо улыбаясь.

Инквизитор растерялся, недоуменно взглянув на меня. Пауза выходила откровенно неприличной, я бы сказала, многозначительной. Но Агустини стоически молчал, видимо, подбирая подходящие слова.

— Значит, рассчитывать на твою благонадежность не приходится? — вопросил Роберт, вовремя подоспевший на помощь несчастному Агустини, все еще пытающемуся подобрать достойный ответ.

— Вы можете, конечно, попробовать, но… — протянула я задумчиво, дернув плечом. Да, я обиделась. А чего они ожидали? Я, значит, найдя букет с угрозой, несусь к ним словно моя тетя на распродажу, а они меня чуть ли не в паранойе обвиняют? Будь все иначе, я бы не стала издеваться. А так, получи фашист гранату.

— Нам нужно составить протокол, — мрачно сообщил Агустини. — опишите все попунктно.

И протянул мне сенсорный планшет. Я оглядела гаджет, перевела взгляд на собравшихся и печально вздохнула. И никакой тебе поддержки.

— Мисс Оплфорд, помните ли вы двух молодых людей, которых вы поймали споличным на весьма примечательном диалоге? — тяжело вздохнув, вопросил Клодель Арчибальд. Я кивнула. Безусловно я помню двух красавец, свободно разглагольствующих о заговоре против рода Арчибальд и президента соответственно. — Инквизиция рассматривает их как главных подозреваемых. Посудите сами: у них есть мотив, план и силы на его осуществление. Вполне могло выйти так, что вас заметили, записывающей разговор, а затем попытались припугнуть.

— Хорошо, — кивнула я, задумавшись над предложенной версией. — но первая попытка «припугнуть» была достаточно давно.

— С тех пор, как началось шоу «Побор» никто из новых лиц не появлялся на территории резиденции. — покачал головой президент, подключившись к диалогу. — Здесь остались лишь надежные люди, казалось бы, проверенные и перепроверенные десять раз. Но, как выяснилось, мисс Оплфорд, даже среди «своих» есть подкидные игроки. Возьмите это себе на заметку.

Я передернула плечами. Трудно президенту, должно быть. Ведь каждый видит в нем, во-первых, главу планеты, а только потом человека. Даже я, общаясь в мистером Арчибальдом, размышляла в основном о демократии, истории планеты и политике, но мне и в голову не пришло озаботиться тем, что любит президент. Возможно, он фанат апельсинового сока и тяжелого рока? Но задавать подобные вопросы главе планеты как-то странно. Появляется ощущение, что ты — макака, которая пристает, тыкая бананом в лицо случайным посетителям зоопарка.

Но самое ужасное в том, что даже среди тех, кто озаботился узнать мистера Арчибальда как