Если вы не в этом мире, или Из грязи в князи - Юлия Славачевская

— Мадам, — возмутился король, клятвенно прижимая чашу к груди. — Не будьте вульгарной злюкой!

— Будьте редкой сволочью! — перебила я мужа.

— А тебе пойдет! Ой! — понял, что сказал, супруг и заржал, деликатно прикрывая лицо салфеткой.

— Та-а-ак! — обиделась я. Тихо, но грозно зарычала: — Пойдет, значит? Ну, ты сам напросился! Сейчас я тебе покажу, монархист поганый, на какой глаз у меня сдвинута корона!

— Алиссандра, ты такая красивая, когда сердишься! — вдруг выдал Матиас и посмотрел на меня честным и ясным влюбленным взглядом.

И вот что с муженьком делать? После таких слов уже не стукнешь по столу кулаком. Рука не поднимается. Мда-а-а-а, умеет, льстец коварный, меня успокоить. Настоящий мужчина!

— Так что, мне теперь всегда немножко злиться? — Я чуточку оттаяла.

— Не-а, — игриво заявил муж, подвигаясь поближе и приобнимая меня свободной рукой. Умильно заглянул в лицо: — Когда не бушуешь, ты еще красивее!

Ик! Налейте мне кто-нибудь! Тут без бутылки ничего не разберешь!

— Позвольте мне на правах старого друга и сокурсника по военной академии выпить священную заздравную чашу за короля! — ворвался в наш разговор зычный голос «дядьки Черномора» из этой… Готогламурии… ой, нет — Гламуготии!

Рука мужа, крепко прижимающая меня к себе, безвольно опустилась.

— Тебе все позволено, Никас! Ты мне словно брат, — тут же позабыл о сладких комплиментах Матиас и привстал с места, салютуя чашей. Все правильно! Жена за столом — это так… за неимением лучшего!

У меня снова обострилось чувство опасности, взвыв сиреной. Да что такое? Ничего случиться просто не может! Полный зал стражи. Куча людей стерегут наш покой и охраняют жизнь. Никто не станет рисковать! Видимо, я просто устала, вот и мерещится всякое. А мне таки мерещилось! Значительно поредевшие снежинки с тихим плачем стелились поземкой по полу, обвивали ноги мужа и возвращались ко мне некормлеными собачками. Секунду поискрив непролитыми слезами, они уселись мне на плечи, покалывая кожу, и… впитались.

Никас встал с места и с чашей в руках подошел к голове стола. Поскольку меня этот мужчина притягивал своей спокойной уверенной аурой, я с удовольствием следила за его скупыми, точными и выверенными движениями, искренне наслаждаясь. Если бы не его раскрас, под которым было невозможно угадать настоящие черты… Стоп!

Вернулась взглядом к тому месту, где перед тем восседал сокурсник моего мужа. Рядом с опустевшим стулом сидел еще один гламуготец, который перед тем подал Никасу и наполнил вином золотой кубок. Странно, однако, сидел… Во-первых, он старался прикрывать и без того раскрашенное лицо, как будто не привык к защите белой маски. Во-вторых, он почему-то сильно нервничал — в зале не было душно, даже наоборот — я бы скорее сказала «прохладно», но по вискам мужчины обильно струился пот, оставляя смазанные дорожки. Именно поэтому я подсознательно и обратила на него внимание перед тем. И в-третьих, он вел себя как-то… слишком неуверенно для профессионального воина. Со стороны парень среди брутальных гламуготов смотрелся «ряженым».

— Никас! — раздался голос мужа у меня над ухом.

— Матиас! — теплый ответ друга.

— Ну, что? Меняемся, как обычно? — спросил король и доверчиво протянул правой рукой свою чашу Никасу.

Тот улыбнулся и отдал свою. Матиас принял ее левой. Обмен свершился. Я облизала пересохшие от волнения губы и стиснула под манжетами нервно подрагивающие пальцы. Раскрашенный сосед Никаса начал потихоньку вставать, чтобы незаметно уйти из-за стола.

Вот, вот оно!

Может, я и ошибаюсь, может, это все мои фантазии и выдумки. Если так, мне потом за эту выходку сильно перепадет. Тряхнула головой… переживу. Неважно. И, да простят меня мужчины, но рисковать жизнью Матиаса я не стану.

Резко вскочив с места, сильно боднула головой по локтю, выбивая из рук мужа чашу с вином. На голову и платье ощутимо плеснуло, хотя я и прикрыла лицо рукавом.

Дзинь-дзинь-дзинь! — покатилась чаша по ступеням, разбрызгивая остатки вина по полу и оставляя за собой красные пятна.

— Ох, извините! Простите, ради Вышнего! — слабо пролепетала, не смея поднять глаза на разозленных мужчин и суетливо вытираясь платочком. — Я такая неловкая!

— Алиссандра, что вы натворили! — взревел укоризненный голос мужа. В нем звучали раскаты приближающегося яростного гнева. — Это недопустимо! Впредь будьте повнимательнее!

— Не ругай свою прекрасную даму, — великодушно вступился Никас, кланяясь в мою сторону, хотя явно видел, что я подтолкнула мужа вполне осознанно. — Несчастная случайность. Все в порядке.

Мною окружающая действительность воспринималась как-то странно. Словно посторонним человеком. Слова, звучащие будто сквозь вату, плавно протекающее действие, заторможенные движения… как в замедленной съемке.

Вот одна из бело-рыжих узкомордых борзых срывается с места и бежит…

Ее со звонким лаем догоняет другая…

Чаша, вволю попрыгав со ступеньки на ступеньку, лежа на боку, вращается на паркете…

Две собаки, наперегонки слизывающие винную лужу с пола…

— Алиссандра! — Голос мужа уже испуган. — Дорогая, вам нужно переодеться! Срочно!!! — Он схватил со стола кувшинчик с водой и щедро окатил мое лицо и волосы. Шутник-переросток! Тоже мне, мститель недоделанный. И так уже вся мокрая дальше некуда…

— Зачем? — шепотом спросила, не имея сил ясно соображать. У-у-у… Виски стянула тупая ноющая боль. Перекошенную, запутавшуюся в волосах корону будто прибили гвоздями. Мир передо мною двоился и колыхался.

— Вам срочно нужно пойти переодеться! — продолжал мягко настаивать Матиас, настойчиво выволакивая меня из кресла. Мне померещилось, или его голос опустился на пол-октавы? Глаза у короля стали большими, встревоженными. Зрачки расширились, заливая тьмой яркую радужку. Я с вялым изумлением заметила про себя — у супруга побелели губы и мелко подрагивают руки. Никас оцепенело застыл неподалеку с каменным лицом, конвульсивно сжимая руку в кулак, а вторую на кубке, и совершенно не замечая того, что тот накренился. Из вместительной чаши капает рубиновая жидкость…

Я обвела непонимающим взглядом залитое вином, мгновенно вылинявшее испорченное платье, содрогающуюся в предсмертных судорогах собаку с пеной из открытой пасти… вторую псину, с мучительным и жалким взвигом падающую рядом с первой… Внимание зацепил раскрашенный под бело-черного арлекина ощерившийся отравитель, которого моментально скрутили возмущенные воины-гламуготцы… Поглядела мельком на шокированное происходящим высшее дворянство…