Золотые нити - Екатерина Александровна Белова

– Клэр, на тебе лица нет.  Давай я поеду с тобой?

– Не надо, – я накинула шарф на шею и завязала узел – все нормально, я просто очень хочу спать.

– Ну смотри… Я позвоню вечером.

Я махнула и рукой и поспешила прочь из лавки, чувствуя, как за моей спиной смыкаются стены.

Тишина. Мягкая, обволакивающая, уютная. Мой Дом. Мой мир. И больше ничего не надо. Никого и ничего. Только бы погружаться и дальше в это забытие. Нет времени и пространства. Нет ни прошлого, ни будущего. Тиканье часов это всего лишь звук. Здесь так хорошо, не больно, не страшно. Мой Дом меня защитит, я знаю. Сохранит остатки живого в моей истерзанной душе. Он лечит и убаюкивает, он шепчет о том, что я давно забыла, а золотые нити, укрывают меня теплым сияющим покрывалом. Мне больше никто не нужен. Я никого не жду. Я буду здесь вечно.. Я забуду.. Я сама обо всем забуду. Лишь бы только это чувство внутри оставило меня в покое. Отодвинутое на самую периферию, размытое, нечеткое, такое маленькое, но такое мучительное.. Что это? Что?

«Это надежда, Клэр» – шепчет мне Дом, – «Это надежда, что он позвонит. Что ты еще раз сможешь его обнять, услышать, как он назовет тебя маленькой ведьмой. И только благодаря ей ты еще жива».

Я переворачиваюсь на другой бок. Внутри перекатывается что-то тяжелое, бьется о ребра в пустой грудной клетке. Ноет тело, словно меня избили. Жалобно плачет пустой желудок. Когда я ела в последний раз? Какой сейчас день недели? Какое число?

Все с момента расставания с Сеем превратилось в единое смазанное пятно, где я не различала ни день, ни ночь. Я выпала из времени. Я провалилась на нижние слои изнанки, убаюканная своей болью. И лишь внутри натянутой раскаленной струной меня выжигало ожидание одного единственного звонка, сообщения, голубиного письма, стука в дверь.. Не важно.. Он найдет меня если захочет. Если захочет…

Я уткнулась лицом в подушку. От того, что я все время сжимала в руке телефон на безымянном пальце пережалась и вздулась вена. Я смотрела как она тонкой лиловой змейкой опоясывает мой палец, словно обручальное кольцо и чувствовала щекой намокшую от слез подушку

Сей… Я сказала, что понимаю. Я попрощалась с тобой навсегда. Но я опять тебе соврала, ведь всем своим существом я надеюсь на то, что смогу увидеть тебя еще раз.. Пожалуйста, позволь мне еще раз тебя обнять. Я ничего больше не попрошу, ничего…

В глубине души я не могла смириться и поверить в то, что рассказал мне Сей. Какая-то мифическая, невероятная болезнь, совершающая с человеком такие ужасные вещи. Не бывает ведь такого? Не бывает! Маленькая девочка внутри меня плакала и топала ножками. Не правда! Это все неправда! Сейчас раздастся звонок в дверь, я открою и увижу Сея, такого же как всегда – с золотыми искрами в глазах, с хитрой лукавой улыбкой, задумавшего очередную шалость.

«Маленькая ведьма» – скажет он мне.

«Ты разве не уехал?» – тихо спрошу я.

А он так удивится, ведь никуда уезжать не собирался. И всего этого не было. Это просто дурная шутка. Страшный сон, который я приняла за реальность.

«Жуть какая. И приснится же такое.» – скажет Сей и погладит меня по волосам.

А я обниму его и заплачу самыми счастливыми на свете слезами и пообещаю от всего сердца, что больше никогда не буду плакать..

И его сердце под моей ладонью застучит все быстрее и быстрее, так быстро, что я чувствую сильные вибрации..

Я подскочила и открыла глаза.

Часы показывали два. Дня или ночи? Боги… Я с трудом повернула голову, в зашторенное окно пробивались солнечные лучи, значит день.

Моя рука продолжала настойчиво вибрировать, и я с удивлением обнаружила, что сжимаю телефон.

Он на секунду затих и начал заново. Я с замиранием сердца посмотрела на дисплей и с разочарованием увидела номер Мартины.

– Да?

– Клэр! Слава богу ты взяла трубку, – было слышно, что Мартина взвинчена, но старается говорить максимально спокойно, – Слушай внимательно. Сей уезжает сегодня, в три тридцать с Центрального вокзала. Варшавский поезд, шестой вагон.

У меня пересохло во рту. Я посмотрела на часы, которые показывали пять минут третьего. Внутри все похолодело.

– Клэр, ты меня слышишь? Ты все запомнила?

– Да.. – я медленно выходила из ступора, чувствуя как меня накрывает паника.

– Тогда ни теряй ни минуты. Я не уверена, что поступаю правильно, но это единственное, что я могу для тебя сейчас сделать, – Мартина положила трубку.

Моя жизнь, поставленная на паузу, судорожными толчками врывалась обратно в тело. Я подскочила. Господи, меньше полутора часов, если я успею на вокзал, это будет просто чудо.

Я схватила что-то из вороха одежды, огромной грудой громоздящейся на стуле, и, на ходу застегивая мятую юбку, побежала в ванную.

В зеркале замаячило что-то всклоченное и бледное, но мне было все равно. Мое тело, в одно мгновение выйдя из спячки, мобилизовалось в какой-то сумасшедший режим, и, электрическими разрядами пуская по моим венам ток, требовало преодолев все материальные законы этого мира переместиться к Сею в это же мгновение. Наверно все амбидекстеры мира обзавидовались бы, посмотрев, как я за полминуты обеими руками, совершая движения в разных направлениях, смогла почистить зубы и причесаться, и, доставая из волос ошметки пасты, уже одевала в коридоре пальто.

«Только бы успеть, только бы успеть» – стучала в моем сознании одна единственная мысль. Я старалась не думать о том, что будет, если я опоздаю. Я не позволю этому случиться, даже если придется научиться летать.

Гулко хлопнула входная дверь и Дом снова наполнился сонной тишиной, готовясь принять меня обратно, правда еще не зная, какой я вернусь…

Когда я толкнула тяжелую дверь старого вокзала, часы показывали три пятнадцать. Я подбежала к табло, лихорадочно ища глазами поезд на Варшаву.

Платформа 1st. Боги, что такое «st»?

«Платформа девять и три четверти» прозвучало в моей голове пока я неслась вдоль табличек с номерами. 1, 2,3, потом 4, дальше маячит цифра 5. Нет никаких st. Что это, черт побери, такое?!

Я в отчаянье посмотрела на вокзальные часы. 15.22. Восемь минут до отправления. Я не успею.

Я почувствовала, как тело наливается свинцовой усталостью. Все бесполезно. Не стоило снова пытаться идти против судьбы. Не стоило пытаться бежать против ветра.

Меня оставили последние силы, и я опустилась прямо на каменные ступени, ведущие на вокзал. Рюкзак выскользнул из рук, как всегда оказавшись не