Дюна - Фрэнк Герберт

Этого не будет, твердил он про себя. Я не могу этого допустить.

~ ~ ~

Бог создал Аракис, чтобы воспитать для себя верных.

В тишине пещеры Джессика слышала поскрипывание песка под ногами людей, слышала отдаленные крики птиц, про которые Стилгар сказал, что это перекликаются его часовые.

Огромные пластиковые заглушки на входах в пещеру были вынуты. Она видела, как движутся вечерние тени по козырьку скалы впереди и по открытой низине сзади. Но и в тускнеющем свете чувствовался дневной жар. Она знала, что ее тренированное восприятие скоро научится тому, чем владеют все вольнаибы — ощущать малейшее изменение во влажности воздуха.

Как бросились они подтягивать свои влагоджари, едва заглушки были вынуты!

В глубине пещеры кто-то затянул унылое причитание:

Айма трава около!Ай коренья около!

Джессика машинально перевела: Вот зола! А вот корни!

Начинался обряд погребения Джамиса.

Она смотрела на аракианский закат, на разбросанные по небу цветовые пласты. Ночь потихоньку натягивала свое покрывало на далекие скалы и дюны. Жара продолжала давить.

Жара заставила ее> сосредоточиться на воде, и она подумала: Ведь надо же — целый народ приучен пить в определенное время.

Пить.

Она все еще помнила залитые лунным светом каладанские волны, белым кружевом рассыпающиеся на прибрежных скалах… ветер, тяжелый от влажного воздуха. Тот ветер, что шевелил сейчас складки ее джуббы, казалось, опалял незащищенную кожу на лбу и щеках. Новые носовые фильтры раздражали ноздри, и она обнаружила, что никак не может отвлечься от мысли о трубочке, сбегающей через ее лицо в карман влагоджари, чтобы выделять влагу из дыхания.

Весь этот костюм — попросту потосборник!

«Тебе станет удобнее во влагоджари, когда твое тело избавится от лишней воды», — сказал Стилгар.

Она знала, что он прав, но от этого удобнее не становилось. Бессознательная сосредоточенность на воде мешала думать. Нет, поправила она себя, сосредоточенность на влаге.

Какое тонкое и какое весомое различие!

Она услышала приближающиеся шаги и обернулась, зная, что увидит Поля и следующую за ним как хвостик лукавую девочку, Чейни.

Тоже надо обдумать. Надо бы поговорить с Полем об их женщинах. Ни одна из этих пустынниц не годится в жены герцогу. В наложницы — да, но не в жены.

Она удивилась собственным мыслям: Похоже, я заразилась его способностью к предвидению. И Джессика подумала, что ведь она тоже очень хорошо к этому подготовлена. Я рассуждаю о судьбах династии, позабыв, кто я сама! Однако… я была больше, чем наложница.

— Мама.

Поль остановился возле нее. Чейни стояла рядом.

— Мама, ты знаешь, что они делают там, в пещере? Джессика посмотрела на темные пятна его глаз, уставившихся на нее из-под капюшона.

— Догадываюсь.

— Чейни мне показала… считается, что я должен это видеть и… дать разрешение на измерение воды.

Джессика перевела взгляд на Чейни.

— Они выделяют воду Джамиса, — пояснила та. Ее высокий голос звучал чуть гнусаво из-за носовых фильтров. — Таков закон. Тело человека принадлежит ему самому, а вода — его роду… но если он… в поединке…

— Они говорят — это моя вода, — сказал Поль. Джессика с удивлением обнаружила, что это сообщение заставило ее насторожиться.

— Если в поединке, то вода принадлежит победителю. Потому что тебе пришлось сражаться на открытом воздухе без влагоджари. Победителю должны возместить воду, которую он потерял во время боя.

— Я не хочу его воду, — пробормотал Поль. Он почувствовал, что превращается в один из тех неясных образов, которые безостановочно двигались перед его внутренним взором. Он не вполне представлял, что должен делать, но одно знал точно: он не хочет брать воду, выделенную из тела Джамиса.

— Но это… вода, — Чейни никак не могла его понять.

Джессику потрясло, как она это сказала: Вода. Как много могло значить одно простое слово. Ей на память пришла бен-джессеритская аксиома: «Искусство выживания — это умение плавать в незнакомых водах». И она подумала: Мы оба — я и Поль — должны отыскать все течения, все мели в этих незнакомых водах… если, конечно, нам суждено выжить.

— Ты примешь эту воду.

Она узнала тон своего голоса. Тот же самый тон она использовала однажды, убеждая герцога Лето принять крупную сумму, которою ему предложили за участие в некоем сомнительном предприятии, — деньги означали тогда для Атрейдсов власть.

На Аракисе деньгами была вода. Она это ясно понимала.

Поль продолжал молчать. Он знал, что сделает, как приказала мать. И не оттого, что она приказала, а оттого, что тон ее голоса заставил его по-другому взглянуть на вещи. Отказ от воды означал нарушение вольнаибских обычаев.

Вдруг он вспомнил слова четыреста шестьдесят седьмой калимы из Оранжевой Книги доктора Юха и произнес:

— Из воды пошла всякая жизнь.

Джессика изумленно подняла на него глаза. Откуда он знает эту цитату! спросила она себя. Ведь он еще не изучал тайных доктрин?

— Да, да, — подхватила Чейни. — Так и говорят — гайдихар, мантенэ. Еще у Шах-Наме написано, что вода сотворена первой, а все остальное — потом.

Джессика вздрогнула, хотя не могла бы объяснить себе почему (и именно это обеспокоило ее больше всего). Она отвернулась, чтобы скрыть смущение, и оказалось, что вовремя — она увидела, как садится солнце. Все небо заполнилось неистовым буйством красок, пока оно скрывалось за горизонтом.

— Пора!

В пещере загудел голос Стилгара.

— Сокрушен клинок Джамиса! Джамис призван Им, призван Шай-Хулудом, Тем, кто повелевает фазами лун, стареющих днем и превращающихся под конец в высохшие сучки, — Стилгар понизил голос. — То же случилось с Джамисом.

Тишина, словно вата, заполнила пещеру.

Джессика видела, как перемещается в глубине пещеры серая тень Стилгара — точно призрак. Она оглянулась на низину, почувствовала прохладу.

— Друзья Джамиса пусть приблизятся, — продолжал Стилгар.

Из-за спины Джессики выскользнули несколько человек, и перед входом в пещеру упала завеса. Высоко над головой зажглась одинокая поплавковая лампа. Ее желтоватый свет сразу выхватил из сумрака людской поток вливающийся откуда-то в пещеру. Джессика услышала шелест бурок и джубб.

Чейни внезапно отступила в сторону, будто свет ее оттолкнул.

Джессика склонилась к самому уху Поля и прошептала, пользуясь семейным кодом:

— Старайся подражать им, делай все, как они. Сейчас будет примитивный обряд — успокоения тени Джамиса.

Сейчас будет нечто большее, чем примитивный обряд, подумал Поль. Он снова угадал зудящее неприятное ощущение в своем сознании — словно он пытается схватить прыгающий сам по себе шарик и заставить его лежать неподвижно.

Чейни качнулась к Джессике и взяла ее за руку:

— Пойдем, саяддина. Нам полагается сидеть поодаль.

Поль смотрел, как они скрываются среди теней и оставляют его одного. Он почувствовал себя покинутым. Укреплявшие завесу вольнаибы подошли к нему.

— Идем, Узул.

Он позволил увлечь себя вперед, и его втолкнули в образовавшийся вокруг Стилгара круг. Стилгар стоял под лампой рядом с бесформенной кучей округлых и угловатых предметов, которые выпирали из-под брошенной на пол бурки.

По знаку Стилгара все вольнаибы опустились на корточки, и их накидки издали свистящий шелест. Поль уселся вместе с ними, наблюдая за Стилгаром — свет превратил глаза вольнаиба в темные ямы и неожиданно ярко высветил зеленый платок на шее. Он снова перевел взгляд на прикрытую плащом кучу у ног Стилгара и узнал косо торчащую наружу рукоять бализета.

— Духи оставляют воды тела, когда восходит первая луна, — нараспев заговорил Стилгар. — Так говорят предки. Когда мы увидим восход первой луны этой ночью, кого будет призывать она?

— Джамиса, — ответил хор голосов.

Стилгар медленно повернулся на одной пятке, вглядываясь в каждое лицо.

— Я был другом Джамиса, — сказал он. — Когда машина-стервятник налетела на нас в Дырявых Скалах, именно Джамис вытащил меня в безопасное место.

Он склонился над кучей вещей и поднял бурку. «Я беру эту бурку как друг Джамиса — право вождя». Стилгар накинул ее на плечо и выпрямился.

Теперь Поль увидел, что за предметы были сложены аккуратной горкой: матово-серый защитный костюм, изрядно побитая фляжка-литровка, платок, посередине которого лежала маленькая книжечка, рукоятка ай-клинка — без лезвия, пустые ножны, сложенный вещмешок, перекличник, било, несколько металлических крючьев размером с кулак, набор необычных предметов, похожих на маленькие осколки гранита — они лежали на отдельной тряпочке, пучок перьев и… из-под сложенного вещмешка торчал бализет.