Масонство, культура и русская история. Историко-критические очерки - Виктор Острецов

Итак, над нами висит рок. Хошь не хошь, а ступай, куда судьбой ведено. Собственность — главный грех. Она будет ликвидирована[44]. В условиях обобществления правительство должно «развивать в своих членах только те потребности, которые могут быть удовлетворены данною производительностью труда» (Избр. соч. в 4-х томах. М., 1932-1933, т. 2, с. 205-206). Основой политического строя будет равенство.

Делу выполнения этих задач перевоспитания народа способствует то обстоятельство, что периодическая печать России благодаря развитию масонства в правительственных кругах переходит в XIX веке в еврейские руки. Это дало основание Меньшикову писать: «Власть наша предоставила образованное общество и народ обработке еврейской прессе... Мы видим как бы подмену русской души» («Новое время», 1907, № 11137).

Осуществить великую задачу «перековки» по Ткачеву могут только «люди умственно и нравственно развитые, т. с. меньшинство» (цит. по кн.: Федоркин Н.С. Утопический социализм идеологов революционного народничества, М., 1984, с. 127). Очень много времени, сил уйдет на то. чтобы перевоспитать, «пересоздать» природу человека, чтобы добиться абсолютной похожести всех на каждого и каждого на всех. Главная задача — чтобы потребности человека были в гармонии с возможностями. Удовлетворение потребностей будет регулироваться «сознательным меньшинством» сверху, а через привлечение путем пропаганды своих идей народных масс и снизу. Каждый обязан будет доносительством на каждого: государство-то общенародное. Тотальная слежка всех за каждым и друг за другом — кто что сказал, кто во что одет и откуда у него и т. д. Может, по этому поводу воспитанник Московского университета цензор Никитенко писал в 1862 г.: «Мы испытали деспотизм личный, но Боже сохрани нас испытать еще деспотизм полудикой, варварской демократии». И не этот ли деспотизм процветает сегодня в США.

Ткачев верит или делает вид, что верит, что придет время, все станут одинаковыми, поймут, что они одинаковы и тогда наступит вечное счастье «сознательного человечества». Никто не будет хотеть выделиться, одеть что-нибудь яркое, выдумать что-то свое и воплотить выдуманное как свое. Любимая материалистами теория, по которой весь мир состоит из серых точек-атомов, нашла в этой социологии воплощение.

Ткачев был убежден в том, что в обществе, в котором существует «разнообразие индивидуальностей... присутствует и борьба...», а это несовместимо с эрой «вечного прогресса», в обществе будущего все будет единогласно, там не будет никакой борьбы, иначе счастье не будет прочным.

В обществе будущего земля и орудия должны быть общими. Религия должна быть уничтожена. Преобразования должны затронуть и семью: цель — «в постепенном уничтожении существующей семьи...» (Ткачев П.Н. «Набат» в кн.: «Штурманы будущей революции». М., 1987, с. 78).

Так же, как и Мабли, и Радищев, и все народовольцы, и марксисты, и бундовцы, Ткачев категорически отвергал возможность мирного развития общества. Только вооруженный переворот и физическое уничтожение старых эксплуататорских классов, разрушение всего прежнего общества до основания. Ткачев знал труды Маркса, но считал, что могильщиком капитализма будет сознательная часть интеллигенции. Только ей доступно прозрение будущего и стремление к нему. Но нужно торопиться. Жизнь в деревне все лучше и лучше. Она вступила на путь капитализма, становится все богаче село, и через несколько лет никакими силами не поднимешь крестьян на дальний путь в социалистический рай. Нужен государственный- переворот.

В отличие от Бакунина Ткачев не относил русский народ к революционерам по природе. Только пока народ беден, его можно поднять на грабеж и насилие. Он все разрушит, поубивает господ, растащит по своим гнездышкам господское добро и... захочет жить по-старому, общинному, единолично. Снова свое поле, свадьбы, крестины, песни за околицей и наживание добра. Идеалом грядущей революции народ, особенно крестьянство, быть не может. Осуществление крестьянских идеалов «к жизни мало подвинет нас к конечной цели социальной революции — к торжеству коммунизма». Никакого социалистического идеала, считал Ткачев, народ не построит. Роль строителя должна принадлежать «исключительно революционному меньшинству». Следовало сплотить эту революционную интеллигенцию в дисциплинированную, направляемую из одного центра партию.

Это «сознательное меньшинство» должно дестабилизировать обстановку в стране, создать революционную ситуацию, вселить растерянность в правящие верхи, создать хаос. Достоевский знал, что писал, когда в «Бесах» социалисты устраивают поджоги, распространяют слухи и идут на убийство. Основная тяжесть революции ляжет на плечи «цивилизованного русского меньшинства». Другой народник, Лавров, подчеркивал, что интеллигент — это тот, кто осознал необходимость сокрушить весь быт и строй русской государственной и религиозной и бытовой жизни.

Для «рабочих» использовался термин: «интеллигентные работники физического труда». Важнейшая задача — пропаганда идей. Те из рабочих, кто их усвоил, и становились «сознательными».

Захвату власти должно предшествовать возбуждение страстей. Необходимо довести до сознания всего народа, что «вообще ни одна радикальная общественная реформа не обходилась до сих пор без насилия и кровавых междуусобиц» (Ткачев. Соч. в 2-х томах. 1975-1976). Никаким реформам правительства — не верить. Улучшение жизни народных масс только затруднит прогресс общества. Необходимо работать на развал страны, вызывать хаос, сеять слухи, убивать царевых слуг, чтобы наступила паника.

Как мы знаем, Россия быстро развивала экономику во второй половине XIX в. и до 1917 г., по всем показателям опережая другие страны Европы и Америки. И социалистов, взявших старт от «Дружеского общества» московских Розенкрейцеров, лихорадило. Им помогал реформаторский зуд верхов.

Сверху — переворот, захват власти, снизу — подготовленный бунт. Но народ, считал Ткачев, только тогда поднимется против власти, когда «его страсти будут возбуждены до предела» и чтобы он был «уверен в успехе или безнаказанности своего протеста». Страсти и чувства безнаказанности поведут грабить господ, убивать и жечь. Эту часть революции он назвал революционно-разрушительной. «Сознательное меньшинство», сплоченное в дисциплинированную партию, на первом этапе возбудит народ, вызовет в нем чувство безнаказанности. Оно, это меньшинство, захватит власть и обратится с призывом к народу покончить с проклятым прошлым, и народ «одним могучим порывом уничтожит теперешних защитников и охранителей» государства Российского.

По мысли Ткачева, правительственная власть в России не защищена массами людей и висит как бы в воздухе. Нужно арестовать правительство и сесть на его место. С этого момента и начнется революция. Захватив власть, «интеллигентное меньшинство» соберет органы народной власти. Народную Думу, чтобы все его действия были санкционированы как бы самим народом. С этого времени революционное меньшинство выступает от имени революционного государства.

После того как бунтующая народная масса «уничтожает консервативные и реакционные элементы общества», наступает второй этап революции. На фоне широкой пропаганды новых форм жизни, дискредитации прежних — семьи, церкви, чувства Родины, чувства национального, чувства собственника своей земли, как только народ «одним могучим порывом уничтожит теперешних защитников и охранителей» данного режима и «возвратит себе отнятую у него землю», приходит очередь и его самого. Ведь дальше разрушения и, как уже было сказано, грабежа народ не пойдет в силу своей консервативности. Его, считал Ткачев, инстинкт бунтаря — это инстинкт грабить и крушить то, что «не мое». Этот инстинкт надо разбудить в нем для разрушительной работы. Но потом он снова захочет жить на своей земле по-старинному. Вот тут-то и наступит второй, главный, этап революции.

«Революционное меньшинство должно реализовать свой революционный идеал идеального общественного устройства», оно должно внести свою разрушительно-революционную деятельность в недра крестьянской жизни», устранить из нее «враждебные коммунистическому прогрессу формы, заменяя их формами, наиболее приспособленными к потребностям этого прогресса».

Ткачев был большой реалист и понимал, что «революционное меньшинство не должно рассчитывать на активную поддержку народа». Возможно, что придется применить силу и именно для этого-то «сознательное меньшинство» и должно иметь в своих руках революционное государство. Это меньшинство, озаренное знанием конечных целей мирового прогресса, и «вносит новые прогрессивно-коммунистические элементы в условия народной жизни; сдвигает эту жизнь с вековых устоев...». Революционность народа по мере углубления революции будет угасать, а революционный напор «интеллигентного меньшинства» будет нарастать. Наличие Народной Думы не может сковать инициативу правительства. Вся полнота власти будет находиться в руках революционной интеллигенции.