Закат казанского феномена: История ликвидации организованных преступных формирований Татарстана - Асгат Ахметович Сафаров

Мы вспомнили старое забытое слово «пропаганда» и засучив рукава занялись воспитанием, предупреждением, разъяснением — одним словом, профилактикой.

То, что я собираюсь сказать сейчас, далеко не всеми будет воспринято однозначно, тем более от министра внутренних дел. Но, к сожалению, многие потерпевшие буквально провоцируют преступников. В криминологии часто используется понятие «виктимность», означающее качества личности, способствующие тому, чтобы чаще других становиться объектом преступных посягательств, проще говоря, поведение жертвы. Беспечность и недальновидность, неумение просчитывать последствия своих поступков — обязательная составляющая виктимности.

В 2006 году оперативники уголовного розыска МВД впервые ликвидировали организованную преступную группировку криминальных риелторов. (Правда, «впервые» это стало только для Казани, тогда как в Москве и Петербурге «чёрных риелторов» давно уже пачками отправляли за решётку.) Жертвами преступников становились казанцы, имеющие задолженности по оплате коммунальных счетов. Причём информацию о них бандиты получали самым простым способом — воруя квитанции из почтовых ящиков.

Чёрные риелторы

В феврале 2006 года на одном из казанских рынков оперативники уголовного розыска задержали продавца взрывчатки. Неоднократно судимый за тяжкие преступления Эдуард Маликов был взят с поличным во время торговли тротиловыми шашками. Рецидивист прекрасно понимал, что с его послужным списком вряд ли стоит рассчитывать на мягкий приговор, и поэтому решил добиться снисхождения правосудия другим путём, выдав правоохранительным органам ценную информацию. Маликов рассказал, что в Казани действует целая банда, отнимающая квартиры у людей, находящихся в так называемой «группе риска»: спившихся, психически неполноценных, инвалидов, преклонного возраста…

По словам Маликова, преступники заставляли владельцев квартир оформлять генеральные доверенности на право распоряжения жилплощадью, делали в квартирах косметический ремонт и выгодно их продавали. Бывшие хозяева жилья, разумеется, не получали ни копейки — их вывозили в сельскую местность, где селили под надзором крепких парней в заброшенных старых домах. От холода, голода и систематических побоев жертвы вскоре погибали.

Маликов сообщил также, что в преступную группу входят Ленар Терентьев, Андрей Зимин, Денис Бормотов и Константин Александров, с которыми он познакомился несколько лет назад, когда отбывал последний срок. За ними сразу же установили наблюдение, и в апреле оперативники задержали Бормотова, когда тот пытался продать 0,77 грамма героина. Продавец наркотиков оказался также их активным потребителем и, промучившись несколько дней без дозы в ИВС, заявил, что дела банды потянут на большой срок, а он не хочет сидеть до конца жизни. Тем более один за всех.

Со слов Бормотова, заняться квартирным промыслом бандиты решили ещё во время отсидки. Правда, им явно не хватало подкованности в юридических вопросах и опыта в работе с недвижимостью, поэтому они взяли в долю Павла Литвиненко, долгое время владевшего риелторской фирмой. Он хорошо разбирался в ценах на жильё, знал, как можно отнять и продать его с минимальным риском быть пойманным.

Литвиненко и возглавил группу. Именно он предложил скупать в деревнях за бесценок заброшенные дома, чтобы переселять в них владельцев квартир. Претендентов же на роли жертв определяли очень просто: ходили по подъездам и воровали из почтовых ящиков квитанции на оплату жилья. Счета с наибольшей задолженностью чётко указывали на малоимущих неплательщиков. Порой просто ориентировались по окнам, где занавески похуже, заляпанные и рваные, туда и шли: спаивали хозяев, обещали погасить долги по квартплате, купить хороший дом «в пригороде» и выдать приличную сумму на руки на обзаведение домашним хозяйством. Безденежные пенсионеры, инвалиды и спившиеся бедолаги верили в сказки и подписывали генеральные доверенности.

Но это было только половиной дела. Порядочный нотариус не станет заверять подпись пьяного или умственно неполноценного человека. Поэтому Литвиненко пошёл на расширение штатов преступного формирования. В него за короткое время влились ещё девять человек, в том числе четыре женщины. Людмила Карпеева имела хорошие контакты с сотрудниками ДЕЗов, ЖЭУ, паспортных подразделений УФМС, Елена Першина и Светлана Терентьева наведывались в квартиры потенциальных аутсайдеров, представляясь риелторами. Ведь, как заметил Жеглов, красивая женщина сама по себе является оружием, ей верить хочется. Частный нотариус Надежда Миличенко заверяла все документы, которые подкладывал ей Литвиненко, а Ольга Кирющенкова, работавшая в офисе ОАО «Фотодизайн» на улице Восстания, искусно подделывала доверенности от лица тех, кого никак не удавалось уговорить на сделку.

Преступники скупили за бесценок деревянные халупы в умирающих деревнях в Вятских Полянах, под Мамадышем, в Кировской области, в Марий Эл под Волжском. Скоро эти крошечные помещения, непригодные даже для содержания скота, стали заполняться людьми, которых шайка негодяев лишила жилья, пропитания, связи с близкими.

Теперь было необходимо найти хотя бы одного потерпевшего, которого ещё не вывезли за пределы Казани. Это удалось сделать быстро: в маленькой комнатушке на проспекте Амирхана оперативники обнаружили Владимира Кондратьева, которого преступники не успели отправить в деревню. Зато продать по фальшивой доверенности его трёхкомнатную квартиру успели.

В мае сотрудники следственного комитета возбудили первое уголовное дело. А оперативники тем временем производили арест за арестом, и вскоре почти вся группировка оказалась за решёткой. Подозреваемые признались во всём: назвали адреса, куда вывозили жертв, рассказали обо всех эпизодах, связанных с мошенничеством и похищениями людей. За лето-осень были возбуждены 34 уголовных дела по целому букету статей (от подделки документов до организации преступного сообщества), которые вскоре пришлось соединить в одно, составившее 55 томов.

Чтобы правильно всё оформить, представителям следственной бригады пришлось выезжать за опытом в Москву и брать в качестве образца копии обвинительных заключений по подобным делам.

Когда же оперативники отправились в деревни освобождать «заключённых», мои сотрудники прямо в ярость пришли, увидев в каких условиях те содержались: жуткие подвалы без воды и канализации, деревянные нары в три этажа с грудами брошенного на них вонючего тряпья, всё кругом загажено, повсюду — пустые упаковки из-под технического спирта, стеклоочистителей. Как там месяцами жили люди — уму непостижимо…

Впрочем, некоторые сопротивлялись принудительному выселению весьма отчаянно и проживать в скотских условиях никак не желали.

К примеру, безногий инвалид Вакиль Зиганшин, которого лишили квартиры, увезли в деревню под Мамадыш и заперли в подвале, умудрился сбежать из заточения. Вакиль ровно две недели добирался на своей фанерной тележке до родной Казани — ночевал в полях, кормился подаянием. И добрался-таки. Но злоумышленники сообразили, что Зиганшин непременно появится возле милиции, выследили его, силой запихнули в машину и отправили на сей раз в Вятские Поляны. Однако инвалид сбежал